Не всем же быть гриффиндорцами...

Вдруг поняла, что здесь, в дневнике, не хватает одного написанного мной фанфика. Везде есть, а здесь нет... Непорядок


Пэйринг и персонажи: Карадок Дирборн
Размер: Драббл, 2 страницы, 1 часть
Жанры: AU
Предупреждения: ООС, Открытый финал
Описание: Рассказывая Гарри Поттеру о магах первого состава "Ордена Феникса", запечатлённых на старой колдографии, Аластор Муди упоминает Карадока Дирборна - погибшего соратника, тело которого так и не нашли. И мне вдруг подумалось... с чего они взяли, что он умер?..


Последнее время в голову часто лезут драбблы - короткие, удобные в написании, вот только одно но... Очень уж этим недовольны читатели, которым хочется много и почаще. Увы, ничем не могу им помочь, мозг сейчас, видимо, не желает выдавать на гора долгосрочные проекты. Так что могу лишь предупредить, что это очередной драббл и он опять, кажется, с открытым финалом, как большинство малышей, написанных мною.

Естественно, это AU, так что просьба не доказывать мне, что Пруэтты умерли не от руки Долохова и, вообще, позже Дирборна. В Поттер-вики о времени гибели каждого из орденцев первого состава почти ничего нет (ну, если не брать во внимание точную дату гибели Поттеров), а цитату Муди из книги я не помню, каюсь. Так что у меня здесь сначала погибают братья Молли, а потом приходит очередь Карадока пропасть без вести...


Трансатлантический лайнер «Queen Elizabeth 2», отправлявшийся в Нью-Йорк из Саутгемптона, строго следовал расписанию, поэтому не было ничего удивительного в том, что порт он покинул вовремя и сейчас удалялся от берега, оставляя за собой бурный пенный след, быстро исчезающий в разгулявшихся волнах. Ветер, ещё недавно гонявший в акватории порта белые барашки, усилился, на пару с добавившимся дождём загнав пассажиров в каюты. Так что на верхних палубах не наблюдалось ни одного любопытного, пожелавшего бросить прощальный взгляд на растворяющиеся в подступающей темноте берега Англии и холодные капли дождя беспрепятственно достигали палубы, не находя препятствий в виде штормовок или зонтов.

Хотя кто-нибудь внимательный, умеющий смотреть на мир правильно — краешком глаза, на пределе видимости, мог бы заметить человека в странном плаще, облокотившегося на поручень и не сводящего взгляда с темноты за кормой, в которой, если обладать кошачьим зрением, вполне ещё можно было разглядеть почти скрывшийся за горизонтом берег. Но людей, умеющих видеть невидимое, на палубе, впрочем, как и на всём корабле, не было, и некому было удивиться ни тёмной, явно примерещившейся фигуре, ни дождю, что, вопреки всем законам физики, её не достигал.

Углядевший же такое чудо с чистой совестью мог посчитать всё это галлюцинацией и, несомненно, убедился бы в этом, лишь немного повернув голову — палуба была пуста. Но идиотов, желающих мёрзнуть под дождём, среди пассажиров ожидаемо не нашлось…

***


Карадок Дирборн некоторое время назад начал задумываться над своей жизнью и над борьбой Добра и Зла, в которую он, совершенно незаметно для себя, слишком уж сильно втянулся. И мог только недоумевать, как это он, хаффл во всём, повёл себя столь по-гриффиндорски? Хотя чему удивляться, ведь его факультет всегда славился умением дружить, вот он и позволил другу втянуть себя в явную авантюру, ибо назвать то, чем они занимались, можно было только так, если не хуже. Что ни говори, а организация, в которой он состоял, с точки зрения права была столь же незаконна, как и организация их оппонентов. К тому же по всему выходило, что это противостояние грозило закончиться смертью многих из них.

Идиотом Карадок не был, вопреки мнению большинства о его факультете, но и гриффиндорской бесшабашностью похвастаться не мог, что бы ни говорила Шляпа, предлагая ему выбор. Поэтому он прекрасно понимал, что глупо геройствовать там, где не справлялись ни министерство со штатом авроров, ни сам Дамблдор, уже имевший дело с одним Тёмным Лордом и его победивший. А вот со вторым справиться почему-то не мог. Или не хотел…

Думать так про великого светлого волшебника не хотелось, и Дирборн гнал эти мысли прочь. Но и не думать совсем не получалось — мозг работал, генерируя неудобные вопросы, на которые не находилось ответа. Оставалось только принять слова лидера на веру и очертя голову ввязываться в очередную драку, всё яснее понимая, что он так больше не может.

В конце-концов именно осознание этого и привело к тому, что пасмурным сентябрьским вечером семьдесят девятого он стоял на совершенно пустой палубе круизного лайнера и смотрел на исчезающий за горизонтом берег Англии, где его больше ничего не держало. Свою семью — жену и двух нежно любимых детей: сына Альберта и дочь Мириам, он отправил в Америку ещё раньше — сразу же, как только в прессе замелькали упоминания о семьях маглорождённых, погибших от рук «Пожирателей Смерти».

С женой Мэгги он вот уже десять лет жил душа в душу и не хотел потерять её и детей, наведя на свой дом врагов, которые у него и как у маглорождённого, и как у фениксовца, только множились не по дням, а по часам. Подставить свою семью под Аваду либо под что-то ещё более ужасное из-за убеждений, которые всё чаще и чаще подвергаются сомнениям?! Да упаси и бог, и Мерлин!

Отправка семьи походила на шпионский детектив — с явками, паролями и переводом средств на другие счета. Всё это делалось в обычном мире и, естественно, без магии — семье маглорождённых затеряться было намного проще, но всё же Карадок приложил немало усилий — больше для того, чтобы соратники по ордену не догадались, что он бежит как крыса с тонущего корабля. История о разводе, расстроенный вид отца семейства, чья жена ушла, забрав детей… Выпускники факультета Слизерин могли бы гордиться его изворотливостью.

И вот через год после отъезда семьи смог пропасть и он сам. Не вернулся с задания — так подумают орденцы и Дамблдор никогда не опровергнет это. Ведь идейному вдохновителю не с руки признаваться, что не все соратники, считающиеся погибшими, таковыми и являются. Но что поделать, если спасение себя и семьи некоторые считают более важным делом, чем спасение мира…

Ладно он — Карадок был готов умереть в бою. Что поделать, коли влез во всё это. И спины друзей он всегда прикроет. Но женщины и дети?! А ведь они гибли и с одной, и с другой стороны. Никто — ни авроры, ни фениксовцы, ни их противники — не церемонился с врагами и их семьями, а уж про тех, кому просто не повезло оказаться там, где одни охотились на других, и говорить не стоило.

Хотя нет, стоило. Но эти нечаянные и не очень жертвы либо замалчивались, если речь шла о семьях соратников Того-Кого-Нельзя-Называть, либо скопом приписывались его последователям, если гибли семьи авроров, фениксовцев и прочие невезучие, что вызывало ещё большую ненависть к магам в белых масках и чёрных плащах, и, несомненно, страх у тех, кто читал эти гневные статьи в «Ежедневном Пророке». Но сам Карадок пару раз видел, как непростительное, вылетевшее из палочки аврора, настигало не его врага-Пожирателя, а простого мага или магла, оказавшегося на его пути. И, как он подозревал, братья Пруэтт не просто так были недавно убиты с особой жестокостью Антонином Долоховым — незадолго до этого Карадок своими глазами видел в «Пророке» некролог: «Натали, Стейси и Алекс Долоховы — любимые жена и дети…»

В общем, он не желал, чтобы следующей жертвой стала Мэгги или Ал с Мири, как не желал и мстить в этом случае, пятная свои руки кровью таких же невинных. Да пусть даже и виноватых — он не палач. Но и не бессловесная жертва, и желание спасти семью и себя вполне объяснимо. Он просто не хотел умирать. Да, может быть, он трус. Трус, бросивший товарищей. Трус, не захотевший умирать во имя светлого будущего для всех британских волшебников. Трус… Но не всем же быть гриффиндорцами…
_____________________________________

@темы: фанфики

---

Притча

Нашла её на ютубе, в комментариях. Уж не знаю, сам ли комментатор её выдумал или взял где, но вот я утащила себе, за что, надеюсь, он не будет на меня в обиде...


Reactor [ 83 ]

Жили-были русские. Обычный, в общем-то, народ. Плодились, сеяли хлеб, воевали. И чёрт их дернул выглянуть за Уральские горы.

— Ага! - Сказали русские, вглядываясь в бездну пространства.

— Угу, - тихонько ответила Бездна, вглядываясь в русских.

— Ё! - Сказали русские, почесали в затылке и залезли с ногами в Бездну , которую для ясности обозвали Сибирью.

Бездна булькнула и чуть-чуть перелилась к русским, вызвав Смутное время. Русские притормозили, навели порядок и снова пошли в Сибирь. Да так увлеклись, что забрели аж в Америку. Но быстро опомнились - как-то нехорошо, когда у тебя Бездна американцами заканчивается. И быстро продали лишнее. Уж лучше пусть Тихий океан в конце будет!

Так и бултыхались веками в своей Бездне. Жаловались на дураков и дороги. Хотя чему тут возмущаться? Какие в Бездне дороги? И как сохранить разум, когда вокруг бесконечные пространства и бездорожье?! Вот то-то и оно.

Другие народы с подозрением косились на восточного соседа. Вроде и завидовать нечему, и в тоже время есть нечто странное. А вдруг у них там в бездне хорошо? Не зря же они там без дорог живут.

Особо это давило на всяких великих (в кавычках и без) полководцев. Ведь приятно же осознавать себя Захватчиком Бездны! Вот и лезли. Сначала Наполеон. И ведь умный мужик был! Но тут и гений растеряется, когда тебе столицу - “да на, подавись, у нас еще есть”. Съела Бездна французов.

Немцы потом тоже поперли. Ну, куда народу Порядка соваться в хаос? Разве сразу не было видно: до Сталинграда им полторы тысячи километров, а от Сталинграда до Камчатки восемь тысяч! Чем думали? Перемололись в труху в русских жерновах.

А потом Циолковский посмотрел вверх, заметил космос и показал остальным русским.

— Ага! - Сказали русские, вглядываясь в бездну пространства.

— Угу, - тихонько ответила Бездна, подмигивая старым знакомым.

— Ё! - Сказали русские и, почесав в затылке, запустили Спутник и Гагарина.

Но тут всё испортили американцы, высадившись на Луне. Русские еще с прошлого раза помнили, что Бездна с ними плохо сочетается. Расстроились. Думали по старой схеме - продать Луну. Да хоть китайцам! Но те, как на зло, в космос еще не вышли. Погоревали. Выпили. От огорчения устроили очередное Смутное время (чтобы не путать с первым, обозвали его Перестройкой).

Только американцам бездна не нужна оказалась. А русские… Снова порядок навели. И опять нет-нет да и посматривают в космос. Там ведь холодно, как в Сибири, нет никого, дорог опять же не наблюдается. Родные места практически!

Вот сейчас медленно запрягут, да и рванут к звездам. С бубенцами и залихватским свистом, по необъятному космосу. Потому что русские - Люди Бездны. Они тут дома.

P.S. Если долго смотреть в бездну, то из бездны на тебя начинают смотреть русские.

@темы: разное

---

Бывший сын, бывший Блэк...

Вбоквел к "Вовремя попасть". Вальбурга Блэк глазами Сириуса Блэка, её бывшего сына...


Сириус был точно уверен, что тот день, когда его по-настоящему, всерьёз, изгнали из рода, навсегда останется в его памяти, отпечатавшись на подкорке мозга. И по прошествии нескольких месяцев он всё ещё не верил тому, что произошло — мать смогла… и это было страшно…
Хотя ту женщину, в которую превратилась его мать — вечно недовольная, рано состарившаяся, и до безобразия авторитарная мадам Вальбурга — Сириус не знал. Точнее, не узнавал — в ней изменилось, кажется, всё — от причёски и волос, в которых не осталось ни грамма седины, до походки. Впрочем, упёртость блэковская, на его взгляд, никуда не делась, и именно она послужила катализатором распада. Упёртость матери… и его…
А виноват во всём оказался извечный денежный вопрос — если бы Бродяга не рискнул вернуться домой, вспомнив про оставшийся там зачарованный кошелёк, в котором никогда не заканчивались деньги, с ним бы не произошло то, что произошло. Но ведь он имел полное право распоряжаться финансами семьи после смерти отца — Ориона, а маман с братом всё захапала! А ещё и Снейп… Ненавистный Нюниус!..
Да, он, Сириус, не пришёл на похороны… Но ведь даже письма не получал!.. Точнее, получил, но не распечатал. Что могла писать ему мать? Вернись, сынок, ты — Блэк, идеалы чистокровных и Волдеморт ждут тебя?! Откуда было знать, что она сообщала ему о смерти отца, про похороны которого он узнал нечаянно из «Пророка»? И что бы стал делать на кладбище, среди Пожирателей, которые явно полным составом пришли проститься с одним из них — уж он-то уверен, что отец состоял в их организации.
А вот что стоило Муди сообщить ему? Ведь самолично, как оказалось, одним из первых аппарировал в Лютный, где было найдено тело Ориона Блэка. Не промолчал бы Аластор — глядишь, и заявились бы они с ним на кладбище, прихватив Джеймса и ещё пару-тройку ребят из Ордена, да и повязали всех скопом…
А теперь сиди в кабаке Аберфорта да напивайся дешёвым пойлом, пока этот козёл Снейп обихаживает его мамашу, явно позарившись на деньги, что всегда водились у Блэков. И братца он же явно травит!..
* * *
— Эй, хозяин, принеси нам ещё бутылочку! — мутный взгляд Сириуса, уже бывшего Блэка, остановился на Джеймсе Поттере, сидящем напротив. — Вот почему она так со мной, Джим?
Вопрос был явно риторическим и не требовал ответа.
— А может, стоило согласиться на её условия, Сири? — в очередной раз поинтересовался Джеймс, всегда готовый как вовлечь в собственную новую забаву, так и поддержать в таковой друга, но в данный момент подозревающий, что тот однозначно погорячился.
— Согласиться?! Да она сошла с ума! Ты же знаешь мою маман, разве могла она предложить что-нибудь хорошее? И вообще, я уверен, что это Снейп виноват — он травит моего брата и маман опоил зельями, а она, глупая, для него старается — молодится, расфуфырилась… Нашла себе любовничка, нимфоманка старая, — речь Бродяги, уже достаточно невнятная, тем не менее была отлично слышна всем, кто желал бы её услышать: заглушающими чарами молодые волшебники не озаботились или, напившись, наложили их некачественно, так что желающим «погреть уши» и разжиться парой-другой секретов даже не нужно было особо напрягаться.
— Тссс, Сири, замолчи! — Поттер, соображавший сейчас чуть лучше друга, попытался призвать того к молчанию, но обида и огневиски сделали своё чёрное дело — Блэк затыкаться категорически не желал.
— Нет, ты подумай, она вышвырнула меня из дома! Это точно Снейп, его работа. Подумаешь — великий зельевар!.. Или вообще наоборот — это она наняла его для постельных утех. Как думаешь, Джейми? — захохотал Сириус и, на радостях от своего остроумия, свалился на пол, где и затих наконец-то, свернувшись клубочком.
* * *
Наутро с жуткого похмелья болела голова, во рту будто нагадили книзлы, а взглянув на разворот «Пророка», который ему в руки старательно впихивал Джеймс, Сириус обнаружил две неприятности — собственную колдографию под кричащим заголовком и тот факт, что с момента его освобождения из домашнего плена у него исчезла целая неделя…
— Я это говорил?! — потирая дрожащей рукой лицо, словно это могло убрать с него последствия грандиозной пьянки, прохрипел Блэк, мутным взглядом уставившись на вполне неплохо выглядевшего друга. — Хотя, конечно, прикольно. Представляю лицо моей мамочки, когда она прочтёт газету. А Нюниус-содержанка — это вообще шедевр!
— Хм… мне вот намного интереснее, кто рискнул отнести это газетчикам?.. Впрочем, какая разница — твои пьяные вопли не слышал только глухой на оба уха, а уж кто решил подзаработать…
— Да ладно тебе, Джейми! С того момента, как Лилс ответила тебе взаимностью, ты становишься всё более скучным. Я не узнаю в тебе того Сохатого. Ты ведь с удовольствием нарушал школьные правила!..
— Знаешь, друг, наличие семьи действует очень отрезвляюще. Мне уже совсем не смешно — беременность Лили совершенно не способствует веселью. Такое ощущение, что она перестала понимать наши шутки…
— Да Эванс их и в школе не понимала — уж признай это. Чего стоило её глупое желание защищать Снейпа. Хорошо, что она в конце-концов разобралась, с кем имеет дело.
— Теперь она ударилась в другую крайность, — вздохнул Поттер. — Слышал бы ты, какой громовещатель она отправила Нюниусу. Не завидую я ему…
— Мне вот сейчас на мгновение показалось, что ты жалеешь Снейпа, — отозвался Сириус, поморщившись от звука собственного голоса — именно этот момент выбрала головная боль, чтобы напомнить о себе. — Я бы, на твоём месте, лучше переживал за жену — моя мать не из тех, кто молча сносит оскорбления. А обида на ту, кто — вот ведь каламбур — обидел её любовника — это, согласись, очень серьёзно, так что… — и не закончив мысль, Сириус застонал, схватившись за голову.
— Ты всё же думаешь, что это она инициатор их отношений? — ухмыльнулся Джеймс, пропуская мимо ушей почти всё, сказанное другом.
— Фу!.. — содрогнулся Блэк. — Вряд ли маман по собственной воле обратила внимание на полукровку Нюниуса. Шутки шутками, но мадам Вальбурга никогда бы не повела себя так, да и меня ни за что не изгнала из семьи, несмотря на все её вопли и демонстративное выжигание с гобелена. Это всё сальноволосый змей Снейп… его работа…
Друзья замолчали, думая каждый о своём. Джеймс — о ребёнке (непременно мальчике), которому он — конечно, когда тот не только родится, но и немного подрастёт — подарит игрушечную метлу и научит всяким шуткам, чтобы сын продолжил славные традиции Мародёров, и о Сириусе, который глупо подставился под изгнание, ещё в школьные годы совершив опрометчивый поступок и уйдя из семьи.
Его, Джеймса, родители, конечно, приняли Блэка — родня, хоть и дальняя, — но вот терпению мадам Вэл можно позавидовать… но и оно оказалось не бесконечным. Остаётся только порадоваться, что ему самому не пришлось становиться перед тем же выбором — уходить из семьи, чтобы жениться на Лилс, или забыть о ней. И это после того, как добивался её долго и упорно, не гнушаясь, чего уж там скрывать, и заведомо нечестных методов. Хотя, он уверен, его Лили, любящая шумные компании и дорогие подарки, была бы несчастна, останься она вдруг со Снейпом. Тот не смог бы дать ей ни того, ни другого…
У Блэка же в голове, тяжело после перепоя ворочались мысли о том, что мать — дура, связавшаяся со Снейпом, и хоть она и лишила его, своего первенца, всех привилегий и связей с семьёй, но её надо спасти, доказав, что он, Сириус, был прав. Прав не только в своей убеждённости, что Нюниус — сволочь, но и в том, что в своё время выбрал Гриффиндор, хотя шляпа настойчиво советовала Слизерин и даже предлагала Хаффлпафф. Ну, этот вариант он ещё мог понять — дружить он умел. А семья…
Сириус даже в глубине души не хотел признавать, что ему больно. Да, больно!.. Именно от того, что мать отвернулась от него, и от того, что Регулус забыл, что они братья… Мысль, что он первый наплевал на семью, перестав общаться с братом ещё в тот год, когда Рег поступил на Слизерин, и разбил матери сердце, уйдя из дома, была решительно затолкана обратно — далеко-далеко в подсознание, откуда она время от времени упорно пыталась выкарабкаться. А ещё были мысли об отце… Да, он не пришёл на отцовские похороны, и в этом никто, кроме него, был не виноват. Он ведь сам, своими руками, сжёг письмо матери, а газеты Бродяга всегда читал с опозданием…
* * *
Голова в конце-концов болеть перестала, но мысль, что мать, хоть и выкинувшую его из дома, надо во чтобы то ни стало спасать, упорно засела в голове, время от времени заставляя Сириуса над ней задумываться — и приставать к Джеймсу со всё новыми и новыми вариантами спасательной операции.
Ещё два Мародёра на этот раз остались не охвачены идеей, обещавшей вылиться в весёлое приключение. С Люпином делиться задумкой не хотелось — мысль, что тот, из-за своей тёмной ипостаси, может оказаться сторонником Того-Кого-Нельзя-Называть, а следовательно, предупредит Нюниуса, который уж точно был Пожирателем (а в этом Сириус был уверен на все сто), заставляла его держаться подальше от приятеля.
Петтигрю же им с Джеймсом мог помешать — всегда крутился рядом, восторгаясь шуткам, но никогда не участвовал в их выполнении, или же действовал исподтишка уже тогда, когда противник бывал обезврежен. А значит, был бесполезен в деле спасения Вальбурги Блэк — так что не стоит и предлагать. Они с Джеймсом отлично справятся вдвоём…
* * *
Став просто Блэком, обычным магом, а не представителем Древнейшего и Благороднейшего, Сириус обнаружил, что денег в карманах у него прибавилось, а вот приятелей… Их количество явно уменьшилось… Впрочем, в Ордене Феникса, в который сразу после школы они вступили вместе с Джейми, Лили и Питером, у него и так не было особо много знакомых — на него косились, несмотря на то, что он был гриффиндорцем. Всё-таки семейка, члены которой почти поголовно если и не были под знамёнами Того-Кого-Нельзя-Называть, то уж точно его поддерживали, не пользовалась, естественно, доверием у оппонентов.
Поэтому на первом же собрании, состоявшемся после его изгнания из семьи, Сириус поспешил уведомить всех присутствующих, что он теперь Блэк только по фамилии, так что опасаться его более не стоит — и был удивлён реакцией той части Ордена, что являлась чистокровной в нескольких поколениях — теперь ему казалось, что к недоверию добавилось и презрение, коего он совсем не ожидал увидеть.
Только друг, как обычно, не подвёл — хлопнул по плечу и заявил, что ему-то всё равно, но в его поддержке Блэк и раньше уже успел убедиться. Да директор Дамблдор, являющийся их идейным вдохновителем и руководителем Ордена, улыбнувшись отеческой улыбкой, посетовал на молодёжь, что спешит действовать не думая, и выразил надежду, что Сириус всё же не будет столь категоричен и даст второй шанс своей семье…
Бродяга так и не понял — то ли Дамблдор надеется, что Блэки помирятся с блудным сыном и, наплевав на собственные убеждения, стройными рядами под предводительством Сириуса примкнут к колонне, возглавляемой самим Альбусом, то ли он просто не понял, что единственный гриффиндорец Блэк теперь персона нон-грата для родственников, отрезанный ломоть. Впрочем, что возьмёшь с доброго директора — он-то сам, насколько знал Сириус, из молодого рода, а то и полукровка, а значит, вероятнее всего, не совсем понимает, что к чему…
* * *
Маман они с Джеймсом выкрали на удивление просто, а вот потом появились сомнения — неужели вот эта моложавая красивая женщина его мать?! Он даже, как и Джейми, засомневался вначале — ведь в семье всегда утверждали, что кузина Белла почти один в один повторила облик тётушки Вальбурги, так может, это она — такая же копна вьющихся смоляных волос, сейчас убранных в аккуратную пышную причёску, и лицо, словно скопированное с послешкольного портрета матери?
Но собачий нос не подвёл — перед ним, привязанная к стулу, сидела его мать, глядя на них с укоризной и жалостью… Жалость… Да такого чувства мать не испытывала никогда! Никогда в её глазах не видел ни любви, ни хотя бы жалости ни маленький Сири, ни подросший Сириус, потому и сбежавший к закадычному другу Джейми. Вот у кого родители любили и друг друга, и сына. А ведь Дорея Поттер тоже была из Блэков, но будто бы не взяла от них ничего семейного — ни резкости в суждениях, ни стойкости в чистокровных заморочках, ни сумасшедшинки в глазах. Даже удивительно, что её не выжгли с гобелена. Хотя чему удивляться, ведь это только материн бзик — портить дорогую вещь, чтобы продемонстрировать своё недовольство. Видимо, Дореей по какой-то причине она всё же была довольна…
И всё-таки мать оставалась той ещё стервой — заговорила им с Джеймсом зубы, пригласила в гости и удрала — с помощью этого старого хрыча Кричера, про которого Бродяга совершенно забыл. Вот ведь!
А по поводу Нюниуса он понял одно — если уж мать с ним и спит, то это не удивительно — школьный враг изменил мадам Вальбургу до неузнаваемости, явно омолодив зельями, и — да неужто?! — исправил ей характер, что вообще, казалось, было невозможно, да только что с людьми любовь не делает, вон, стоит хотя бы на Джейми посмотреть… Да и сам Нюниус изменился, стал другим — это он, Сириус, мог признать, хотя и скрипя зубами. Вражина сделался уверенным в себе, получил звание мастера и принарядился — и это было удивительно.
Кажется, мадам Блэк и Нюниус Снейп благотворно повлияли друг на друга, как ни крути, да и братец Рег уже явно не болен — вон как резво умчался в кабак за компанию со Снейпом — только пятки сверкнули. И вообще, им, похоже, очень хорошо всем вместе — втроём, одной семьёй… Без него, Сириуса…
Так что всё решено — он не пойдёт к мадам Блэк в гости, хоть она и приглашала. Он теперь им никто — просто однофамилец, бродяга без роду и племени, и ему надо жить, не оглядываясь на семью в надежде на признание, не срываясь в безудержное веселье, эпатируя окружающих в ожидании хоть какой-то реакции — хоть крика, хоть наказания — от матери, которой он безразличен…
Точнее, был безразличен — раньше: в детстве, в подростковом возрасте. А сейчас… Сейчас, наверное, и правда слишком поздно…
* * *
Время летело незаметно, и вот уже Сириус с удивлённым лицом держал на своих руках новорожденного крестника — Гарри Джеймса Поттера, бережно переданного ему Джейми под напряжённым взглядом Лили, явно уверенной в том, что он сразу уронит её малыша. Или сломает ему что-нибудь важное — шею там, или одну из ручек-ножек, бывших столь крохотными, что Бродяге казалось — они просвечивают, демонстрируя тонкие венки всем желающим их увидеть.
Правда, желающих было не особо-то и много — оба несколько лет назад потеряли родителей, так что в особняке, где Поттеры укрылись под Фиделиусом почти сразу после родов Лили, прошедших в Мунго, не кудахтали счастливые бабушки, зацеловывая внука, и гордые дедушки не делились табаком. Да и орденцы не спешили навестить соратников — здесь бывал только тихоня Петтигрю, их Хранитель, сейчас отсутствующий по причине важного задания, порученного ему Дамблдором. Именно так он объяснил своё бегство почти сразу после того, как Лили с Гарри переступили порог дома, но Сириус подозревал, что тот просто боится маленьких детей.
* * *
Пророчество, изречённое Сивиллой Трелони, ныне занимающей пост профессора в Хогвартсе, и разнесённое «по секрету» по всей Магической Британии, в конце-концов достигло и ушей Того-Кого-Нельзя-Называть, и он почему-то решил, что ребёнок, о котором в нём говорилось — именно Гарри, родившийся, как назло, точнёхонько на исходе седьмого месяца. Во всяком случае, именно это рассказал встревоженному Джеймсу Дамблдор, пригласив того в Хогвартс сразу же после рождения Гарри. При разговоре больше никто не присутствовал, и Сириус, с которым Джеймс поделился тревожной новостью, сумел порадоваться этому факту — хоть какая-то защита от любопытных ушей, ведь сказанное в другом месте могло в тот же час разлететься по стране.
Откуда директор узнал о решении Того-Кого… Сириус решил не уточнять — уже не маленький и понимает, что у Дамблдора явно есть шпионы в стане врага, а вот на предложение директора самолично стать хранителем Фиделиуса, высказанное Джеймсу, возразил, предложив свою кандидатуру — всё же не дело отвлекать директора, хотя, конечно, маг он сильный, но они справятся сами.
Джеймс, как оказалось, тоже рассчитывал на Сириуса и даже поделился своей задумкой с Альбусом, но вот каким образом в процессе обсуждения деталей звание хранителя перешло к Питеру, Блэк до сих пор гадал. Вроде бы он был настроен решительно, да и закадычный друг поддерживал — ведь Бродяга станет крёстным, значит, ему и отвечать за безопасность, но тихоня Питер приводил столько аргументов… И Блэк слишком заметен и несдержан, и крёстным он уже назначен, а Питер тоже хочет хоть как-то помочь, да и незаметен он благодаря своей анимагической форме — ускользнёт от Пожирателей, если те всё же сумеют его выследить и захотят поймать… В итоге получилось именно так, как хотел Хвост — Сириус становился крёстным, а Питер — хранителем. Дамблдору сообщать о «смене игрока» не стали — чем меньше людей будет об этом знать, тем лучше для хранителя, а соответственно и для Гарри.
И вот Бродяга держал на руках своего крестника, умильно и немного испуганно ему улыбаясь…
* * *
— Ну хватит, — устало улыбнулась Лили, решительно отбирая сына у бестолкового Блэка и успокаиваясь — ребёнок в безопасности. — Подержал, и достаточно.
Не то чтобы она совсем не доверяла Сириусу да и Джеймсу за компанию, но ведь это мужчины, а они, как известно, совершенно не умеют обращаться с маленькими детьми, поэтому ничего удивительного в том, что она нервничала. Да ещё это пророчество. Вот что стоило Волдеморту выбрать другого малыша себе в противники. Хотя… Ведь теперь именно она мать героя, что победит когда-нибудь этого ужасного монстра, и эта мысль, несмотря ни на что, грела ей душу. И нечего бояться — ведь они под Фиделиусом.
То, что скрываться придётся, возможно, долгие годы, она старательно гнала от себя — расстраиваться ей вредно, того и гляди молоко пропадёт…
* * *
— Сириус, ты больше не пытался поговорить со своей матерью? Попросить прощенья или попробовать простить? — поинтересовался как-то в конце лета Дамблдор, после собрания Ордена попросивший задержаться.
Нынешняя встреча получилась очень грустная — пропал Карадок Дирборн, и никто понятия не имел, куда он делся. Впрочем, никто и не сомневался, что не попади тот в руки Пожирателей, то непременно бы объявился, так что оставалось только почтить память соратника скорбным молчанием.
Дальше собрание пошло по накатанному пути, и после обсуждения текущих дел Сириус поймал себя на мысли, что все, кто сейчас собрался в кабинете директора, просто переливают из пустого в порожнее, мусоля министерские сплетни и рассказывая друг другу ужастики. Какой толк мог быть от них всех, кроме, может быть, группки авроров да молодежи, что рвалась защищать всех — и магглов, и маглорождённых — по зову сердца и Дамблдора, пекущегося о благе для всех?
Какой толк от Эльфиаса Дожа, почти безвылазно сидящего в своём доме? Или от Молли и Артура Уизли — она, недавно родившая шестого малыша, могла обсуждать только детские проблемы и «достижения», с удовольствием делясь с присутствующими здесь и сейчас неаппетитными подробностями жизнедеятельности её малыша, а Артур бурно восторгался маглами и переживал, что не может быть в полной мере полезен Ордену из-за того, что вынужден в поте лица добывать средства для содержания большой семьи. Ведь случись что — кто позаботится о Молли и детях?
Удивившись столь несвойственным ему мыслям, Сириус переглянулся было с Джейми, пытаясь намекнуть на прогулку в Хогсмид, чтобы освежиться чем-нибудь высокоградусным — прошел всего месяц, а другу уже явно надоело безвылазно сидеть под Фиделиусом подле юбки жены, но тут Дамблдор попросил его остаться для разговора…
И вот сейчас Блэк сидел в кресле напротив директора и пытался сообразить, зачем тому нужно, чтобы он всё же помирился с матерью. Неужели хочет доверить важную миссию — следить за тем, кто из Пожирателей навещает его маман? Но увы, директор явно опоздал. Вот если бы он предложил это Сириусу раньше…
«Не получилось бы, — мысль, пришедшая ему, казалась столь для него необычно здравомыслящей, а от того чужеродной, что он даже помотал головой, пытаясь понять, не Дамблдор-ли общается с ним телепатически. А что, директор сильный легиллимент, насколько он знал, так что вполне мог. Но нет, продолжения не последовало и Сириус был вынужден признать мысль собственной. Всё-таки стоило, видимо, поблагодарить маман за то, что изгнала его из семьи — данный ритуал, кажется, избавил от всего того, что делало из него Блэка, и делало причём с избытком. — А вот интересно, если изгнать кузину Беллу, такую же порывистую и даже немного как-будто сумасшедшую, она тоже станет спокойней и разумней? Хотя вряд ли будет толк — ведь и сейчас она уже не Блэк… Но семья-то её признаёт?..»
Из-за внутреннего монолога Сириус почти пропустил мимо ушей всё то, что вещал ему директор. Впрочем, ничего нового тот не сказал — любовь, всепрощение, второй шанс… Нет, мадам Вальбурга явно не из тех, кто знает о том, что означают эти слова. Хотя… Его ведь, Сириуса, она явно готова была простить, раз приглашала в гости.
«Конечно же, идти не стоило, — решил Блэк, — даже несмотря на то, что Дамблдор не против. А может, как раз именно поэтому…»
* * *
— Не нравится мне просьба директора одолжить ему для изучения мантию… — поделился сомнениями Джеймс, когда дней через пять после собрания Сириус заявился в гости к Поттерам — посмотреть на пускающего слюни крестника да встряхнуть друга, изнывающего взаперти. Ну и Лили навестить, конечно. Хотя она-то вряд ли скучает — Гарри на это ей времени не даёт. А вот Джейми мается, уж Сириус в этом уверен.
Раньше и дня не проходило без веселья, да и ежемесячные прогулки в Запретном лесу бодрили очень сильно, а теперь, когда доверия Римусу больше нет, только и остаётся вспоминать школьные деньки. Ведь если Сириус в образе Бродяги ещё мог себе позволить побегать в не сильно оживлённых местах, то Джеймсу о такой возможности оставалось лишь мечтать — огромный олень привлекал слишком много внимания — как магглов, так и магов — где бы ни появился. И оставалось другу преображаться у себя на заднем дворе, который был не особо к этому приспособлен. Да ещё и Лили с неусыпностью дракона контролировала свои грядки со всякой нужной в зельеварении ерундой, ругаясь за каждый нечаянно затоптанный кустик…
Так что именно поэтому сидели грустные друзья в гостиной, вздыхая от скуки (или сдыхая, как думал Сириус, не рискуя, однако, поделиться мыслями — друг стал излишне раздражительным).
— Ну так отдай, в чём дело-то? — искренне удивился Блэк, прислушиваясь, не спускается ли со второго этажа Лили, ушедшая с Сохатиком в детскую — кормить его и укладывать. — Может, директор разберётся, как она работает и почему до сих пор не потеряла своих свойств, в отличие от обычных мантий-невидимок, что продаются на Диагон-Аллее. Вот бы подмога была и нам, и аврорам…
Ставя на стол стакан со сливочным пивом — Лили во время беременности категорически не желала, чтобы от мужа несло огневиски, да и теперь, похоже, не собиралась отменять свой запрет, — Поттер скептически улыбнулся, чем вызвал шок у друга — Джеймс никогда не сомневался в директоре:
— Хм, предки не разобрались, а Дамблдор разберётся?..
— Ну а почему бы и нет? — беззаботно махнул рукой Сириус. — Всё-таки Дамблдор великий волшебник…
* * *
Хэллоуин отмечали весело, хотя почему-то на душе у Блэка скреблись кошки, которых он своей собачьей сущностью не особо любил, так что, когда те начинали драть душу своими когтями, знал — жди беды. Но вот с чего бы? Вроде бы всё в порядке — в относительном, конечно, откуда среди войны, хоть и необъявленной, может быть порядок? — но всё вроде в последнее время было тихо.
А к косым взглядам соратников по Ордену, всё чаще бросаемых на него, он привык и старался не обращать внимания, но и сам косился — это ведь нормально, раз всё чаще и чаще теряешь друзей и подозреваешь всех и каждого… Да и параноик Муди со своей постоянной бдительностью…
И почти привык, что ругать мамашу теперь хочется не часто, да и получалось-то это без огонька — будто с изгнанием из семьи у него выключили тревожную сирену, что постоянно звучала в его голове, предупреждая — опасно! Тёмная магия! Плохо! А тут будто вытащили стержень, на котором крепилось его недовольство — свобода, беги, лай сколько хочешь! А не хочется… Зачем лаять, если отпустили, если не интересен. Не нужен…
Привык почти не видеть Хвостика, пропадающего постоянно где-то на заданиях Дамблдора и виновато прячущего глаза при встрече — Сириус не знал за ним никакой вины, но Бродяга в глубине скулил настороженно, недоверчиво принюхиваясь и бередя душу. Но ведь это ерунда — Блэк и в школе не особо обращал внимания на самого тихого члена их компании — ему хватало дружбы с Джеймсом, ну и Люпин в этом смысле был неплох, хотя сейчас… Да что уж там!..
Главное, что крестник потихоньку растёт и набирается сил, скрытый от ищеек сумасшедшего тёмного мага под надёжным Фиделиусом, и даже хорошо, что Питер часто отсутствует — так у него меньше шансов засветиться и привлечь к себе внимание…
* * *
Поздно вечером, после того, как малыша Гарри наконец-то уложили спать, Сириус, успев неплохо отпраздновать с Джеймсом (Лили, увы, не могла присоединиться к их маленькой компании, состоявшей всего из двух джентльменов, оставшихся от некогда многочисленного — а четверо, поверьте, это много, — клуба шутников) засобирался восвояси — в домике дядюшки Альфарда было пусто и гулко, но не надоедать же друзьям — Лилс и так смотрела неодобрительно.
Но через некоторое время после возвращения — Сириус не успел даже лечь спать — в грудь будто ударил взрывопотам и заболела душа, чувствуя, что вот-вот случится что-то плохое. Или уже случилось…
Он выскочил из дома, со спеху не попадая в рукава кожаной магловской куртки, едва не забыв волшебную палочку и даже не пытаясь связаться с другом по сквозному зеркалу — осознание, что это именно с Поттерами стряслась беда, было столь точным, что не требовало подтверждения. Связь, что существовала между двумя — крёстным и крестником, просто кричала, сигнализируя, что с Гарри, а значит, и с его родителями, произошла почти смертельная неприятность, которая с минуты на минуту может стать непоправимой.
Разгоняясь на своём летающем мотоцикле, Сириус успел пожалеть о том, что этим вечером слишком переборщил с выпивкой, а волнение ещё сильнее снижало концентрацию, так что аппарация была ему противопоказана — прибыть на место в виде разрозненных фрагментов было бы не самым умным в данной ситуации решением. Так что приходилось выжимать из своего железного коня максимум скорости, которую тот мог себе позволить.
* * *
Дом друзей, видимый на подлёте, сказал Сириусу всё, но глупая надежда, что он ошибается, ещё корчилась в груди, не желая уходить и цепляясь за душу тоненькими слабыми лапками. Взвыв, как потерявший стаю волк, он в последнем отчаянном броске направил свой мотоцикл, взревевший мотором в ответ хозяину, прямиком в стену дома, будто падая с неба — во всяком случае, именно так могло бы показаться наблюдателям, имейся они здесь в этот момент. Но их не было…
Полумагическая деревенька выглядела вымершей, с тёмными проёмами окон, в которых отражалась только луна — никаких уличных фонарей или света лампы засидевшегося полуночника — лишь в отдалении пару раз мелькнул отблеск, говоря о том, что жизнь в ней всё же замерла не полностью.
Резко затормозив, Блэк приземлился, почти уткнувшись колесом в стену дома, и, соскочив с мотоцикла, кинулся в распахнутую настежь дверь, даже не подумав о засаде, что могла ожидать его за порогом. Но засады не было, зато в гостиной был Джейми, лежащий, раскинувшись в неестественной позе, возле дивана, на котором они с Сириусом ещё пару часов назад сидели, весело болтая и попивая огденское, на которое расщедрилась Лили.
— Джим! — завопил Блэк, не заботясь о тишине и конспирации, уже понимая, что опоздал, и упал на колени рядом с другом, теряя палочку, со стуком покатившуюся под диван, и вцепившись в плечи Поттера, тряс его в глупой надежде, что тот сейчас засмеётся и скажет, что пошутил. Но карие глаза Джеймса, распахнутые навстречу вечности, смотрели в никуда, и Сириус, отпустив глухо ударившееся об пол тяжёлое тело друга, бывшего скорее братом, завыл в голос, размазывая по щекам злые слёзы.
Словно в ответ на его горе сверху послышалось тоненькое всхлипывание, почти сразу перешедшее в басовитый рёв, и Сириус, не поверив своим ушам, замер, с надеждой вглядываясь в потолок, будто обладал умением смотреть сквозь преграды. Рёв не умолкал, иногда переходя во всхлипы, и Блэк судорожно кинулся искать палочку, отводя глаза от мёртвого друга и вспоминая об опасности — наверху могла быть ловушка.
Нащупав искомое под диваном, он там же обнаружил и палочку Джеймса, видимо, закатившуюся туда, когда тот упал. Машинально схватив и её, он, не думая, тут же положил её на столик с едой и напитками, так и оставшийся неприбранным после их посиделок, и помчался наверх, спеша и перепрыгивая через ступеньки.
Впрочем, и там спешить уже было не нужно — кто бы ни напал на дом Поттеров, его тут не было, в чём Сириус и убедился, мимоходом распахнув двери спален — хозяйскую и пару гостевых. В них было ожидаемо пусто и тихо, и он, наконец, добрался до детской, рёв из которой становился всё сильней — у крестника были здоровые лёгкие и сейчас это, несомненно, порадовало Блэка.
Дверь в детскую была сорвана с петель, и из проёма совершенно неожиданно тянуло осенним холодом. Причину этого Сириус понял сразу же, как только шагнул в комнату, на всякий случай держа наготове палочку, хотя и прекрасно понимая, что для сражения она не понадобится за неимением противника. Впрочем, сейчас Сириус легко разорвал бы того голыми руками или, что вероятнее, обернувшись Бродягой и вцепившись ему в глотку, чтобы с наслаждением рвать сволочь, лишившую его семьи — а Джейми и Лилс были его семьёй, той, что не отворачивалась от него никогда и что приютила, когда ему это было нужно…
В детской царила разруха, совершенно отсутствующая внизу, что явно давало понять — Джеймса застали врасплох, а вот Лили, лежащая тут же, возле кроватки, в которой, злой и красный, в слезах надрывался сейчас Сохатик, дорого отдала свою жизнь — разрушенные бомбардой часть стены и крыши, а также повреждённая мебель явно говорили о том, что вокруг кроватки с младенцем шёл бой, и он был выигран миссис Поттер, пусть и ценой собственной жизни, ибо самое для неё дорогое — её дитя, её Гарри — был жив…
Сириус, подойдя к лежащей на боку Лили, поправил волосы, рыжей волной прикрывшие лицо, и закрыл ей глаза, не имея сил заглянуть в них. Не пытаясь понять, куда же девались нападавшие, он поспешил к крестнику, затихшему, явно переводя дух, и взял его на руки. Тот, мокрый и несчастный, всхлипнул особенно жалостливо, и Сириус неосознанно прижал его ещё сильнее, желая поделиться теплом и любовью и удивляясь самому себе, не имевшему раньше желания лишний раз возиться с малышом и только мечтая о том времени, когда с ним можно будет играть, обернувшись Бродягой, или катать на метле, не опасаясь переломать хрупкие косточки.
Мозг будто разрывало на куски — бешеный Блэк, подняв голову, требовал немедленно найти предателя и убить; более спокойная и рассудительная часть его натуры, появившаяся недавно, шептала, что месть подождёт, главное — это крестник, а Бродяга просто скулил, забившись в тёмный угол и оплакивая друга.
Стараясь отогнать явившуюся непрошеной мысль о мести Питеру и задумавшись, куда податься с малышом, Сириус не следил за тем, что творится вокруг, поэтому тяжёлые шаги на лестнице заставили сердце тревожно забиться. Но кто бы там ни был, Блэк ничего уже не мог сделать — ребёнок на руках не давал возможности сразиться с врагом в полную силу. Так что оставалось надеяться, что за порогом друг.
Жалобный треск перил лестницы, ступеньки которой скрипели так, будто вот-вот рухнут под тяжестью того, кто рискнул совершить сей подъём, и знакомые жалостливые всхлипывания и извинительные бормотания заставили Сириуса облегчённо выдохнуть и расслабиться — уж этот голос он знал, так что поспешил навстречу, чтобы не дать его обладателю окончательно разрушить ступеньки — ведь ему-то с Гарри по ним ещё спускаться!
— Хагрид, вернись вниз, мы с Гарри сейчас придём! — прокричал Блэк и, взглянув ещё раз на Лили, поспешил к лестнице, прижимая к себе согревшегося в его объятиях и уснувшего было Сохатика, заворочавшегося от крика. О том, что он сейчас снова увидит мёртвого друга, Сириус старался не думать.
— Блэк, ты, что ль? — отозвался Хагрид, и его маленькие глазки прищурились, пытаясь разглядеть появившегося в проёме лестницы человека. — А Поттер вот, того…
Хагрид всхлипнул и снова полез в карман, откуда и извлёк гигантских размеров платок, промокнул им заслезившиеся глаза и трубно высморкался.
— Эванс… то есть Поттер… ну, Лили… тоже… — внезапно став косноязычным, пробормотал Сириус и, видя слёзы Хагрида, снова, не выдержав, прослезился, пытаясь сдержать рвущийся из горла горестный то ли стон, то ли вой. — И Джеймс… Я убью Хвоста!..
Гарри всё-таки проснулся от внезапного крика и заплакал. Хагрид потянулся к ребёнку, будто желая забрать, но лестница натужно затрещала и великан поспешил её покинуть. Блэк тоже не стал тянуть, быстренько спустившись вниз, мечтая при этом заткнуть либо уши, либо крестника, и, выскочив мимо великана на улицу, мельком взглянув последний раз на Джеймса, зажмурился в попытке унять всё же пролившиеся слёзы.
Оказавшись на крыльце, Сириус поёжился от холодного ночного воздуха и, успокоив наконец-то ребёнка, обратил внимание на бормочущего что-то лесничего.
— А как ты-то здесь оказался, Хагрид?
— Так я ж того… и говорю же… Меня… это, ну… директор Дамблдор… великий человек, да… так вот… того, послал… Ему же Петтигрю…
Услышав ненавистную теперь ему фамилию, Сириус взъярился, жажда мести застила глаза, и снова поднял голову буйный блэковский характер — он хотел бежать, ловить эту крысу и убивать… рвать на куски, чтоб перестала болеть душа, чтобы не стоял перед глазами мёртвый друг. Отомстить немедленно, сейчас же — умыться кровью врага, ошибочно считавшегося другом! Отомстить!..
— Давай Гарри-то, — услышал он, и кровавая пелена медленно рассеялась, стоило лишь вспомнить о крестнике. — Дамблдор сказал отвезти в Хогвартс, значится… ну и эта… родственникам… Так вот, кабыть…
Из как всегда не особо информативной речи великана Сириус услышал только одно — Гарри хотят отдать родственникам. Но ведь у Сохатика, кроме него самого, теперь осталась только тётка-магла, сестра Лили. Как её там?.. Петунья?..
Сестру бывшей Эванс он помнил плохо — не интересовали его маглы, вот если только пошутить… Они с Джеймсом как-то заглядывали к Лили в гости да на свадьбе Петуньи были по приглашению. Вот там-то они и развлеклись… Правда, маглам, в отличие от них с Джеймсом, весело почему-то не было. А Петунья и вообще — противная особа. И вот к ней Гарри?! Да причём здесь она?!
— Хагрид, ты чего? Это я родственник Гарри. Самый ближайший вообще-то. По Блэкам. К тому же он мой крестник — куда уж ближе.
Уточнять, что он уже и сам Блэк только по фамилии, Сириус не стал — крёстный он и этим всё сказано. Ведь для чего маглы да, впрочем, и маги, придумали крёстных? А вот как раз для таких случаев — не стало у ребёнка родителей, кто позаботится о нём? Правильно! Крёстный! Вот и он, Сириус, будет заботиться о Гарри. Надо только добраться до дома, и всё будет хорошо…
Взглянув на Сохатика, будто ожидая, что тот подтвердит его мысли, Сириус только сейчас обнаружил на лбу у малыша рану, измаравшую личико кровью, сейчас уже высохшей и взявшейся коркой. Забеспокоившись, он подумал, что всё же стоит, наверное, отнести ребёнка в Хогвартс. Не к Дамблдору, конечно же, а в больничное крыло. Там мадам Помфри обработает рану — не соваться же в госпиталь св. Мунго. Мало ли что, вдруг Пожиратели — а это точно были они или даже Тот-Который лично — захотят добить ребёнка?
Мысль была признана верной, и, махнув рукой Хагриду — «я в Хогвартс!», Сириус двинулся к мотоциклу — с ребёнком аппарировать было нельзя, так что наличие под рукой транспорта было наконец признано удачным обстоятельством, хотя в общем, что уж тут говорить, об удаче даже думать не приходилось.
Великан, озадаченно почесав в затылке и потоптавшись на месте, видимо, приняв какое-то решение, сунул руку в карман и через мгновение исчез, явно активировав порт-ключ. Сириус поспешил трансфигурировать коляску мотоцикла в люльку, только на колёсах, и, с ужасом осмотрев получившийся гибрид, поспешил положить туда крестника, тщательно укутав того прихваченным из детской одеялом. Гарри пискнул было недовольно, но почти сразу замолчал, глядя на Сириуса.
— Ну что, Сохатик, полетаем? — поинтересовался Блэк, наколдовывая магические «ремни безопасности», чтобы крестник не вывалился, не дай Мерлин, и, продолжая болтать, уселся в седло верного механического зверя, сразу заурчавшего мотором от прикосновения хозяина.
Вывернуть от стены, в которую мотоцикл стоял почти уткнувшись, и взлететь не составило труда — не мог же он, право слово, тратить много времени на разворот. И вот они уже над домом, и Сириус смотрит куда угодно, только не вниз и назад, на развороченную крышу и стены… Не туда, где остались лежать мёртвый друг и его жена, так, признаться, и не успевшая стать своей в компании Мародёров. В той компании, которой уже не существовало — один из них был мёртв, один предал, а другого они предали раньше, усомнившись сами…
Сириус, одной рукой вытирая глаза, слезящиеся от ветра (да, от ветра, ведь мужчины не плачут), а другой направляя мотоцикл, говорил Сохатику разные глупости, пытаясь перекричать разыгравшуюся на высоте стихию — лишь бы не молчать, ибо за молчанием приходила, несмотря на рёв двигателя, тишина, а за ней пустота — та, что внутри, где-то за солнечным сплетением — и она разрасталась всё шире, если Блэк, забывшись, замолкал, и расплёскивала холод и боль, безжалостно сжимая в ледяных ладонях его сердце. Поэтому он не останавливался, спеша рассказать Сохатику всё-всё: и про школьные проказы, и про квиддич, и про заразу Нюниуса, что почти всегда умудрялся вывернуться из засад, с упорством, достойным иного применения, на него устраиваемых. Про Хогвартс, где коридоры бесконечны, а лестницы часто ведут не туда, куда надо идущему, про Чёрное озеро и гигантского кальмара и, неожиданно перескакивая с темы на тему, про море, на которое они с крестником обязательно поедут, когда тот подрастёт, и про самую лучшую метлу, которую Сириус ему непременно подарит… А слёзы катились, оставляя на щеках мокрые дорожки, замерзающие на холодном ветру…
* * *
До Хогвартса добрались быстро. Сириус, проигнорировав закрытые ворота, долетел прямо до школьного двора и обнаружил там целую делегацию, их встречающую — видимо, Хагрид всё же успел доложить о прибытии. Перед огромными дверьми школы стоял сам директор Дамблдор, и на его лице были написаны укор и, что ещё больше поразило Сириуса, недоверие, которое подтверждалось волшебной палочкой в руке, явно приготовленной к бою.
За правым плечом директора, как и положено соратнице и заместителю, стояла Минерва МакГонагалл, сосредоточенная, несмотря на слёзы, а за левым находился Хагрид, возвышаясь над начальством незыблемой скалой. Рядом с профессором трансфигурации обнаружилась и мадам Помфри, решительно настроенная оказать помощь хоть самому Волдеморту, если бы та ему вдруг понадобилась.
— Сириус, как же так? — с болью в голосе произнёс директор, когда Блэк, заглушив мотор, спрыгнул с мотоцикла. — Поттеры мертвы? Неужели ты предал их?
— Я?! — удивился Сириус постановке вопроса и закричал, распаляясь: — Я не предавал! Никогда! Только не Джеймса!
— Но ведь ты был хранителем — и Фиделиус пал…
— И поэтому вы думаете, что я предатель?! Пожиратель Смерти?! Тогда что я делаю тут, в Хогвартсе, с Гарри Поттером в коляске моего мотоцикла?!
— Гарри здесь? — удивилась МакГонагалл.
— А Хагрид разве не сказал?.. — Сириус, недоумевая, посмотрел на своего декана и перевёл взгляд на директора. — Я ведь говорил ему, что мы отправляемся в Хогвартс…
— Ну, я… это… — забормотал Хагрид, в волнении не зная, куда деть руки, и в очередной раз доставая платок. — Директор, того… знает…
— Альбус, ты сказал, что отправил за Гарри Хагрида. Я думала, что мальчик уже в безопасности, раз Рубеус вернулся.
— Гарри в безопасности, — согласился Сириус. — Со мной, а не у тётки-маглы, куда его почему-то решил отправить директор.
— Я думал, ты предал, — с горечью произнёс Дамблдор.
— Это Питер! — взъярился Блэк, снова вспоминая о предателе. — Это всё из-за Петтигрю! Это он был хранителем! Мы решили, что так будет лучше — он незаметен, никуда не суётся и никому не нужен… — окончание фразы Сириус произносил почти шёпотом, с горечью понимая, что так и было — они считали Хвостика самым бесполезным членом своей команды, от которого всего и нужды, что добраться до Драчливой Ивы. Незаметный серый крыс… который предал…
При мыслях о предателе у Сириуса вырвался рык вперемешку со всхлипом, и ему снова захотелось отомстить бывшему приятелю. Немедленно! Найти крысу и порвать ему глотку!
Гарри, будто почувствовав изменившееся настроение крёстного, проснулся и разразился рыданиями. Мадам Помфри, поспешившая было к ребёнку, наткнулась на дикий взгляд Блэка и непроизвольно отступила. Сириус мотнул головой, прогоняя морок, и постарался взять себя в руки, загнав жажду мести куда подальше — он ещё доберётся до жалкой крысы, а сейчас важнее здоровье крестника.
— Мадам Помфри, у Гарри лоб рассечён, — произнёс он, давая понять, что уже достаточно пришёл в себя. — Наверное, задело осколком.
И, снова вспомнив о мёртвых Поттерах, застонал от бессилия.
Медиведьма не заставила себя ждать. Подойдя к мотоциклу, она склонилась над ревущим малышом, воркуя и пытаясь успокоить, хотя то, что Гарри использовал для протеста всю силу своих лёгких, говорило о том, что в общем его здоровье вполне удовлетворительно.
— Сириус, и всё-таки я думаю, что Гарри было бы лучше с его тётей. Сомневаюсь, что ты знаешь, как обращаться с младенцами, — голос забытого было Дамблдора прозвучал резко и громко из-за неожиданно смолкшего плача ребёнка.
— С тётей? Нет! Я вполне справлюсь, найму няню, обзаведусь эльфом. Почему Петунья? Она ведь магла! Так почему?
— Лили умерла, закрывая собой Гарри и дав ему этим материнскую защиту, которая будет действовать до его совершеннолетия, но для этого нужно, чтобы он жил со своей тётей — кровной родственницей. Именно в её доме он будет в полной безопасности, — медовый голос директора вползал в уши, успокаивая и убеждая собеседника, а глаза лучились любовью и пониманием…
— Альбус, ты в своём уме? — неожиданно резко поинтересовалась МакГонагалл. — О чём ты говоришь?
Сириус с интересом уставился на своего декана, отвлекаясь на её слова — он, конечно, был не бог весть какой знаток чар, но о подобном тоже не слышал, хотя и происходил из старого чистокровного семейства. Это было, по меньшей мере, странно.
— Защита? Кровная? На дом маглы? Никогда о таком не слышал. Да Эванс даже не знала, где живёт её сестра — насколько я помню, та недавно переехала, кажется, Лилс упоминала что-то о письме…
— Мальчик должен жить с ней, — в голосе директора Сириусу послышались недовольные нотки. — Ему опасно оставаться в волшебном мире, где все будут превозносить его без меры, как героя, остановившего Волдеморта, а оставшиеся на свободе Пожиратели начнут на него охотиться…
— Что плохого в славе? — легкомысленно отмахнулся Блэк и отвлёкся на мадам Помфри, обрабатывающую рану на лбу крестника — тот спал под действием Сомниуса. — Впрочем, со многими вашими словами я согласен, поэтому подумал, что стоит уехать на некоторое время из Англии и увезти Гарри. Куда-нибудь на море… Ведь дети любят море? Пляж, пальмы, песок, солнце… — Сириус запустил пальцы в шевелюру, пытаясь распутать длинные пряди и скрыть волнение. — И пусть только какой-нибудь Пожиратель попробует его найти!
— Сириус, ты не понимаешь! — очки-половинки Дамблдора блеснули, когда тот сокрушённо покачал головой, с сожалением глядя на Блэка. — Я не могу отпустить тебя и Гарри, прости. Тем более я не совсем уверен, что ты говоришь правду…
— Но ведь это легко проверить! — разозлился недоверию Блэк и задрал рукав, обнажая предплечье. — У меня нет метки!
— Это ещё ни о чём не говорит, — грустно произнёс Дамблдор, взмахивая палочкой, и в Сириуса полетело невербальное заклинание.
Не пытаясь понять, какое именно и почему, и не ожидая победить директора, Блэк заорал «Протего!», впрочем, не особо на него надеясь, и, чудом отклонившись с траектории проклятья, бросился к мотоциклу, понимая, что уже проиграл, и кляня себя за то, что расслабился, явившись в Хогвартс. Но ведь он был среди своих!..
Успев порадоваться, что мадам Помфри очень удачно закрыла его от директора, Сириус, не стремясь анализировать странности, запрыгнул в седло и вдарил по газам, успев ещё краем глаза заметить, что его декан пришла ему на помощь, ввязавшись в бой и атакуя Дамблдора, отвлекая того и мешая запустить в своего бывшего студента достаточно опасным заклинанием.
Взлетев почти с места, Сириус, матерясь и поминая Мерлина, направил мотоцикл куда глаза глядят, главное — прочь от Хогвартса, радуясь, что медиведьма не успела вытащить Гарри из люльки, иначе побег становился бессмысленным — без крестника он бы и с места не двинулся.
Когда башни Хогвартса исчезли из виду, и Блэк поверил, что его никто не преследует, он немного успокоился, сбавив скорость, и перед ним встал вопрос — что делать? Куда бежать теперь, когда надёжное, казалось бы, убежище обернулось ловушкой? Когда соратники по Ордену не верят, а на руках младенец, требующий постоянной заботы и ухода… Куда податься? Неужели действительно из страны?
Поразмыслив ещё немного, Сириус решил, что намерение покинуть страну, высказанное Дамблдору просто в запале, теперь кажется не лишённым здравого смысла. Вот только лететь сразу и далеко, за океан, на какие-нибудь острова, например… Нет, он не потянет. Точнее, не потянет крестник. Блэк помнил, что Лили достаточно часто кормила ребёнка, и можно было предположить, что уже сейчас Гарри голоден, а вот что в этом случае делать, Сириус не знал. Ну, или предполагал, но очень смутно, и, честно говоря, в этом вопросе очень надеялся на мадам Помфри и хогвартских эльфов…
Вспомнив о Хогвартсе, Блэк вспомнил и о профессоре Дамблдоре, почему-то не поверившем ему. Ведь мог же предложить выпить Веритасерум. Несомненно, Сириус считал себя виновником смерти Поттеров, но подозревать его в том, что именно он навёл на друзей Того-Которого?! Да и с чего Дамблдор вообще решил, что этой ночью Волдеморт пал? А вдруг пророчество ещё не сбылось, а директор уже с уверенностью говорит о славе героя, что будет мешать Гарри?..
Непривычные для его головы мысли выбили Сириуса из равновесия и заставили думать на серьёзные темы, чего он отродясь не любил, предпочитая забивать голову изобретением шуток и проказ, а став старше, ещё выпивкой и девочками. Но теперь мозг усиленно пытался работать, начав анализировать. Вдруг вспомнился Хагрид, появившийся почти вслед за Сириусом, с порт-ключом наготове и знанием, что случилась беда. Нет, это всё можно объяснить — у Дамблдора, скорее всего, имелся свой способ узнать, что произошло, и именно поэтому он отправил Рубеуса.
«А почему же он сам не поспешил на помощь?» — ехидная мысль, озвученная почему-то голосом матери, окончательно выбила Блэка из колеи, и он решил вообще перестать думать о том, почему всё было именно так, как было. Сейчас надо было думать об убежище и о том, как и чем накормить Гарри…
* * *
Задумавшись о сложностях совместного бытия с младенцем, Сириус всё так же гнал свой мотоцикл куда глаза глядят, поэтому был сильно удивлён, когда впереди засверкал огнями большой город. Он было решил, что подсознание сыграло с ним плохую шутку, приведя в Лондон — туда, где было место, которое Блэк уже давно не считал домом. Но, видимо, ошибался. Впрочем, присмотревшись к залитому огнями городу, ему пришлось признать, что он ошибся и географически — город, хоть и большой, всё же был явно меньше Лондона.
Крестник, просыпаясь, заворочался в своей импровизированной колыбели, кряхтя и морща носик, явно собираясь зареветь, и Сириус, загнав подальше появившуюся паническую мысль о том, что зря он не согласился с планом Дамблдора, решил, что, пока не поздно, стоит скорректировать путь, повернув в сторону нынешнего дома. Но явно мокрый и голодный Гарри принялся так яростно выражать свой протест, не желая путешествовать далее, что Блэк сдался. К тому же, в доме у дядюшки его уже могли ждать — он никогда не держал в секрете, где живёт… Пришлось снижаться.
Оказавшись где-то на улицах города, при снижении опознанного как Шеффилд, Сириус не без труда нашёл тихий уголок и припарковался, с некоторым ужасом глядя на малыша, требующего к себе внимания, и радуясь, что успел наколдовать заглушающее, иначе Гарри своими воплям перебудил бы весь район.
Причина его недовольства уже доносилась до Блэка совсем неаппетитным ароматом, а стоило, наложив на ребёнка согревающие чары, развернуть одеяло, в которое тот был закутан, резкое амбрэ тут же ударило в нос, заставив Бродягу, притихшего где-то внутри, резко заскулить, а его самого зажмурить заслезившиеся глаза и закрыть рукой чувствительный нос.
— Ну ты, Сохатик, даёшь, — только и смог проговорить Сириус, сдерживая желание немедленно уничтожить отходы жизнедеятельности Гарри вместе с ползунками, рубашечкой и одеялком, тоже промокшим насквозь и уже пропитавшимся вонью. Но делать этого не стоило, ведь потом всю одежду пришлось бы трансфигурировать из подручных средств, и он сомневался, что в данный момент у него получилось бы что-нибудь путное.
Взяв себя в руки, он кое-как отчистил и Гарри, и его вещи Эскуро, порадовавшись тому, что вонь исчезла, и попытался вернуть ползунки на их законное место — на голую попу крестника. Но не тут-то было!.. Тот, надрываясь, орал и сучил всеми конечностями, сжимая пальчики в маленькие кулачки и краснея от натуги, и Сириус совершенно не мог понять, как натянуть на него вещи так, чтобы в процессе не сломать тоненькие ручки и ножки, иногда, как ему казалось, и так выгибающиеся под нереальными углами. Наконец, устав бороться с младенцем и опасаясь за его здоровье, Блэк умудрился завернуть крестника в одеяло, крепко замотав и применив кое-где заклинание приклеивания. Это, вроде бы, решило один вопрос, но, неуклюже пытаясь укачать почти охрипшего от воплей ребёнка, он задумался о пище насущной.
По всему выходило, что о кормлении младенцев он ничегошеньки не знал и точно был уверен лишь в одном — их точно не стоит кормить кормить ни стейком с кровью, о котором лично Сириус сейчас мечтал, ни жареной картошкой. Вот молоко — это отлично, но как Сохатик будет пить его прямо из бутылки? Ему же соска нужна?
Схватившись за голову — умозрительно, конечно, ибо руки были заняты всё так же орущим с голодухи младенцем, Сириус снова малодушно вспомнил Дамблдора, но теперь эта мысль заставила разозлиться на себя и на директора в придачу — они оба, наверное, хотели сплавить Гарри подальше, не желая нести ответственность за его воспитание. И это помогло сосредоточиться на том, что ни Дамблдору, ни Петунье Эванс он Гарри не отдаст, как бы не было трудно и как бы не убеждали его все (даже иногда он сам) в правильности такого решения. Он, Сириус, остался совсем один на этом свете, крестник тоже сирота, так что им теперь нужно держаться вместе. К тому же он обещал Джейми…
* * *
То, что поблизости от места приземления обнаружился госпиталь — пришлось лишь проехать квартал — Сириус счёл явной удачей и хорошим знаком. Следовало не только накормить Гарри, но и обработать его рану. И всё это Блэк решил проделать чужими руками, наложив Конфундус на подвернувшуюся медсестричку.
Пока та возилась с крестником, Сириус, сидя в уголке и держа ситуацию под контролем, пытался обдумать всё варианты побега. По всему выходило, что им надо как можно быстрее драпать из страны. И всё чаще в голове звучал голос матери: «Если надумаешь, приходи на чай».
То приглашение никак не могло сравниться со свалившимся как снег на голову младенцем, да и связи матери с Упивающимися делали план Сириуса насквозь авантюрным, но он почему-то чувствовал, что так будет правильно, а доверять союзникам он больше не мог — вдруг кто из них решит, что Дамблдор, как обычно, прав да и выдаст их директору. И поедет тогда крестник к тётке-магле, а Сириус… Куда денется он, подозреваемый самим Светлым Магом в измене, даже не хотелось думать. Вывод напрашивался сам собой — ему, как минимум, светил Азкабан.
Оставалась ещё вероятность того, что его напоят Веритасерумом, но знание того, что Сириус невиновен, сильно испортит планы главе «Ордена Феникса» — ведь тот не хочет, чтобы мелкий Поттер жил с крёстным, а отправить их к Петунье вместе… Сириус горько рассмеялся, представив себя с крестником почему-то подброшенными к старшей из сестёр Эванс на порог, и, бросив на медсестру Обливиэйт, забрал Гарри и поспешил к своему железному коню, ожидавшему седока на парковке.
Мысль всё же навестить мать, хоть и формально бывшую, с каждой минутой казалась всё более разумной. И почему-то Сириус был уверен, что та примет их, пусть временно, чтобы он мог передохнуть и собраться с мыслями, и не сдаст никому — ни своим, ни чужим. Да и известие, что кумира чистокровных больше нет (если, конечно, Дамблдор знает, что говорит), к моменту появления их с Гарри уже достигнет Франции, заставив и братца, и маман, и Нюниуса быть менее агрессивными. Ведь они слизеринцы, а значит, во всём должны искать выгоду. А живой и невредимый Гарри Поттер — это явная выгода в свете последних событий, и он постарается убедить их в этом. Вот только вспомнит формулировку древней просьбы о защите и покровительстве — в этом случае мать точно не посмеет отказать.
А о недоверии Дамблдора и странном поведении МакГонагалл и Помфри, о мести крысе, об одолженной мантии и Петунии Эванс, и прочем, и прочем — обо всём этом он обязательно подумает позже, когда им с Гарри больше не будет грозить разлука…

@темы: фанфики

---

Ужель та самая...

— Да не кусайся ты, чертовка! — воскликнул звероподобного вида мужик, отвешивая оплеуху неухоженной черноволосой женщине и недовольно разглядывая кровавый след от её зубов на своём запястье.

— Смолвиш, ты чего творишь? Я же сказал — обращаться аккуратно! — закутанный в плащ по самые глаза среднего роста мужчина, обругав подчинённого, легко взмахнул палочкой, опутывая силящуюся подняться с асфальта женщину верёвками, от чего она снова упала, сильно стукнувшись при этом головой.

— Да, сэр Огастус, аккуратно, сэр, — в голосе подчинённого слышалась насмешка, которую тот, кого назвали сэром Огастусом, не собирался терпеть, тут же посылая жалящие чары прямо в лицо насмешника, от чего тот с воем упал на землю, катаясь от нестерпимой боли. Но наказание пришлось прекратить, так как из дома, на заднем дворике которого и происходило это действо, выскочила ещё парочка человек, один из которых закинул на плечо яростно дёргающийся сверток, что наводило на мысль о том, что в нём находится некто достаточно живой, чтобы сопротивляться.

— Угомони щенка, Перкинс! — рявкнул сэр Огастус, с презрением глядя на вновь появившихся. — Что с маглом?

— Вам больше не стоит о нём волноваться, сэр, — включился в разговор последний из участников разыгравшейся здесь драмы, — магл мёртв.

— Тогда уходим, — приказал главарь, и рывком неожиданно легко подняв на ноги лежавшую на земле женщину, исчез в воронке аппарации. Остальные последовали за ним и через минуту ничто не напоминало о только что разыгравшейся здесь трагедии…

***
— Цезариус, всё же, несмотря на твои доводы, я останусь при своём мнении — хоть ты и можешь сейчас выполнить условия нашего уговора, но исходные данные, согласись, изменились. Я не пользуюсь вещами, бывшими в употреблении, тем более я отказываюсь вводить в свой род женщину, спавшую с маглом и родившую от него…

— Но Кирос…

— Нет, нет и ещё раз нет!.. Даже не уговаривай! Максимум, на что я могу согласиться — после необходимых ритуалов очищения ты отдашь мне её по контракту, на время, необходимое для того, чтобы она выносила моего ребёнка. Конечно, он не станет моим наследником — для этого я поищу достойную женщину, но наши договорённости я буду считать взаимно выполненными. Ну что, подходит тебе такой вариант?..

— В таком случае, я предпочту заплатить тебе виру — моя дочь, хоть и запятнала свою честь, не скатится ещё ниже… В роду Принцев ни одна женщина не опускалась до вынашивания по контракту, и Эйлин не будет первой…

***
В теле героини Поттерианы, про которую не писал фанфиков только ленивый, Елена оказалась как-то незаметно и буднично. Она не попадала под машину, не падала с крыши, и анестезиолог не ошибался в дозировке препарата при подготовке к сложной операции — просто уснула дома, а проснулась в незнакомом месте, успев удивиться, что сон о попаданстве слишком уж реалистичен. А потом начался мрак и ужас…

Откуда-то появились непонятные люди с палками в руках — и оказалось, что волшебство существует… Где-то в доме раненым бизоном взревел человек, пьяно костеря нападавших… потом он затих, заплакал ребёнок, а её схватили в охапку и куда-то потащили. Всё, что она смогла — это зубами вцепиться одному из похитителей в руку, оставляя на ней кровавый отпечаток, за что получила удар по лицу и, кажется, сотрясение мозга, которое и отправило её в бессознательное состояние.

Следующее знакомство с окружающим миром состоялось в тот момент, когда она снова открыла глаза и застонала от резкой боли, прострелившей ей висок. Рядом тут же оказалось лопоухое существо ростом с трёхлетнего ребёнка, которое протянуло ей небольшой пузырёк. Задумываться, правильно ли она поступает, не стоило — если бы её хотели убить, то давно бы уже сделали это, так что предложенное явно было лекарством и Лена выхлебала содержимое в пару глотков, пересиливая боль и косясь на непонятное существо отёкшим глазом.

— Надеюсь, Эйлин, теперь ты будешь в состоянии меня выслушать, — холодные интонации бархатного голоса заставили её вздрогнуть и обнаружить, что в комнате кроме неё и лопоухого имеется ещё один персонаж — в дальнем углу, скрываемый тенями, сидел почти седой мужчина, своим черным одеянием и постным видом остроугольного лица напоминая ей испанского монаха.

Елена качнула головой, с удивлением обнаружив, что голова больше не болит, да и тошнить вроде перестало.

— Ну что, дочь… Как бы ты не пыталась скрыться у маглов, я всё же смог вернуть тебя обратно, но ты огорчила меня, успев связаться с животным, от которого понесла, навеки покрыв позором славное имя Принцев… Я, как и твой брат, все эти годы искали тебя, желая наказать, но ты хорошо скрывалась… до недавнего времени. Но теперь ты дома и твоя мать, добрая душа, настаивает, что ты, якобы, всё делала по недомыслию, которое я склонен называть скудоумием, и поэтому, по мнению Леокадии, тебя всё же следует простить. Я не настолько добросердечен, как она, но…

— Вы сказали — понесла?.. Значит, у меня есть ребёнок? Или вы его?.. — ахнула Елена, в этот момент с ужасом осознав, что за человек стоит перед ней, и кто она… Северус!.. Получается, это не сон и она даже не сошла с ума.

— Жив твой щенок! — рявкнул волшебник. — И так будет и дальше, если ты не попытаешься снова идти мне наперекор.

Сопротивляться было бессмысленно — ведь что могла она, беззащитная, не имеющая возможности сражаться за свою жизнь? Даже малейшее движение давалось с трудом, чужое тело не желало подчиняться невольной захватчице. К тому же, Елена была женщиной сентиментальной и добросердечной, а значит, не могла позволить всяким фашистам издеваться над ребёнком, а то, что в случае её непослушания пострадает Северус, можно было не сомневаться.

Она, конечно же, прочитала много фанфиков с попаданцами, и сама, грешным делом, мечтала оказаться на их месте, но вот на то, что интересные истории о любимых героях могут стать реальностью и, к тому же, превратиться в кошмар, она как-то не рассчитывала.

— Что я должна делать? — поинтересовалась Елена, приняв решение вживаться в роль, а там и, кто знает, может удастся сбежать, ведь у Эйлин это как-то получилось.

— На данный момент — просто вспомнить, что твой род восходит едва ли не к Мерлину и постараться не позорить его ещё больше. Сиди в своей комнате, будь послушна — скоро тебя навестит мать, не огорчай её.

— А мой сын? Мне вернут его?

Тяжёлый нечитаемый взгляд был ей ответом, после чего волшебник, не произнеся больше ни одного слова, просто вышел из комнаты, оставив Елену гадать, всё ли она сделала правильно.

***
Как ни удивительно, но Северуса ей вернули. Через некоторое время после того, как её покинул мистер Принц, появившийся с громким хлопком домовик быстренько наколдовал в одной из стен дверь, ведущую, как она поняла, в соседнюю комнату. Тут же туда сунувшись, она столкнулась со столь же любопытным ребёнком, сразу же уткнувшемся в её колени, вцепившись в юбку.

— Северус, — выдохнула Елена, заключив мальчонку в объятия. Хоть и не её это был ребёнок, и материнский инстинкт, естественно, молчал, но она была женщиной доброй, а значит, не могла обидеть мальчишку, оставшегося сиротой, хоть он пока и не знал об этом. «И не узнает», — понадеялась она, решив со всем тщанием исполнять роль его матери, нежданно-негаданно доставшуюся ей.

Северус, не зная о её душевных метаниях, хлюпнул носом и пробормотал неразборчиво что-то, не понятое Еленой. Она подхватила его на руки, прижимая к себе настолько крепко, насколько позволяли инстинкты, кричащие, что ребёнка следовало бы как минимум вымыть, прежде чем брать в руки. Мелкий, не больше трёх лет, пацан был неухожен и соплив.

Но обнимая, Елена почувствовала, насколько он худосочен, и тут же задалась более животрепещущим вопросом — будут ли их здесь кормить, а если будут, то когда?

Вопрос этот остался без ответа, зато в комнату стремительно вошла женщина, бросившаяся было к ней с объятиями, но резко остановившаяся, стоило ей увидеть ребёнка, прижавшегося к Елене.

— Почему он здесь? — и такое презрение звучало в голосе вошедшей, что Лене захотелось повернуться к ней спиной, пряча мальчика, как будто эмоции могли ранить физически, впиваясь в плоть осколками стекла.

— Он мой сын! — сообщила она, смело глядя в глаза Леокадии — ведь это явно была мать Эйлин и именно об её приходе предупреждал Принц. — И отец разрешил — Северус будет жить со мной. Точнее, в соседней комнате, — поправилась она, подмечая, что мать гневно раздувает ноздри тонкого, породистого носа. Кажется, её — Елены, то есть Эйлин — отец сильно преувеличивал, когда говорил о добродушии собственной жены…

— Лоти! — воскликнула хозяйка дома, явно приняв во внимание слова дочери, и приказала появившемуся домовику: — Возьми мальчишку и вымой его хорошенько — я не потерплю в своём доме замарашку. И напои его зельем — он явно простужен!

Забрав цепляющегося за мать ребёнка, домовик исчез в характерным хлопком, даже не пытаясь защититься от маленьких кулачков — Северус бил пугающее его существо, и даже, как показалось Елене, укусил того за ухо. Что ж, она могла только понадеяться, что эльф не обидит её сына в процессе помывки…

— Я рада видеть тебя наконец-то дома, — проговорила мать, когда они с Эйлин остались одни. — Доченька…

Резкий переход Леокадии от чёрствой мегеры к ласковой матери поразил Елену, и она совершенно не рвалась упасть в раскрытые ей объятия.

Резкий переход Леокадии от чёрствой мегеры к ласковой матери поразил Елену, и она совершенно не рвалась упасть в раскрытые ей объятия, но та, похоже, не заморачивалась такими мелочами, так что, шагнув к Эйлин, заключила её в объятия.

— Всё теперь будет хорошо…

Елена очень сильно сомневалась в том, что хорошо станет только от того факта, что она находится здесь, но спорить не стала — пусть думает как хочет.

— Ты несколько дней отдохнёшь, — между тем продолжала говорить Леокадия, так и не отпустив дочь из объятий, и легонько поглаживая её по спине. — Мы вызовем портниху, обновим тебе гардероб, а потом устроим приём в честь твоего возвращения в отчий дом из долгого путешествия по миру…

— Да, путешествия, в котором я обзавелась ребёнком, — улыбнулась Елена. — Ведь скрыть факт существования Северуса вряд ли получится…

— Ничего не хочу знать об этом! — воскликнула миссис Принц, отталкивая от себя дочь. — Как ты могла?!

— Как могла — это уже не актуальный вопрос, но вот признать наличие у вас внука придётся, как и тот факт, что я вдова. Правда, чтобы смягчить позорную для вас с отцом правду, можете говорить всем, что мой муж был сквибом — это ведь не так ужасно, как маггл? Или я ошибаюсь?

— Это правда?

— Да какая разница! Его всё равно уже убили, а теперь ты хочешь избавиться от моего сына! Но знайте, — Елена явно скатывалась в истерику, но уже не могла остановиться — все события этого насыщенного дня явно перегрузили её психику, — если с моим сыном что-нибудь случится, я покончу с собой и стану привидением, чтобы преследовать вас, не давая жить спокойно. Ты этого хочешь, мама?!

Та, ничего не ответив, покинула комнату, заставив Елену задуматься о её вменяемости. Странные перепады настроения миссис Принц совершенно не радовали — попробуй подстроиться под её тараканов. Нет, решила Лена, нужно очень постараться и покинуть этот дом, а в оптимальном варианте и эту страну — связываться с разборками по поводу чистоты крови она не хотела, и Северуса в них втянуть не позволит, тем более пока вообще непонятно, попала ли она в так называемый канон, или же здесь царит родомагия, а всем заправляют лорды, как во многих фанфиках, что она прочитала.

Впрочем, разбираться со здешними заморочками тоже не хотелось. Оставалось лелеять надежду, что контроль над ней и Северусом не будет тотальным, и она сможет сбежать в мир обычных людей, известный ей намного больше, хотя Англия шестидесятых годов двадцатого века — эта не та страна, в которой она чувствовала бы себя, как рыба в воде. Но оставался ещё вариант с Россией, как бы она здесь и сейчас не называлась, а значит, нужно найти посольство — ей думалось, что русские не откажутся насолить бриттам, дав политическое убежище подданным их королевы, кем бы они ни были — простыми людьми или волшебниками…

***
Первая возможность осмотреться вокруг, глядя на мир не только из окна, появилась у неё не раньше двух недель, прошедших с того дня, когда она заняла это тело. В сад первое время её не пускали, хотя Северус, как она знала, гулял там с эльфийкой, которая стала при нём кем-то вроде няни — лечила, кормила, укладывала спать, позволяя Елене только рассказывать мальчику сказки, чем она с превеликим удовольствием и занималась, заодно используя тактильный контакт — объятия и поцелуи — как средство приучить ребёнка к тому, что мать изменилась — хотелось верить, что в лучшую сторону, — и уже не будет прежней.

Планируемый приём, который, что греха таить, пугал до дрожи, оказался не столь грандиозным событием, да и особо сглупить ей не дали, ненавязчиво присматривая, чтобы она не ляпнула чего-нибудь, могущего повлиять на пошатнувшийся было, а теперь с трудом восстанавливаемый статус. Рядом постоянно крутился старший брат — тот самый Огастус, с набега которого на дом Эйлин и началось знакомство Елены с волшебным миром.

В домашней обстановке он не выглядел столь уж жутким типом, но она не забывала о том, что именно он со своей шайкой убил Тобиаса Снейпа, устроил ей сотрясение мозга, слава богу, лёгкое, и напугал Северуса. Так что она смотрела на него с явно выраженным страхом, который безуспешно, как ей казалось, старалась скрыть от гостей, и который ему очень нравился — именно об этом говорил его взгляд, когда её глаза встречались с его — столь же тёмными, как глаза Эйлин…

Гости, как назло, интересовались путешествием, она отделывалась общими фразами, пытаясь делать вид, что помнит тех, кто напоминал о себе — некоторые фамилии были знакомы по книгам, но большинство ей ни о чём не говорило — память Эйлин исчезла вместе с ней. Впрочем, если бы Принцы вдруг заинтересовались её неожиданной амнезией, у неё была отговорка — муж часто бил по голове, а уж когда братик тюкнул любимую сестричку об асфальт, вот тут-то память и отказала окончательно.

Но ни Цезариус, ни Леокадия, ни Огастус совершенно не интересовались её странными провалами в памяти, наводя на мысль, что у Эйлин была причина исчезнуть из поля зрения столь скудных на тепло и заботу родственников. Что послужило толчком этому поступку, Лена не знала и знать не хотела, только надеясь, что теперь уже ей не придётся отдуваться за Эйлин, выполняя требования, из-за которых та предпочла сбежать.

***
Через месяц после попадания, видимо, убедившись в том, что она не собирается взбрыкивать, родитель наконец-то разрешил ей поход по магазинам — в сопровождении матери и брата. Северусу пришлось остаться дома, как ни просила за него Елена. Но добилась только того, что мать пообещала сама отвести его на Диагон-аллею, если только Эйлин не удовлетворится тем огромным выбором детских костюмчиков и мантий Огастуса, что имелись в гардеробной, бережно сохраняемые домовиками. Представив Северуса в обществе Леокадии, Елена предпочла согласиться, что одежды для ребёнка действительно достаточно…

Малыш уже освоился в своей комнате, но засыпать все ещё предпочитал под её размеренный голос — Лена садилась на пол возле его маленькой кроватки и взяв его за руку, начинала рассказывать сказки — те, что рассказывала ей мать и бабушка, и те, что, научившись читать, прочитала сама — сказки разных народов мира, запомнившиеся ей.

Северус засыпал и она тихонько уходила в свою комнату — читать немногочисленные волшебные книги и журналы, не вызывающие удивления у родственников — справочники по зельям и ингредиентам, «Вестник зельевара», «Чары сегодня» и глупейший, по словам брата, «Ведьмополитен», на который он смотрел с презрением, если заставал Эйлин с ним в руках. Она и не возражала — пусть смотрит как на недоразвитую, не будет же она объяснять, что разные женские штучки, которыми делились ведьмы на страницах этого издания, можно использовать в несколько иных целях, чем предлагалось там.

Главное, что и миссис Принц не мешала тоже. После приёма та почти потеряла к ней интерес, видимо, убедившись, что с её помощью репутацию не улучшить — в гости ни Леокадию, ни Эйлин не приглашали, из чего Елена сделала вывод, что общество так и не простило Принцам выходки дочери, хотя и не отказалось полюбоваться на её отнюдь не триумфальное возвращение. И мать будто снова забыла о дочери, встречаясь с ней только во время совместных трапез…

***
Мысль в очередной (если считать действия Эйлин) раз сбежать из дома не исчезала из головы Елены, став почти навязчивой. Всего один месяц скучного существования под тотальным контролем довёл обычно деятельную женщину до состояния, когда хотелось просто и незатейливо разбить одну из многочисленных ваз, в избытке имеющихся в будуаре Леокадии, и заорать в полный голос, выплёскивая на неё свой страх, старательно спрятанный поглубже, и боль — от желания вернуться в привычную жизнь и от понимания, что этого никогда не случится.

Так что предложение посетить Диагон-аллею — как подозревала Елена — для того, чтобы в очередной раз напомнить о себе и показать, что семья снова является достопочтенной, что бы это ни значило в волшебном мире, было принято ею с радостью, и с тайной надеждой через «Дырявый котёл» ускользнуть на волю. Но надежде не суждено было сбыться — Северуса оставляли заложником, как она правильно догадалась, и это заставляло её быть правильной дочерью, которая будет раскланиваться со знакомыми, сопровождая мать, в обществе брата, чинно поддерживающего ту под руку.

***
Северус быстро освоился в доме, который Елена всё никак не могла признать своим, хотя относился настороженно к его хозяевам, не желая признавать их своими бабушкой и дедушкой. Впрочем, это было совершенно неудивительно — они тоже не спешили раскрывать ему любящие объятия, воспринимая скорее как досадную обузу. Зато эльфийке, приставленной к малышу, судя по всему, очень нравился неконфликтный ребёнок, с удовольствием съедающий всё, что бы она ему не предложила и не капризничающий по любому поводу.

Елена считала такое поведение ненормальным для мальчика трёх лет, но помалкивала — в её голове зрел план побега, в котором эльфийка играла не последнюю роль. А уж если всё получится, она сумеет скорректировать и её поведение, дабы из Северуса не получился закормленный поросёнок, и ребёнка, который, она была уверена, должен уметь отстаивать своё мнение, не запираясь при этом и не становясь упрямым ослом.

@темы: фанфики

---

Делай что должно

Персонажи: Том Марволо Реддл, Гарри Поттер
Рейтинг: G
Жанры: Юмор, POV, Hurt/comfort, AU, Попаданцы
Предупреждения: OOC, Мэри Сью (Марти Стью), Смена пола (gender switch)
Размер: Драббл, 7 страниц, 1 часть
Статус: закончен

— Душа человеческая, инвентарный номер 1313666, в последнее воплощение принадлежащая Перфильевой Ирине Викторовне?! — обратился некто в белых одеждах к почти эфемерному нечто, напоминающему одновременно сахарную вату и облачко, сквозь которое было видно небо с мириадами звёзд, панорамой раскинувшееся за спиной вызываемого. Нечто нежно засветилось розовым, давая понять, что да, она та самая душа…


Попаданка в Тёмного Лорда и этим всё сказано... Хотя нет... Надо предупредить, что у главгероя (или героини, тут уж как посмотреть) некоторые сложности с самоопределением и, соответственно, путаются местоимения и окончания Простим ей/ему эту маленькую слабость? ))))

Дальше драббла так и не написалось, но может, когда-нибудь мне захочется его дополнить...


— Душа человеческая, инвентарный номер 1313666, в последнее воплощение принадлежащая Перфильевой Ирине Викторовне?! — обратился некто в белых одеждах к почти эфемерному нечто, напоминающему одновременно сахарную вату и облачко, сквозь которое было видно небо с мириадами звёзд, панорамой раскинувшееся за спиной вызываемого.

Нечто нежно засветилось розовым, давая понять, что да, она та самая душа…

— Так, где же это… — забормотал Распределяющий, подымая вихрь из видимости листов, что кружились вокруг его головы, — вечно помощники всё перепутают, забудут отнести на подпись и подшить в папки…

Ожидающая своей судьбы душа потихоньку дрейфовала, задетая водоворотом…

— Ваша жизнь взвешена и поступки измерены — вы в очередной раз идёте на перерождение, — снова обратил на неё внимание Распределяющий, выхватывая записи по делу и собирая их в появившуюся в его руках папку. — Так, воспоминания сданы, привязанности разорваны… И что вы ждёте?

Душу, пытающуюся помигать в ритме азбуки Морзе, закружило ещё быстрее, повинуясь требовательному жесту недовольного высшего, что ведал рождением и смертью миллионов существ подответственной ему территории, и потянуло вниз, где вспыхивали и гасли мириады огоньков, каждый из которых был миром. И в одном из них ей предстояло родиться…

***


— Слышь, Поттер, хватит дуться! Последний раз спрашиваю — идёшь со мной или отправить тебя назад, в школу?

Лохматый пацан, привязанный к могильному камню, молча сверкал на меня зелёными глазищами, демонстрируя непреклонность своего характера. И вот что мне с ним делать?! Хотя нет, всё решено — он идёт со мной — в создавшейся ситуации требовалось разобраться — мне совершенно не хотелось воевать с подростком, да и, на данный момент, вообще ни с кем — сволочь Петтигрю поиздевался над моим тельцем, как бог над черепахой, так что сейчас моя первостепенная задача — восстановить нормальный облик, ну и про Поттера забывать не стоит.

Диггори, связанный, валялся поблизости — кажется, Хвост в этой версии оказался то ли умнее, то ли жалостливее и не стал кардинально избавляться от "лишнего" чемпиона. Надо всучить парню кубок и пусть отправляется получать выигрыш и славу, а мы с Гарри тихонечко свалим куда подальше, прихватив Петтигрю — мне ведь нужен будет кто-нибудь, кого можно гонять в хвост и гриву. Мда, славный каламбурчик получился…

***


Очутиться в теле свежевываренного темного волшебника мало радости, и обнаружив данное обстоятельство, я уж точно не возопила от восторга, хотя, с другой стороны, снова оказаться живой, да еще и с памятью о прошлой жизни — это подарок судьбы, или, точнее, той сущности, что отправляла меня на перерождение. Спасибо ему, конечно, но вот как он умудрился засунуть меня в тело, которому полагалась своя душа, хоть и недоукомплектованная — это вопрос. Большой…

Впрочем, излишней щепетильностью я не страдала, так что сразу решила брать, что дают, тем более к телу прилагалась куча лохов, что согласны поделиться деньгами и отдать жизни, а также Поттер, которого можно считать кем-то вроде младшего брата. Ага, брата — дурного и честного. Да его же вокруг пальца обвести — раз плюнуть, чем и занималось, похоже, его окружение. Это если я, конечно, попала не в ту версию, где сей гриффиндурок скрывает ото всех свое безграничное могущество и пару-тройку мэноров вкупе с миллиардным состоянием в Гринготтсе…

Усыпив названного братца и практически оторвав от памятника, к которому его так старательно примотал Питер, я сжала пацана в родственных объятиях, крякнув от тяжести, подхватила на плечо Нагини, сразу скособочившую меня, и аппарировала — куда бы вы думали? — правильно, в Малфой-мэнор. Никто ведь, кроме Дамблдора, конечно же, не знает, да и не верит в возрождение всеобщего пугала, так что и искать меня не будут. Хотя… Поттер-то пропал, а где искать героя? Но министерские по такому поводу к Малфою вряд ли сунутся. Тем более, уверена, у Люциуса в поместье имеется не одно потаённое местечко. Ну, а Хвост сам меня найдёт, так же как и Барти, если не будет дураком и успеет смыться из Хогвартса, тем более Том не раз при них говорил именно об этом варианте для дальнейшего проживания.

Откуда я знаю, что говорил бывший владелец тела? Вот ведь какая удачная оказия со мной произошла — не только помню, что было со мной, но также почти полностью то, что происходило с Томом. Нет, у меня всё больше и больше сомнений в том, что я очутилась здесь нечаянно. Явно кто-то в небесном ведомстве подсуетился, чтобы столь необычное событие произошло именно так, иначе слишком много плюшек на меня валится. Ох, даже боюсь представить, чем мне придётся оплачивать сей плюшкопад… Хотя может, небесная бюрократия, мало отличающаяся от своей земной тёзки, просто перепутала всё и вся, а теперь будут тянуть время и запутывать следы ещё больше, и будет это продолжаться, надеюсь, долго — пока объект, то есть я, не помрёт снова от естественных причин. Нда…

***


Охранные чары жилища белобрысых павлинов не пустили меня дальше ворот, пришлось запульнуть в решётку лёгкой бомбардой — повредить не получится, но завитушки на ажурной решётке посшибаю. И мне развлечение, и Люциусу сигнал. Одновременно с появлением домовика с той стороны забора, с этой появились и мои дорогие соратники — Питер и Барти, разминувшись на долю секунды, приземлились рядом со мной, умудрившись не расщепиться, столкнувшись.

— Кто такие? Что Дорки передать хозяину? — поинтересовался домовик, с интересом глядя на нашу компанию.

— Передай, что друзья ищут приюта и надеются не получить отказа, — усмехнулась я, аккуратно подпихнув Поттера, кулём валяющегося там, куда я его бросила — у меня под ногами, в компании с Нагини, пытающейся о него греться — и сдвигая его со своей ноги. — Питер, подойди.

Петтигрю, сжавшись в комок и подобострастно улыбаясь, тут же приблизился, всё ещё баюкая свою руку — я присобачила ему серебряную, опираясь на память Риддла, вот только выглядела она, как по мне, жутко, напоминая скелет робота. Терминатор недоделаный, блин.

— Протяни руку… левую, — уточнила я, скривившись, и ткнула палочкой в метку, сообщая Люциусу радостную весть о нашем прибытии. Надеюсь, он сразу догадается, о каких друзьях идёт речь.

Домовик исчез уже минут десять назад, а ворота всё ещё не были открыты, что заставляло меня немного нервничать и подумывать о применении бомбарды помощнее. Но обошлось — ещё через минуту створки ворот бесшумно распахнулись и одновременно с этим на аллее, ведущей от них к дому, появился Малфой, сияющий и неотразимый. Правда, сияние его несколько померкло, когда он разглядел нашу живописную группу.

— Люциуссс, мой скользссский друг, — улыбнулась я, не отказав себе в удовольствии произнести эту эпичную фразу. — Ты рад нассс видеть?

Скользкий друг, судя по его гримасе, должной изобразить улыбку, видеть нас был не рад. Ну что ж, значит, ему не повезло.

Как я и подозревала, у Малфоев в мэноре было огромное количество потаённых мест, где при желании можно было спрятать армию Ганнибала со всеми его слонами. Вот интересно, какой смысл был пару лет назад шарашиться по Лютному, демонстративно пытаясь избавиться от тёмномагических штучек перед тем, как к нему собирались заявиться со шмоном, а?

Очухавшийся Поттер рвал и метал, а также плевался ядом, временно запертый в камеру в подземельях, и я особо предупредила Люциуса, чтобы побеспокоился о защите поместья от проникновения чужих домовиков — не ровен час, наведается к нам Добби или любой другой домовик Хогвартса, ищи потом героя…

Так, пора уже, кстати, говорить о себе в мужском роде, а то соратники не поймут, если вдруг ляпну то, что думаю. Тёмный Лорд — девочка… Нда… Это грозит потерей авторитета, восстановить который мне намного сложнее, чем настоящему Тому. Так что буду внимательно следить за тем, что говорю.

***


Барти стал вести себя уж слишком неадекватно, пришлось посадить в камеру напротив Поттера. Теперь они мило общаются, пытаясь донести друг до друга свои кровожадные мысли. Ну чисто детский сад… с маньячным желанием обоих пойти и всех поубивать. Ладно Крауч — мой, вроде как, последователь и верный соратник, но Поттер!.. Якобы добрый мальчик, знамя Светлых Сил, избранный, чтобы победить Зло… Я ему так и сказала… хм… сказал, что если он хочет убивать, то значит уже и сам совсем не белый и не пушистый. И посоветовал пойти по пути Христа — подставить другую щёку — вот истинный Свет и благость. И мученически умереть от моей руки, своей жертвой спасая Британию. Странно, что он меня обматерил… Плохо его всё же воспитывала Петунья.

Конечно, я нарисовала портрет Поттера слишком тёмными красками, но надо же показать этому борцу за справедливость, что он возомнил о себе слишком многое. Подумаешь, Спаситель!.. Дамблдор воспитал наглого юнца, самоуверенного и твердолобого, с полным нежеланием узнать что-либо, выходящее за границу, очерченную Великим Учителем. Жизнь магического сообщества, его законы и правила — зачем это Мальчику-который-выжил, если можно просто сунуть нос куда не просят и получить одобрение доброго директора школы…

Вот порадовался бы Снейп, услышав мои рассуждения… Хотя почему бы и нет — конечно услышит. Но не сейчас. В данный момент мне директорский шпион совершенно не нужен, и я сильно сомневаюсь, что у меня получится переманить его на свою сторону. Лили он мне вряд ли простит, хотя как раз и не виновата в этом, но не могу же я сообщить ему как-нибудь за завтраком мимоходом:

— Знаешь, Северуссс, а ведь в теле твоего госссподина сссидит сссейчасс обычная магла, которая точно не убивала твою любимую девушку, так что тебе только и оссстаётся его, то ессть меня, понять и проссстить…

Сложно представить, что после этого будет делать Северус, но мне действительно будет нужен хороший зельевар, и понять, с чьих рук предпочтёт кормиться Снейп — жизненно важно.

***


Прятаться у Люциуса оказалось очень скучно — авроры так и не появились, а в «Ежедневном пророке», частично оправдывая название, ежедневно извращались, выдумывая всё новые и новые версии о пропаже одного из участников Турнира Трёх Волшебников. Дамблдор, тоже отметившийся на страницах сей газетёнки, естественно, озвучил версию о возрождённом мне, и естественно же, получил в ответ ушат помоёв и обвинение в сумасшествии и подсиживании министра Фаджа, под чьим неустанным мудрым руководством аврорат — непосредственно с главным аврором Скримджером — день и ночь, не покладая рук, разыскивает Поттера.

А Амос Диггори не отказал себе в удовольствии через газету возмутиться, что мальчишка, пролезший в турнир благодаря попустительству директора Дамблдора, не только не оценил сей факт, но и посмел сбежать после того, как пытался убить его сына и чуть не помешал Седрику заполучить Кубок Огня коварно выпущенным исподтишка ступефаем. О том, что за кубок перед исчезновением из лабиринта схватились двое — его сын и Поттер, а значит, оба являются победителями, и речи не шло… Впрочем, чего ожидать от человека, связанного с министерством…

В гости заглядывал Снейп. Меня, естественно, не застал, а Люциус сделал вид, что совершенно не понимает, что тому надо. И вообще — «извини, друг, но Цисси настаивает на отдыхе, так что мы, вместе с сыном, конечно же, уезжаем. Правда, ещё не решили — на Мальдивы или на Лазурный берег… Лорд? Какой лорд?.. Ах, наш Лорд!.. Нет, не появлялся, хотя метка да, потемнела. Да, я тоже удивлён этим фактом… И тебе не хворать, ты заходи, если что…»

***


Поттер неожиданно прислушался к моим словам о том, что теперь мы с ним крепко связаны одной кровью. Видимо, надоело сидеть взаперти, и он, в очередное моё посещение его скромной обители, встретил меня не возмущёнными криками, а молчанием. Что интересно — без всякого Силенцио с моей стороны… Барти, каждый раз начинавший орать на Поттера, когда тот орал на меня, по привычке завопил было «повелитель великий волшебник, а ты, Поттер!..», но заткнулся, обнаружив, что выступает соло… Надо всё же показать его колдомедикам, ведь умный же был мальчик, весь в папашу. Эх, Крауч, Крауч, что же ты с сыном сделал?.. Или это я его, то есть Том, ещё раньше с ума свёл? Ну тогда тем более — мы в ответе за тех, кого приручили.

— Ну что, Гарри, готов к диалогу? — поинтересовалась я. — Я могу быть уверен, что ты поведёшь себя не агрессивно, если я выпущу тебя из клетки? Всё же подземная тюрьма не место для моего брата, впрочем, как и для любого ребёнка…

— Ну так и поселил бы меня в более подходящие апартаменты, — попытался ехидно ухмыльнуться Поттер, но я то видела, как он стаскивает зубы — явно, чтобы те не стучали.

— Не хотелось бы лишиться твоего общества, — улыбнулась я, прекрасно понимая, как жутко выгляжу со стороны. — Но если ты поклянёшься не убегать…

— Не поклянусь!

— Хм… Я почему-то так и думал… Знаешь, кажется, мы зашли в тупик — просто так я не могу отпустить тебя, ты не хочешь клясться… Хотя, знаешь, ты всё же прав — я тебя отпущу. На все четыре стороны. Посмотрим, как отнесётся к тебе Дамблдор, после того, как ты вернёшься целым и невредимым от страшного Волдеморта, пропав перед этим на месяц. А уж министерство обязательно пожелает с тобой пообщаться — они почему-то считают, что ты пытался убить Седрика Диггори, а потом сбежал… Но ты не волнуйся — если угодишь в Азкабан, я тебя непременно оттуда вытащу — негоже моему брату по крови, да и вообще родственнику, хоть и дальнему, кормить своими эмоциями дементоров…

— Брату?.. Родственнику?! — кажется, парнишка, наконец, прислушался к моим словам и подзавис. Забыл, наверное, что в магическом мире нашего, хм, небольшого острова почти все друг другу родственники. — Да ты вообще!.. Ты!.. Ты убил моих родителей!.. Ты хотел убить Джинни!.. Ты проклят — ты убивал единорогов!.. Из-за тебя погиб профессор Квиррел!..

— Вот насчёт последнего могу поспорить, — не согласилась я с Гарри, успев бросить Силенцио в Барти — тот опять собирался возмущаться тем, как Поттер разговаривает с его любимым повелителем. — Квиррелл сам попросился носить мою душу, а убил его ты — не надо было хвататься за него — у него от боли просто не выдержало сердце. И про родителей… вот за них извини — я явно был не в себе — ведь не собирался их убивать…

— Не собирался?! — Гарри будто захлебнулся очередным воплем, уже готовым сорваться с его губ.

— Ну да, шёл поговорить про пророчество — вот не нравилось оно мне, странное очень, да и сам момент его появления… Неправильно всё было. А потом подошёл к двери и всё… темнота. Очнулся непонятно где — вокруг лес и ни души, точнее, одна душа — моя, а вот с телом действительно плохо…

Тут я, конечно, приврала, но не совсем — ведь самый главный момент жизни Волдеморта я действительно не видела. Вот интересно — знаниями владела, навыки остались, а память… с памятью были проблемы — лица соратников Тома помнила, жизнь его повседневную, хоть и не досконально, тоже, а вот как он убивал и самоубивался, да как по лесам скитался… этого нет — чистый лист.

— Значит, ты ничего не помнишь? — поинтересовался Поттер, даже прекратив нервно дрожать. Конечно, узнать, что противник потерял память — это ведь так интересно.

— Ничего, — подтвердила я, глядя в наивные зелёные глаза. Вот интересно, в кого он такой доверчивый? — Поэтому и тебя забрал. Это уж потом мне рассказали, что к чему… Так что, тебя отпускать или будешь общаться? Брат…

В общем, Поттер всё же надумал поговорить, а потому решил остаться, пообещав не убегать. Ну, я сделала вид, что поверила, а сама навесила на него следилку, да приказала Люциусу ещё усилить охранный периметр — благо, пацан аппарировать не умеет. Но он же вёрткий — просочится в какую-нибудь незамеченную щель — и поминай как звали.

***


Да… Поттер любопытствующий — это ещё хуже, чем Поттер ненавидящий!.. Вот кто же знал, что, поверив в мою потерю памяти, и получив относительную свободу, пацан начнёт везде таскаться за мной, приводя в тихий шок Люциуса, когда тот заглядывал рассказать новости и отчитаться о проделанной работе — восстановление потерянных за годы отсутствия Тома связей занимало всё его время.

Я же, прикинув, что постоянное присутствие Гарри в непосредственной ко мне близости сильно вредит моему общению с соратниками, коих я постепенно принялся вызывать «на ковёр» — поодиночке, тихо, через метку — озаботился его манерами и досугом — настоятельно рекомендовал вернуть домой Драко и Нарциссу. Мне кажется, это неплохое решение — драки с однокурсником и общение с его матерью, помешанной на правилах, но умеющей их превосходно обойти, если ей это нужно, думаю, отвлекут внимание Поттера от меня, а там, глядишь, и с Малфоёнышем подружится — в школу-то герою возвращение не светит, во всяком случае, пока.

Что делать с его нынешними друзьями, я пока не придумала, но Уизли точно следует держать от него подальше — слишком порывист и совсем не думает перед тем, как что-то сказать или сделать. Сразу выболтает всем, и в первую очередь Дамблдору, где и с кем проводит каникулы Гарри Поттер. А вот по поводу Грейнджер стоит подумать. Если притащить её в мэнор и убедить Люциуса, что она эксперимент по приручению магглов и грязнокровок для пользы чистокровных, то может прокатить. А там, глядишь, они и привыкнут, что грязнокровка Грейнджер обычный подросток и ничем не отличается от их собственного отпрыска… Мы ещё на её с Драко свадьбе гулять будем… Это я, конечно, шучу, но чем чёрт не шутит. Нда…

***


Эх, жаль, лето заканчивается… А я ещё ни разу в море не искупалась и ребёнка, то есть Поттера, туда не вывезла. Работы непочатый край — азкабанских сидельцев — тех, что поадекватней да не сошёл с ума, — на волю вытащи, с министерскими договорись, Дамблдору на глаза показаться не моги, а последователи ждут, когда я рейды на маглов устраивать начну. Чувствую, им неохота, как и мне, но ведь имиджу соответствовать надо. Хватит! Надо плюнуть на всё, да и заявить, что пересмотрел доктрину, ибо бороться с маглами, что с тараканами — их уж и бьёшь, и травишь, а они всё лезут, и меньше их не становится.

Всё, решено — надо договариваться с министерством магии и лично Фаджем — я ему поддержку и невмешательство (ну, во всяком случае, в ближайшем будущем), а он мне амнистию заключённым. Выборочно. Электорату ведь всё равно не интересно, сидят в Азкабане ещё Пожиратели или уж поумирали все. Им, главное, хлеба побольше и зрелищ, а уж на это освобождённые раскошелятся. Обязательно. Ну, а там постепенно и посты позанимаем, и выборы проведём — внеочередные. Вольности народу, права магическим меньшинствам, патронаж маглорождённых волшебников — в общем, полная толерантность.

Главное, Дамблдора отвлечь, нечего ему в министерство свой длинный нос совать, пусть пока в школе сидит. А влияние на маглорождённых постепенно перетянем на себя — зря я, что ли, про патронаж заговорил. Вот как только проявились у обычного вроде ребёнка магические способности, так сразу его под наблюдение чистокровных семей, желающих помочь — научить, как справляться с выбросами, объяснить обычаи, рассказать о мире магии… И вуаля — в школу едут дети, уже не удивляющиеся волшебству, и хоть, по малолетству, верящие в сказки о Добре и Зле, но точно знающие, что в волшебной Англии, как и в их обычном мире, есть и то, и другое, и умеющие различить, что хорошо, что плохо. Для них, во всяком случае… И этот вопрос каждый решит сам за себя. И даже если кто и поведётся на ласковые речи — жизнь после школы длинная и совсем не похожа на сказочки директора, так что кто умный, тот переучится, а остальные мне не интересны.

Так что время действовать пришло. И будь что будет…

@темы: фанфики

---

Тишина (черновик)

Маленький черновичок по "России магической". Писаться то ли будет, то ли нет. Даже если попрёт, то дальше мини не разрастётся, но выложить, чтобы не затерялось, думаю, следует...

ГГ - Марк Епифанов, Ольга Воронцова


Порт-ключ сработал штатно, вынеся группу Епифанова в ближайшую к нужному месту точку. Ольга Воронцова, единственная женщина в группе, сейчас отличавшаяся от прячущихся в тенях фигур в масхалатах только наличием толстой косы, что выбивалась из капюшона, внимательно огляделась вокруг, досадуя на птиц, всполошившихся при их появлении, разоравшись на все голоса.

Места были до боли знакомые, и Ольга поняла, что явилось решающим фактором для отправки на это задание их группы — именно она была знакома с этой местностью досконально. Маги-мужчины здесь раньше не ходили, и то, что порт-ключ смогли настроить, наводило её на мрачные мысли…

Шло лето тысяча девятьсот сорок второго года. Родной Ленинград, где остались родители Ольги, не желая покидать старое родовое гнездо, видевшее не одно поколение Воронцовых, держал блокаду, а здесь, в лесах Карелии, было тихо…

***
Замерев, как и остальные, Ольга прислушивалась… То, что она ощущала вокруг, ей совершенно не нравилось…

— Пст… Молька… первая пойдёшь, — шепнул Марк, полуобернувшись, и кинул на неё мрачный взгляд, — уж извини, но девушки сегодня вперёд…

— Ясное дело, командир, — согласилась она, демонстративно позабыв о субординации, впрочем, как и он.

С Марком её связывала давняя дружба, и она совершенно не удивилась, что, когда известный маг-боевик Марк Епифанов в начале войны стал собирать себе группу — для помощи Красной Армии и противодействию немецким магам, которые неизменно обнаруживались во всех операциях Вермахта, — он сразу вспомнил и про неё…

Двое парней, оказавшихся поблизости, спрятали улыбку в тенях капюшонов — ситуация, когда мелкая девчонка ведет за собой, как на веревочке, пяток бугаёв, казалась им неимоверно смешной.

— Нехорошо здесь, — произнесла Ольга, затолкнув лишние сейчас мысли и эмоции подальше за щиты, что присутствовали в её памяти, — неправильно… Идите за мной след в след, не отклоняйтесь — здесь должно быть полно ловушек, да и контур…

Не договорив, она осторожно двинулась вперёд — под ногой хрустнула веточка, и Ольга поняла, что не давало ей покоя — птицы… Те самые птицы, что встретили прибытие группы разноголосым недовольством. Теперь они молчали, будто их никогда тут и не было — не перекликались мелкие пичужки, не стучал вдалеке дятел — всё замерло, отзываясь только на резкие звуки. Вокруг, расползаясь липкими хлопьями тумана, властвовал страх. Страх и тишина…


***
Медленно продвигаясь, группа углубилась в лес, действуя настолько слаженно, что тотчас же становилось понятно — они отлично сработались, уже воспринимая себя единым целым. Следуя за взявшей на себя функцию проводницы девушкой, мужчины не забывали внимательно наблюдать за окружающим их лесом, подмечая и ловушки, о которых говорила спутница, и остаточный след сильного колдовства, что сейчас ощущалось разодранным в клочья, что и подтвердилось почти сразу.

Ольга встала как вкопанная, будто наткнувшись на преграду — это послужило сигналом для остальных, — и замерла, только руки забегали, как по невидимым струнам арфы, и с каждым взмахом её лицо становилось всё более и более жёстким, пряча вглубь все имеющиеся на нём эмоции, но глаза выдавали то, что уже не нужно было говорить словами — защитный периметр вокруг начальной волшебной школы «Онежин скит» пал, оставив её обитателей беззащитными перед самой страшной угрозой — тёмные маги, сотрудничавшие с Гитлером, были жестоки и неумолимы. А то, что здесь побывали именно они, сомневаться не приходилось…

@темы: фанфики, ориджи

---

Меропа

Роулинг Джоан «Гарри Поттер»

Пэйринг и персонажи: Меропа Гонт (Мракс)
Рейтинг: G
Жанры: Повседневность, POV, Hurt/comfort, AU, Попаданцы
Предупреждения: OOC, Мэри Сью (Марти Стью), ОЖП, Беременность
Размер: мини

«Меропа?! Ты засунул меня в Меропу?.. — в подсознании дробным горохом раскатился смех, добавляя к имеющейся проблеме с небольшой слабостью большую головную боль — и в прямом, и в переносном смысле. — Впрочем, мне грех жаловаться, ведь я была готова и к худшему варианту, слава Мерлину, не в Дамблдора запихнул».

Предупреждения: ОДНО матерное слово — просто потому, что не смогла подобрать адекватную замену.

Умирать в сорок пять, наверное, намного обиднее, чем в восемьдесят два, например. Не знаю, во всяком случае, так казалось… Раньше, когда мне было ещё далеко до любой из этих цифр. Теперь же, подойдя к первому рубежу, я удивлялась собственной наивности — умирать не страшно в любом возрасте, если ты был точно уверен, что после смерти тебя ждёт очередное приключение, по словам одного небезызвестного старца.

Впрочем, твёрдая убеждённость в том, что другой персонаж (ещё одной из любимых книг) не обманывал, когда утверждал, что в посмертии каждому воздается по вере его, делала предстоящее мне приключение вполне предсказуемым — я была убеждена на все сто, что попаду в Поттериану, и мечтала только о том, чтобы сохранить память. Впрочем, Ехо бы мне тоже подошёл…

— Вот так прямо и в Поттериану, да? — услышала я, стоило моей любопытной душе расстаться с почти не надоевшем ей телом. — Поначитаются, и давай колобродить, нет бы ровными рядами по привычке маршировать в Чистилище…

Некто, выдавший этот спич, напоминал святого Петра одной лишь белоснежной хламидой, что яростно трепыхалась вокруг тщедушного тельца нежно-зеленого цвета, задираясь иногда совершенно по-блядски, даже не подпоясанная вервием. Ключей на поясе тоже не наблюдалось.

— Странно, почему-то мне казалось, что черти чёрные…

— Где ты тут чертей увидела? — вопросил некто, пригнувшись и почесав короткими ручками начинающую лысеть макушку (волосы тоже, кстати, переливались всеми оттенками зеленого). — И если уж на то пошло, то с чего чёрные-то? А зелёный змий?

— Ну так-то змий, — возразила я, совершенно не удивляясь собеседнику, — к тому же, я и знать не знаю, как он выглядит — он ко мне никакого отношения не имеет…

— А вспомни, как чертей в карикатурах-то иногда изображали… — хмыкнул тот. — И вообще, заняты они…

— Уел, — согласилась я. — А змий или чёрт — мне по фигу. Так где тут моё обещанное?

— Параметры давай, тогда и выполнять буду, — ухмыльнулся зеленошкурый.

— Эх, помню, читала я, как наивных попаданцев ваша братия дурит… — подозрительно прищурилась я на вольготно расположившуюся на облачке пародию на рептилию. — Как не загадывай, а вы так извернётесь, что всё равно неладно выходит… Ну, авось повезёт… Мне Поттериану, век девятнадцатый или двадцатый, тело человеческое, с рабочей магией, а всё остальное сам — и так понятно, что гадость устроишь.

— Что, даже не поинтересуешься, женщиной или мужчиной станешь?

— А мне фиолетово, и так, и так готова, мужика я себе в обоих вариантах найду… Ну и ты повеселишься в любом случае.

— Предсказуемо и скучно, — покачал головой змий.

— А чего ж тогда возишься?

— Так ведь положено так — каждый попадает в то посмертие, в которое верит. Это ведь не мы вас дурим, это вы всё сами…

Голос, исчезая, затихал, и растворялся то ли в облаках, то ли клубах пара говоривший. Вот мелькнула напоследок прядь изумрудных волос и я очнулась… отфыркиваясь и захлёбываясь водой, судорожно втягивая глоток воздуха…

***
— И не смей больше падать в обморок! Где были мои глаза! Как опоила! Да я бы на тебя в здравом уме и не посмотрел бы! Убирайся, видеть не хочу!

Обнаружить себя полулежащей на продавленном диване, мокрой и с тянущей жуткой болью поясницей оказалось неожиданно радостно.

«У меня получилось! — мысленно позволив себе заорать, я, также незаметно для орущего собеседника, станцевала ламбаду, представив партнёром зеленого змия. — Спасибо, красавчик, я помню, а это главное!»

Попытавшись рассмотреть человека, что ругался со мной нынешней, я утерлась рукавом и разозлилась, что это не помогает — что-то вокруг было неправильно. И разобравшись — поняла, что ламбада была несвоевременна, ибо радоваться мне совершенно нечему. Неправильным был не мир вокруг, а я, смотревшая на него под необычным ракурсом.

Косоглазая и беременная… Да, вопросы об уступившей мне тело личности при взгляде на выпирающий живот сразу резко отпали…

«Меропа?! Ты засунул меня в Меропу?.. — в подсознании дробным горохом раскатился смех, добавляя к имеющейся проблеме с небольшой слабостью большую головную боль — и в прямом, и в переносном смысле. — Впрочем, мне грех жаловаться, ведь я была готова и к худшему варианту, слава Мерлину, не в Дамблдора запихнул».

Смех как-то потускнел и через несколько мгновений окончательно сошёл на нет, и я поняла, что осталась совсем одна — обживать тело. Точнее, не одна, так как благоверный Меропы никуда не делся.

«Симпатичный парень, — решила я, внимательно его разглядывая, — сынок, и в правду, будет красавчиком, даже удивительно, как Меропа своими генами не подпортила ему физиономию…»

Отец потенциального Темного Лорда, судорожно поправляя то и дело падающие на глаза каштановые вихры, трясущимися то ли от волнения, то ли от гнева руками запихивал немногочисленные пожитки в небольшой саквояж, демонстрируя явное желание покинуть бессовестную обманщицу, то есть меня.

— Денег оставь, — я рискнула подать голос и обнаружила, что он у меня вполне ничего — если буду петь, помидорами не забросают. — Ты, как ни крути, мне муж, значит, должен заботиться…

Том Риддл-на-данный-момент-младший, зыркнув на меня горящими ненавистью глазами, выхватил из-за пазухи объёмный такой кошелёк, и вытащив несколько купюр, спеша и комкая, кинул их мне в лицо.

— Ничего, я подниму, не гордая, — проговорила я в пустоту, так как тот, кому предназначались эти слова, схватив вещи, исчез за дверью…

***
Если мой муженёк думал, что отвязался от меня так просто, то он сильно ошибался — в Литлл-Хэнглтон (действительно существовавший в этой реальности) я неожиданно для себя прибыла тем же поездом, что и он, хотя добраться до нужного вокзала было для меня сродни подвигу — непривычный угол зрения снова довел до головной боли и, дополнительным бонусом, тошноты. Ощущение некоторой чуждости тела тоже присутствовало, но всё было не так уж и страшно — беременной в той жизни я успела побывать не раз, так что приучать себя к изменившемуся центру тяжести долго не пришлось. Подозреваю, что всё было бы намного хуже, окажись я мужчиной…

Купив билет на ближайший поезд, идущий в требующемся мне направлении, я пристроилась на самой незаметно расположенной (по моему мнению) скамейке, и приготовилась ждать. Полисмен, прогуливающийся невдалеке, пристально изучив мой опрятный вид и особо обратив внимание на билет, демонстративно зажатый в руке, потерял ко мне всякий интерес. Через полтора часа, окончательно продрогнув и несколько раз посетив дамскую комнату, я наконец-то дождалась нужного мне поезда, успев заметить муженька, заскочившего в вагон первого класса. Я-то, из экономии, предпочла стандартный.

Высадившись на платформе родного города Меропы и стараясь не попасться на глаза Тому, я загрузилась в единственную в моём поле зрения машину с шашечками, и похоже, сильно удивила водителя, приказав везти меня к Риддлам.

Впрочем, остановившись возле ворот, сейчас распахнутых настежь, являя взору запущенный сад, в глубине которого угадывался столь же запущенный, но величественный дом, я несколько подрастеряла свою решимость — не самой умной мыслью было явиться сюда в тот момент, когда муженёк Меропы был всё ещё жутко зол, да и его родители, уверена, не будут мне рады. Но выбирать не приходилось — собственная конура, по недоразумению называемая Гонтами домом, не манила меня совершенно, к тому же я не помнила, вернулся ли уже братец Морфин из Азкабана — вот с кем встречаться совершенно не хотелось.

Палочки в немудрёных пожитках дамы, уступившей мне тело, я не нашла, с грустью убеждаясь, что сволочная писательница, верно, была права, утверждая, что Меропа — сквиб, ведь ни одна ведьма в здравом уме не откажется от полагающегося ей девайса.

Пока я зависала в раздумьях, моё тело уже шустро, несмотря на некоторую колобковость, семенило по дорожке, заставив с ужасом предположить, что его бывшая хозяйка не покинула его окончательно. Быстро проанализировав своё поведение, я решила, что всё же несколько погорячилась с выводами — я полностью контролировала все процессы и только моя задумчивость была ответственна за некоторую разобщённость души и тела.

Добравшись до двери, я заколотила в неё молотком, висящем тут же для удобства желающих в него попасть. Не успел ещё звук последнего удара смолкнуть где-то в недрах дома, как дверь бесшумно отворилась и на пороге показалась худая как жердь женщина в строгом чёрном платье с белоснежным накрахмаленным передником (о края которого, по моим ощущениям, можно было порезаться). На затянутых в строгий пучок пегих волосах красовалась кружевная наколка, столь же белоснежная и травмоопасная, как и фартук.

Попытавшись повнимательнее разглядеть данную особь, я взглянула на неё исподлобья, с трудом сфокусировавшись.

— По вопросу благотворительности хозяева принимают в первую субботу каждого месяца с трёх до четырёх пополудни, — заявила неприступная прислуга, посмотрев на меня презрительно.

— Меня не интересуют вопросы благотворительности, — гордо задрав подбородок и подпустив в голос холода, ответила я, и продолжила: — Я здесь, чтобы встретиться с родителями моего мужа — Тома Риддла-младшего. Уверена, они будут рады моему приезду.

На ужас и недоверие, тут же исказившие черты женщины, замершей в дверях, можно было бы любоваться вечно, если бы не желание побыстрее оказаться в помещении, хотя это грозило мне скандалом и новой головной болью. Ребёнок, чувствуя мою усталость, всё чаще толкался в животе, заставляя меня спешить — горячий чай и тёплая постель сейчас виделась самой большой необходимостью.

— Я спрошу, — отмерла служанка и попыталась захлопнуть перед моим носом дверь. Номер не прошёл — я вклинилась в проём, не давая возможности оставить меня на улице.

— Следующий мой визит я планирую нанести в редакцию газеты… — задумчиво проговорила я, не имея никакого понятия ни о том, как называется местный рупор новостей, ни о том, есть ли он вообще в данном богом забытом уголке Англии. Но кажется, стрела попала в цель — прислуга прекратила напирать на дверь, пропустив меня в прихожую, и предложив присесть на диванчик, ретировалась, спеша сообщить обо мне хозяевам.

«Богато живут», — подумала я, пытаясь разглядеть обстановку, с первого взгляда наводящую на мысль о достатке — сияющий от воска паркет, большое зеркало в вычурной раме, основательного вида диван, затянутый шёлком, хрустальная люстра над головой… Со второго взгляда становились видны старательно затёртые сколы на подлокотниках, несколько потрёпанный шёлк и… вот про люстру не могу сказать ничего плохого — с моими проблемами со зрением сложно разглядеть что-либо в сиянии огней, но возможно, на ней не хватало нескольких висюлек — там, где это не было так заметно.

— Сэр Томас вас ждёт, — прислуга, появившаяся в дверях, ведущих вглубь дома, приглашающе шевельнула рукой, поглядев на меня с некоторой долей злорадства и любопытства — сей коктейль явно говорил как о том, что всё семейство в сборе, так и о том, что мой муж не сдержал своих эмоций.

— Благодарю, — постаравшись изобразить на лице невозмутимость, которой у меня не было и в помине, я последовала за женщиной, даже не пытаясь запоминать дорогу.

***
Помещение, в котором я очутилась, явно знавало лучшие годы, сейчас даже сильнее, чем прихожая, выдавая сложное финансовое положение своих хозяев. Нда… вот на это я как-то не рассчитывала…

В небольшой гостиной, которую мне удалось рассмотреть только мельком, в данный момент собралось всё семейство, сплотившись против меня — той, что расстроила все их планы. Догадка, что та девушка — невеста Тома — с которой он частенько проезжал мимо дома Меропы, должна была принести в семью хорошее приданое, тут же возникла в моей голове…

— Как ты посмела сюда явиться! — заорал мой муж, резким движением покидая кресло, в котором до этого сидел. — Пошла вон!

Старший Риддл, седой представительный мужчина, наклонился вперёд, тоже явно желая подняться, и я отшатнулась, понимая, что мне несдобровать, и наткнулась на закрытую за спиной дверь… Видимо, от страха у меня помутился рассудок — именно этим только можно объяснить мои дальнейшие действия.

— Стоять! — заорала я, инстинктивно выставив перед собой открытые ладони, то ли пытаясь защититься, то ли остановить…

Обоих Риддлов отбросило назад, в кресла, где они и замерли, глядя на меня с яростью, к которой примешивалась некоторая доля испуга.

— Я ведь говорил, что она ведьма! — мой муж повернулся к своему отцу. — Она опоила меня и обманом заставила жениться! Теперь ты видишь, отец?!

Сразу незамеченная мной женщина, сидящая в кресле у окна, с ужасом прошептала: — Этого не может быть…

— Может, — ответила я, не давая собственному восторгу и удивлению вырваться на волю. Значит, я всё же не сквиб, а ведьма. Значит, зеленошкурый паразит не обманул и в этом… Но как я могу колдовать без палочки?! Возможно, это была просто стихийная магия, как у маленьких детей, а теперь, когда я осознала свои возможности, магия больше не подчинится мне так просто. А это значит, что мне надо воспользоваться первым впечатлением, быстренько прийти к соглашению с Риддлами и валить отсюда. Оставаться женой этого сноба я не планировала. Да я его вообще не знаю!!!

— Они хотели ударить женщину… Беременную женщину… — отчаянно кося, я пыталась и сфокусироваться на миссис Риддл, и не упустить из вида обоих мужчин. — Вас они тоже бьют?..

Интересно, а я смогу играть на сцене? Действительно ли я отлично изображаю микс эмоций: ужас, недоумение, сочувствие, или я провалила экзамен по мастерству?.. Наверное, всё же нет — ведь ужас я не играю, он действительно есть, правда, по несколько иному поводу…

— Как вы могли так подумать?! — возмутилась миссис Риддл, даже забыв о том, свидетелем чему только что стала, и я порадовалась — есть адекватный отклик. Что ж, продолжим беседу…

— А что ещё я могу думать, когда на меня кидаются с кулаками? И да, я ведьма, влюблённая в вашего сына ведьма… во всяком случае, была, пока не убедилась, что мы с ним действительно не пара.

Господи, что я несу?

— Мерзавка! Дрянь!..

А мамаша-то у муженька женщина экспрессивная…

— Зачем вы пришли? — спокойно поинтересовался старший Риддл, перекрыв очередной пассаж своей супруги хорошо поставленным голосом. — Ведьмам здесь не место.

Однако, он не так прост… Я почему-то считала, что он более резкий. Видимо, я ошиблась, составив впечатление о нём по чужому воспоминанию в книге, прочитанной достаточно давно и не в этой жизни…

— Поговорить. Мне некуда идти, а я, как видите, ношу под сердцем вашего внука, мистер Риддл, и что бы ни говорил ваш сын…

— Знать не хочу ни тебя, ни твоего ублюдка!.. — вновь влез муженёк, но радовало хотя бы то, что ни он, ни его отец больше не делали попыток приблизиться ко мне. Видимо, чувство самосохранения у них всё же имелось…

— Он не ублюдок, — спокойно возразила я — мне то чего нервничать? — Я была не права, связавшись с тобой, и я это осознаю, но наш ребёнок — законный и с этим ты не поспоришь. Я согласна на развод, — больше не обращая внимания на мужа, я повернулась к его отцу, — но мне нужны деньги…

***
— С вами было приятно иметь дело, сэр, — сообщила я уже почти бывшему свёкру, прощаясь. — Завтра буду ждать вашего поверенного…

Захлопнувшаяся за спиной дверь заставила вздохнуть спокойнее, и я поспешила к кэбу, вызванному мне. Придётся переночевать в гостинице, и надеюсь, что мои несостоявшиеся родственники предпочтут откупиться, а не оставить сына вдовцом. Мне бы этого точно не хотелось…

Мда… гостиница «Золотой фазан» когда-то знавала лучшие времена, впрочем, выбирать мне было особо не из чего, так что пришлось довольствоваться тем, что было. Номер я взяла не из самых плохих, но и не так называемый королевский, на который у меня не было денег и где всё равно не было ни отдельного душа, ни туалета. Все удобства располагались на этаже и я порадовалась уже хотя бы тому, что в туалет не придётся бегать на улицу или пользоваться ночным горшком.

Заперев за собой дверь и прислонив к ней единственный стул, имевшийся в номере, я стянула с себя пальто и со счастливым вздохом повалилась на кровать, застеленную миленьким лоскутным покрывалом. Надо было немного отдохнуть перед ужином — ребёнок азартно пинал меня в бок, да и поясница раскалывалась, не выдержав столь долгого над ней издевательства.

Завтра мне принесут документы, и если Риддлы не попытаются обмануть, я стану владелицей небольшого, но симпатичного домика в Нортумберленде, во всяком случае, именно под таким соусом мне его преподнесли. Предполагаю, что там полуразрушенная хибара, продуваемая всеми ветрами, но кругленькая сумма в банке, которая мне также обещана, примиряет меня с перспективой стать его владелицей, а согласие на развод и условие дать ребёнку фамилию Гонт вселяет надежду, что я всё-таки смогу воспользоваться их поистине «щедрым» предложением, вырванным мною с боем. Как жалко, что у меня нет волшебной палочки — я бы быстренько смылась отсюда на «Ночном рыцаре»… Если он, конечно, уже существует…

Нет, всё же не время отлёживаться, надо прогуляться по городишку, посмотреть, что за банк здесь имеется, и попытаться на авось решить, стоит ли он того, чтобы хранить в нём свои деньги. Хотя бы какое-то время…

***
Господи боже мой, Мерлин или кто там наблюдает за мной? Вот не верю я, что всё обойдётся! Ну не может эта почти разорившаяся семейка просто так отдаст деньги. Не верю! Или всё же?..

Как хочется быть уверенной, что им, как и мне, удобнее откупиться и забыть. Том женится наконец-таки на как её… Сесилии?.. и у них, как и у меня с сыном, всё будет хорошо. Ну если, конечно, эта вертихвостка за время отсутствия Риддла-младшего не выскочила за другого…

***
Я сидела за небольшим столиком, на котором лежали ключи от моей новой жизни — дарственная на дом и реквизиты счета в банке, открытого на моё девичье имя, а также немного наличности, которой должно было хватить мне на то, чтобы убраться отсюда. Во всяком случае, именно это озвучил поверенный старшего Риддла, явившийся в строго оговоренное мной время. Я подписала бумаги о разводе, и теперь надеюсь, что в тексте не было подводных камней, о которые разобьется моя новая жизнь. Ужасно болела голова — я устала и перенапрягла глаза, пытаясь разобраться в хитросплетениях английской законодательной системы и в условиях, что делали нас с мужем полностью свободными.

Собрав документы и пожитки, коих у меня почти не было, я поспешила покинуть как гостеприимную гостиницу, так и город, который навевал на меня мрачные мысли. За каждым углом мерещились бандиты, нанятые моим пока ещё свёкром. Впрочем, может я и преувеличиваю кровожадность Риддлов, и они не рискнут связываться с ведьмой, впечатлившись моей вчерашней демонстрацией, но всё же у страха глаза велики, поэтому я пригляжусь повнимательнее к расписанию поездов и посмотрю, как с наименьшим риском добраться до Лондона. В графстве Нортумберленд мне пока делать нечего, хотя когда всё решится, документы о разводе будут ждать меня именно там, в моём доме. А вот наведаться на Диагон-Аллею мне жизненно необходимо — какая же ведьма, да без палочки?..

***
Моя поездка обратно в Лондон напоминала шпионский детектив. Сев в поезд, идущий в сторону восточного побережья, я вышла через пару станций и, запутывая следы пересадками на разные ветки и направления, на следующий день добралась, наконец, до Лондона, чувствуя себя настолько плохо, как может чувствовать беременная женщина, почти не спавшая, и евшая через раз. Не задерживаясь на перроне ни на минуту, я вышла в город и подманила кэб. Уже через пару минут мы мчались по улицам города, приближаясь к Чаринг-Кросс-роуд, и я надеялась, что мои траты были всё же не напрасны.

Бар «Дырявый котёл» встретил меня обшарпанной вывеской, с выворачивающим душу скрипом и скрежетом раскачивающейся на холодном, уже почти зимнем ветру. Я, как моряк тонущего барка, увидевший спасение, с кряхтением выбравшись из машины, поспешила добраться до его дверей, ухватившись за ручку, и только сейчас убедилась в своей безопасности. Которая, впрочем, была ложной — на Диагон-Аллее мне тоже совершенно не следовало расслабляться, если я не желаю потерять ту небольшую сумму наличности, что имелась в моём кошельке.

Комнатка, которую я сняла, обратившись к бармену, особым комфортом похвастаться не могла, но удобства в ней имелись, что радовало — не нужно было шляться по этажу каждый раз, когда понадобится в туалет. А надобилось очень часто — ребёнок давил на стратегические места, а сама я с каждым оставшимся до его рождения днём делалась всё неповоротливее.

Время до родов я планировала занять собственным обучением и подготовкой вещей, в коих будет нуждаться новорожденный. А пока следовало посетить лавочку Олливандера, чтобы обзавестись, наконец, палочкой.

***
Деньги, что я стрясла у Риддлов, покинули маггловский банк и нашли пристанище в Гринготтсе — в преддверии тяжелых времён я совсем не хотела остаться без гроша. В сейф Гонтов, даже если он и был (в чём я сильно сомневаюсь), я соваться не стала — открыла личный, опасаясь, что имеющийся родственничек может когда-нибудь попытаться наложить на деньги лапы. Открыт он был на имя Меропы Риддл, но с оговоренным доступом по крови только для меня и ребёнка. Следовало бы позаботиться и об опекунах для него, но гоблины этим не занимались, зато — естественно, за мзду — подсказали хорошую контору, оказывающую юридические услуги. Там я смогу составить завещание…

Плата за использование сейфа была терпимой, и денег в нём после всех задуманных мной дел осталось вполне достаточно для ведьмы с сыном, проживающих в провинции. В сейф также отправился семейный медальон Гонтов, который я обнаружила среди вещей Меропы, когда спешно догоняла бывшего мужа. До этого момента я носила его на шее, по вечерам любуясь на инициалы предка и пытаясь представить, сколько веков этой реликвии. Теперь же я оставляла его в подземельях банка, не желая потерять, и конечно же, не собираясь отдавать за бесценок грабителю Горбину.

***
Утром тридцать первого декабря я проснулась с неприятным ощущением того, что моя новая жизнь подходит к концу. Чувство было иррациональным — ведь я прекрасно знала, что у меня всё хорошо: и ребёнок здоров, и в Мунго меня ждёт оплаченная удобная койка, и квалифицированная ведьма-акушерка тотчас появится, как только её известят о моем прибытии, но ничего не могла поделать. Колдомедик, неделю назад осматривающий меня, утверждал, что мне ещё рано рожать, но я-то знала, что мой мальчик должен родиться сегодня…

Всё валилось из рук. Буквы в учебнике по трансфигурации, как обычно, разбегались в разные стороны, но сегодня от этого вдвое больше болела голова, и я мечтала, если выживу, всё же оплатить коррекцию зрения, что предложили мне в Мунго. Я пожалела денег — нам это было не по карману, да и смысла я в ней не видела — если помру, хоронить-то будут с закрытыми глазами, никто и не догадается, что они косят, а ребёнку любой кнат лишним не будет. Вот если выживу…

Плюнув на мысли, которые крутились по кругу, напоминая заезженную пластинку, я нашла себе другое занятие и в стотысячный, наверное, раз стала переберать вещи, что купила для малыша, время от времени поглядывая в окно — начиналась метель… Небо заволокло низкими тучами, отчего по всей Диагон-Аллее зажглись факелы, тускло освещая лавки и магов, что входили и выходили из них, спеша по своим делам. Заканчивался старый, тысяча девятьсот двадцать шестой год, а я, забыв о делах, сидела и думала, что вот сейчас, наверное, в маггловском Лондоне идёт дождь — ведь там некому наколдовать праздничную атмосферу, — и в приюте миссис Коул воспитанники прилежно сидят в ожидании обеда, но… но к ним не придёт Меропа Риддл, и Том не будет расти в атмосфере ненависти… Всё изменится… и я должна быть в этом уверена… Ради сына.

***
Мой сын, Александр Корвин Гонт, родился семнадцатого января тысяча девятьсот двадцать седьмого года. Колдомедики оказались правы, в конце декабря утверждая, что ему ещё рано появляться на свет. Мальчик родился здоровым, да и я чувствовала себя отлично — ведь и питалась я хорошо, и от магии не была оторвана.

Все страхи, мучавшие меня, исчезли, как только ведьма-акушерка, принимающая у меня роды, завернув в теплую пелёнку, передала мне из рук в руки моего малыша, пискнувшего только недовольно после появления на свет, и затихшего, стоило ему оказаться в моих объятиях. Вот теперь я знала, что, каким бы путём не пойдёт с этого момента истороия, Лорда Волдеморта уже не будет — по той простой причине, что из букв своего имени мой сын никогда не сможет составить ту, пугающую всех анаграмму. А уж появится или нет другой Тёмный Лорд — кто знает, но своего мальчика я воспитаю так, чтобы такая мысль даже не посещала его, несомненно, умную голову…

***
А с наступлением весны — после долгих зимних месяцев, проведённых почти под самой крышей в небольшой квартирке, снятой мной в доме, расположенном в одном из переулков, что ответвлялись от Диагон-Аллеи — я с сыном отправилась в Эллингем, в свой незнакомый мне пока ещё домик, затерянный где-то на зелёных просторах Нортумберленда, в этот раз воспользовавшись палочкой и услугами "Ночного рыцаря".

Дорога была недолгой и уже через час я стояла возле крошечного коттеджа, прижимая к груди уснувшего Лекса и собираясь с духом, чтобы переступить порог и начать, наконец-то, другую жизнь…

@темы: фанфики

---

Снова притащено с Фанфикса...

Туда тоже притащили, так что кто автор я понятия не имею

Трагический древнеяпонский эпос про поэта Басё и его кисё

Про бедного поэта и жадного императора

Как-то раз поэт Басё
Спёр на рынке колбасё,
Потому что император
Заплатил ему не всё.

Про бедного поэта и коварную нэко

Как-то раз поэт Басё
Раздобыл себе кисё.
А оно залезло в погреб,
Без остатка съело всё.

Про судьбоносное решение поэта оставить позади суетную жизнь

Как-то раз поэт Басё
Взял на площади таксё
И сказал: "Гони в Европу,
Задолбало это всё!"

Про то, что даже поэт не в силах уйти от судьбы

Как-то раз поэт Басё
Ехал весело в таксё,
И к нему из-под сиденья
Тихо вылезло кисё.

Про трагическую судьбу коварной нэко

Как-то раз поэт Басё
Взял за хвост свое кисё,
Раскрутил над головою,
Бросил в речку - вот и всё...

Про поэта и последствия непродуманных решений

Как-то раз поэт Басё
Увидал, что колбасё
Подчистую сгрызли мыши,
И восплакал о кисё.

Хэппи-энд эпоса

Как-то раз поэт Басё
Долго звал свое кисё.
И оно к нему вернулось,
принеся двух карасё.

Про бедного поэта и его судьбоносное решение

Как-то раз поэт Басё
Гладил за ухом кисё
И решил, что жизнь поэта
Без кисё - ни то ни сё.

Дополнения к эпосу от сочувствующих кисё

Как-то раз кисё Басё
Свитки метило Басё.
Полагая, что соавтор
Это тоже наше всё.

"Что мы знаем о Басё?
Ничего. И то не всё"
(Эпиграф, V в. до н.э.)

Как-то раз поэт Басё
Повстречал в лесу лисё,
А потом кицунэ с нэкой
Подрались за колбасё.

Как-то раз поэт Басё
Крал на рынке колбасё...
На глазах у Хокусая
покусал поэта псё.

О хороших пищевых привычках поэта Басё, которым он пытался обучить своё кисё

Как-то раз поэт Басё
Призывал своё кисё,
Убеждал своё кисё
Не питаться колбасё,
Ведь в него производитель
Добавляет то и сё.
Говорят, что даже псё.

По утрам поэт Басё
Чешет за ухом кисё.
И заметно, что обоим
Очень даже хоросё.

В дни депрессии Басё
Делал тигра из кисё,
Формируя черной тушью
Полосё за полосё.

У поэта у Басё
Не ловил мышей кисё,
Но и это не мешало
Воспевать его за всё.

@темы: разное

---

Школьные будни настоящей леди

Это черновик по вселенной Гарри Поттера. Естественно, не закончен... Имя новоявленной попаданки ещё неизвестно, впрочем, та же история с ее папашей, одноклассниками (кроме некоторых) и прочими, встречающимися в данном опусе личностями. Как всегда, буду комфортить Севу.

22.03.18. Закончено, имена героям выданы, но... чет мне лень бетить Извините, а?

читать дальше - и в комментах тоже читать

— Уидхэм, Элизабет!..

Медленно и с достоинством я подошла к массивному табурету и посмотрела на сидящих за слизеринским столом учеников. Убедившись, что интересующий меня объект на месте, я подставила макушку под Шляпу, «чистота» которой заставила меня с неудовольствием сморщить нос.

«Так, так, так… Кто у нас здесь? — в раздавшемся в голове голосе слышалась заинтересованность. — Тебя явно следует отправить в Слизерин, но то, что ты маглорождённая… Может, согласишься на Хаффлпафф?»

Артефакт, звавшийся Распределяющей Шляпой, судя по всему, был совершенно не уверен в правильности сделанного мне предложения, поэтому не стал настаивать, когда я пренебрежительно фыркнула и заявила:

«Нет. И Гриффиндор мне тоже не стоит предлагать».

«А для Рэйвенкло ты так и так не годишься… Ну что ж, ты сама решила…»

— СЛИЗЕРИН! — от его вопля у меня заложило уши и я с видом обиженной королевы сдёрнула с себя сей волшебный предмет, поспешив присоединиться к своему факультету.

Отправившиеся туда же ранее двое мальчишек, имена которых уже успели вылететь у меня из головы, потеснились, чтобы освободить мне место. Именно так я предпочла думать, хотя достаточно свободное размещение за нашим столом наводило на мысль, что меня чураются из-за не волшебной фамилии. А ведь я могу оказаться и полукровкой.

Ну да ладно, не буду их разочаровывать — я грязнокровка. Хотя немногие из тех, кто сейчас сидит за этим столом, могут похвастаться такой давностью рода, как я. Возможно, Малфои или Блэки… Но вот их-то представителей в данный момент здесь нет, если я, конечно, располагаю достоверными данными.

Распределённая следом Вильгельмина Блишвик всё же пристроилась рядом со мной и я восприняла это как удачу. Стоит улыбнуться девочке, возможно, мы сможем стать приятельницами.

***
— Мой отец — лорд Роберт Уидхэм, одиннадцатый граф Андервуд, пятый барон Лукас из Крудвелла, — заявила я, задрав нос повыше. — Наш род известен с четырнадцатого века. Так что мне тоже есть, чем гордиться. Да и ведьмы с колдунами в нашем роду уже случались, но прекрасно обходились без Хогвартса, предпочитая домашнее обучение. Только я вот захотела поехать в школу…

Блин, вот же загнула! Надеюсь, никто не захочет проверить мои слова, иначе погорю. Нет, то, что мой отец — лорд, граф, барон и прочее — это всё правда, а вот про магические способности… Ну пусть попробуют доказать обратное.

Данный спич я произнесла на следующее же утро, когда мои соседки по комнате попытались наехать на бедную маглорождённую меня. Ну и получили данную отповедь. А что, так и надо!

Однако, следует признать, что я очень удачно попала в дочь настоящего аристократа. Понятия не имею, почему меня притянуло именно в неё, но то, что нам с ней удалось смиксоваться, следует считать явной удачей. Её проснувшаяся магия и моё знание канона помогут нам, как я надеюсь, спасти одного вредного персонажа, нежно любимого мной, несмотря на его склочный характер, который сейчас, я уверена, ещё не успел сформироваться полностью и может быть скорректирован.

Всё-таки хорошо, что Снейп так сильно отличается от сверстников. Я вычислила его ещё в поезде и не постеснялась заговорить с девушками-хаффлпаффками. Барсучихи подтвердили, что неухоженного парнишку-слизеринца зовут Северус Снейп, хотя они в этом особо не уверены.

Северус перешёл на пятый курс, а значит, у меня есть совсем немного времени, чтобы втереться в его доверие. Думаю, денежная поддержка сейчас и в будущем помешает ему скорешиться с Пожирателями. Пусть экспериментирует с тёмной магией и зельями на денежки моего папеньки, благо, как я поняла, мне ни в чём нет отказа. Я любимый и балованный ребёнок, в отличии от моего брата, которого готовят к управлению нашими немаленькими финансами.

***
Чары, трансфигурация, зелья, история магии… Звучит-то как всё таинственно…

На уроки ходить оказалось неожиданно прикольно. На чарах пытались заставить летать перо, на трансфигурации — превратить спичку в иголку, история магии звучала как хорошая колыбельная. Всё было так, как в книге, только реалистичнее. Это я так шучу, надеюсь, вы мой юмор поняли.

Профессор Слагхорн первый урок посвятил своим знаменитым ученикам и немного зелью от фурункулов. Было видно, что рассказывать о известном политике или игроке в квиддич ему намного интереснее, чем следить, что творится в наших котелках. Вообще, декан очень своеобразный человек — засахаренные ананасы, коллекция знаменитостей, и полное игнорирование нужд собственного факультета. У него под носом кучкуются будущие Пожиратели, устраивая бандитские сходки, а он сидит и жрёт ананас. Чудак на букву «му».

***
Попытка подъехать к Северусу с помощью разговоров о зельях особым успехом не увенчалась. Снейп реально очень замкнутый тип, и болтовня с первокурсницей его точно не привлекает, даже если эта первокурсница смотрит на него как на ожившего Мерлина. Ну что ж, где не пройдёт армия, пройдёт осёл с золотом. Так, кажется, говорил кто-то из средневековых умников?

Поговорю со Снейпом по поводу репетиторства. А что, в зельях я не особо хороша, так что платить мальчишке за моё в них натаскивание хорошая идея. И мне польза, и ему, причём двойная. Деньги — это раз, и к грифам таскаться поменьше будет — это два. А если разложить на составляющие второй пункт, то там и три, и четыре явно вылезет.

***
Несколько раз нагло курсировала возле гриффиндорского стола во время приёма пищи. Эванс разглядела во всех ракурсах, хотя некоторые идиоты в нашей гостиной решили, что я запала на кого-то из грифьих пацанов. Пофиг бы они мне сдались, придурки, хотя да, рассмотрела внимательно не только Эванс, но и Поттера, и Блэка, а также всякую шелупонь поменьше. Врага надо знать в лицо — именно так я и заявила Кальвину Платту, нашему старосте, попытавшемуся сделать мне замечание.

Не буду отрицать, и Блэк, и Поттер хороши, но у первого в глазах действительно проглядывает некая безуминка, а второй — просто наглый смазливый фраер. Может, я и преувеличиваю, но данные особи мне совсем не интересны. Люпин оставляет двойственное впечатление. Зная про его «пушистую проблему» хочется и пожалеть, и отшатнуться то ли брезгливо, то ли боязливо.

Нет, ну нельзя же так издеваться над самим собой! Прими себя таким, какой ты есть. Возьмём меня примером. Не смирись я с попаданием, и не восприми это как должное, сидела бы сейчас в комнате с мягкими стенами и вела бы бесконечный спор с владелицей тела на тему раздвоения личности…

Петтигрю вообще бесит! Хотя попади он на Слизерин, был бы обычной змейкой — ушлым и себе на уме. Подгадить ему как-нибудь, что ли?

Ладно, вернёмся к той, с кого я начинала обзор. Лили Эванс… Яркая представительница Гриффиндора, защитница слабых и угнетённых. Рыжая, как сам Годрик, и порывистая… опять-таки, как сам Гриффиндор. Ну, как я и говорю — стопроцентное попадание. Зудит на ухо Снейпу постоянно, учит его жизни. Такой, которую она считает правильной. Хотя, надо признать, пока она его старается защитить от Мародёров. Правда, защита какая-то слабая, и ему самому тут же перепадает от неё за то, что отбивался не по правилам. А какие правила, когда на тебя нападают трое? Люпин, кстати, никогда не участвует, но и разнимать не пытается.

Но я, если уж начистоту, и Поттера, и Снейпа понимаю. Да и всех остальных, включая Сириуса и толпу парней с других факультетов, тоже. Лили — она необычная. Да, такта в ней, как в валенке, терпимости и доброты тоже, кто бы ни говорил об обратном, но она яркая и живая, как тот огонь, к которому летят мотыльки, сгорая в его пламени. Крупные бабочки и невзрачные мотыльки — всех притягивает свет и тепло…

Они всё равно погибнут, а я поймаю одного мотылька, и посажу его в баночку с каплей сладкого сока. Пусть любуется на огонь издалека и живет…

***
Папаня прислал вспомоществование. В галеонах и сиклях… Судя по всему, в магическом мире он уже чувствует себя своим. Во всяком случае, из письма, присланного вместе с мешочком монет, я поняла всё именно так. Теперь на него работает некий Марвин Берри — сообразительный полукровка, чувствующий себя уверенно в обоих мирах.

Надеюсь, лорд Уидхэм знает, что делает. Империо никто не отменял, не хотелось бы, чтобы наше состояние уплыло на сторону. На каникулах надо обязательно съездить домой, посмотреть. Вот и ещё один способ заинтересовать Снейпа — он мне проверяет папашу на непростительные, а папаша ему… ну, пока деньги.

И вуаля, капкан захлопнулся. Если Северус заинтересует моего родителя (а он, думаю, заинтересует, у моего папеньки нюх на деньги и людей, что могут ему их принести), то Снейпа он уже не выпустит из своей бульдожьей хватки. На вид-то родитель классический английский джентльмен, а приподними завесу — флибустьер и завоеватель. В его случае кровь точно не водица, и длинная вереница предков даёт о себе знать.

***
К Рождеству я обзавелась в школе подругами, приятельницами, друзьями и почитателями, а также врагами из числа тех гриффиндорцев, что под влиянием старших товарищей тоже решили доставать нас, противных слизней.

Я же считаю себя змеёй, имеющей яд, который отлично действует даже на таких падальщиков, как грифы. Кстати, представители красно-золотого факультета так забавно психуют, когда их так называешь. Они-то предпочитают считать себя львами… Ага, лентяями, живущими за счёт своих самок.

Грифы только сжимают кулаки и краснеют, не пытаясь напасть, когда я делюсь с однокурсниками своими знаниями дикой природы. Обычно это происходит на переменах, ведь так скучно стоять перед дверями очередного кабинета.

***
Да-да-да! Я доконала Северуса! Он согласился заниматься со мной зельями и ЗОТИ. Кто молодец? Я молодец! Занятия начнутся после каникул, на которых Северус остаётся в школе, а я еду домой. Жаль, конечно, что мне не удалось подобраться к нему достаточно близко, чтобы иметь возможность пригласить в гости, но на летних каникулах я сделаю это. Надо будет на платформе 9 ¾ успеть натравить на него папашу. Этим я и займусь на зимних каникулах. Северус то, Снейп сё. Папаня никуда не денется, ему точно станет интересно, что за парень так очаровал его чадо. Главное, не переиграть, а то решит, что я влюблена, а мне таких проблем не надо, да и Снейпу, уверена, тоже…

***
Празднование рождества в семье лорда Уидхэма сильно отличалось от праздников в обычной семье. Папаня устроил приём, куда были приглашены как его партнёры по бизнесу (самые крупные), так и знакомые по гольф-клубу и охотничьим забавам, а также приятели моего брата Эдди по колледжу и конюшне, где тот занимался верховой ездой. Также он не забыл пригласить и нескольких соседей своего круга, а также сэра Эндрю Стокса, недавно купившего поместье «Семь ветров», граничащее с нашими землями.

Я обошлась без приглашений, точнее, подписала несколько под диктовку папаши — я не прочь поиграть в светскую львицу, а детям его друзей и партнёров приятно, что их выделили особо. Собственных подруг у меня не оказалось, что не могло не радовать, а приглашать кого-нибудь из Слизерина я ещё побаиваюсь, а ну как учудят что-нибудь. Расхлёбывай потом, разбирайся с Авроратом, с обливиэйторами. Нам это надо?

Моя тактика по привлечению отцовского внимания к Северусу, кажется, сработала, но… Лорд Уидхэм поверил мне, описывающей уникальность Снейпа, на слово, правда, разделив мои восторги надвое. Мало ли что болтает его любимая дочурка — растёт ребёнок, начинает интересоваться мальчиками, да и зелья это не та сфера деятельности, где он мог оценить потенциал. В общем, папаша сделал именно тот вывод, которого я боялась. Пришлось смириться и изобразить смущение. Радовало уже то, что отец не воспринял мою «влюблённость» серьёзно, но пообещал пригласить перспективного юношу летом в гости, и это был явный успех.

***
Полукровка, пристроившийся у отца специалистом по связям с магическим миром, оказался молодым мужчиной, пять лет назад выпустившимся из Хогвартса, и чувствующем себя как рыба с воде в обоих мирах. Я, изображая из себя восторженную девочку, внимательно приглядывалась к его поведению, но не нашла никаких доказательств того, что он ведёт свою игру. Впрочем, он только входил в доверие, а я знала ещё слишком мало, чтобы понять все нюансы.

Надо поинтересоваться у однокурсников магическими контрактами. Уверена, ими активно пользуются, не прибегая по малейшему поводу к такой серьёзной альтернативе, как Непреложный Обет. Я бы вполне могла подписать такой контракт от имени своей семьи, вот только составить его нужно правильно, не забыв обговорить все условия.

Кстати, мистер Берри окончил Хаффлпафф. Вот и верь после этого байкам о безмозглых барсуках. Этот барсук, уверена, заткнёт за пояс некоторых слизеринцев, не говоря уж о гриффиндорцах, чьи мозги устроены простейшим образом.

***
С контрактом мне помогли, стоило только вернуться в Хогвартс… И без особых для меня жертв. Так, небольшое денежное вливание в карман одного из сокурсников-слизеринцев, чей родитель подвизался на поприще магического права и, соответственно, натаскивал собственного отпрыска, в уверенности, что тот продолжит его дело. Так что летом спеленаю нашего специалиста по связям с магической общественностью по рукам и ногам. Главное, чтобы он не натворил ничего за те полгода, что меня не будет дома, но тут я верю в своего папашу — он так хитроумно подстраховался с защитой, что у меня возникает вопрос, как он сам до лета будет распоряжаться большей частью своего состояния?

***
Занятия с Северусом, явно недовольным тем, что приходится отвлекаться на обучение малявочной меня, проходят под его постоянное шипение, пропуская которое мимо ушей, я упорно тренируюсь — то правильно держать палочку, отрабатывая заклинания, то старательно нарезая очередных отвратительных тварей, что потом будут вонюче булькать в котле, превращая меня из дилетанта в зельях в продвинутого пользователя.

Вот почему бы нашему Слагги не учить нас этому, вместо того, чтобы рассказывать всяческую чушь? Впрочем, мне грех жаловаться, меня-то учит гений, и если бы не его постоянная беготня за Лили, всё было бы поистине чудесно.

А мой намётанный взгляд, уставший следить за Эванс, замечает и интерес к Снейпу гриффиндорки Мэри Макдональд, и явные авансы Греты Ричмонд, полукровки с Хаффлпаффа. Эти девицы, уверена, были не прочь пообщаться с Северусом и более близко, несмотря на его несколько неухоженный вид, являющийся поводом для насмешек со стороны четвёрки полудурков. Но Снейп, занятый зельями, книгами, моим обучением и восторженным почитанием Лили, не обращает никакого внимания ни на свой вид, ни на взгляды девушек. М-да… Но, впрочем, мне ведь известна эта проблема…

@темы: фанфики

---

Вовремя попасть (Вальбурга)

Основные персонажи: Вальбурга Блэк, Регулус Блэк, Северус Снейп (Снегг, Принц-Полукровка), Том Марволо Реддл (Лорд Волан-де-Морт, Лорд Волдеморт)
Рейтинг: G
Жанры: Повседневность, POV, Hurt/comfort, AU, Попаданцы
Предупреждения: OOC, Мэри Сью (Марти Стью)
Статус: закончен

Вальбурга Блэк... Портрет сумасшедшей старухи на стене старого дома. Кто теперь помнит, какой она была раньше, о чём мечтала... Может быть, ещё не поздно всё изменить? Главное, вовремя попасть...




Всегда знала, что моя удача — дама ветреная и непостоянная, любительница поворачиваться ко мне зад…ворками. С самого детства я чувствовала её ко мне неоднозначное отношение. Вроде улыбнётся, поманит и уйдёт на глубину, сверкнув золотой чешуёй и не давая ухватить себя за скользкий хвост. И все блага, вроде заслуженные, оборачиваются неприглядной стороной. И диплом, обещавший быть красным, неожиданно меняет цвет, и квартира, положенная по сиротству, оказывается бараком, и парень, с которым судьба так удачно столкнула на обледенелой дорожке, ускользает из рук, поведясь на материальные блага обеспеченной подруги.

К тридцати годам я была законченной неудачницей, всё ещё не смирившейся с судьбой. Прозябание в небольшой строительной фирме, где изо дня в день я вглядывалась в экран компьютера, составляя сметы и выслушивая пафосные речи шефа, пытавшегося зажечь в нас огонь, с помощью которого он выведет фирму из тьмы застоя к процветанию, наивно представлялось мне временным явлением.

Дома, как вы понимаете, меня тоже никто не ждал, а моё одиночество скрашивал простенький ноутбук, благодаря которому я чувствовала себя покорителем Вселенной. Господи, благослови того, кто изобрёл Интернет!

По его просторам я бродила, тратя на это всё своё свободное время, общаясь с людьми, на полном серьёзе считавшими меня интересным собеседником. Но главным сокровищем Паутины были книги. Огромное количество книг, прочитать которые я не надеялась, будь даже моя жизнь в несколько раз длиннее обычной.

Электронная библиотека, собранная мной, давно уже перевалила за отметку в несколько тысяч томов, сильно обогнав свою бумажную коллегу, хотя в своё время я потратила много денег, потакая своей страсти к чтению.

Книги моей домашней библиотеки были перечитаны не по одному разу, и вот теперь они мирно стояли на полках, постепенно забывая хозяйские руки — их электронные соперницы победили с разгромным счётом.

Годы летели незаметно и своё сорокалетие я встречала всё в той же компании — я, диван, ноутбук и Интернет. Ничто не изменилось за эти годы и мне, наконец, пришлось смириться с тем, что мой поезд ушёл, и на нём уехала моя несозданная семья — неслучившийся муж и неродившиеся дети.

Зато у меня был ОН — волшебный мир, в котором жили герои Роулинг… Как сорокалетняя тётка, не имеющая детей, могла додуматься прочитать детские книжки, я себе объяснить не могу. И ведь смотрела пару раз снятые по этим книгам фильмы. И ничего не шевельнулось — сказка она и есть сказка, а ненормальной любви к актёрам и всяким певцам, обычно появляющейся в подростковом возрасте, я счастливо избежала и считала себя очень здравомыслящим человеком. А вот поди ж ты! Не убереглась.

Дальше — больше. Обнаружив целые сайты, заполненные историями о книжных героях, написанных такими же фанатами, я поняла, что наткнулась на Клондайк и Эльдорадо вместе взятые. Обычные книги были забыты и я просто выпала из реальной жизни.

Вот тут-то моя «удача» снова дала о себе знать, снова меняя течение моей устоявшейся жизни… В одну из тех ночей, когда я позволила себе засидеться за чтением допоздна, рассчитывая выспаться в законный выходной, вокруг и внутри меня внезапно появилось странное ощущение потока, затягивающего в водоворот.

«Пипец котёнку», — успела подумать я, прежде чем потерять сознание…

***

Открыв глаза, обнаружила вокруг себя пустоту, в центре которой, как муха в паутине, я и зависла, не ощущая вокруг ничего материального.

«Ещё одна? — послышался голос, звучащий вроде бы и в моей голове, и вокруг, хотя насчёт правильности ощущений я не могла быть уверена. — Что ж вам так хочется перемен? Ну и меняли бы собственную жизнь и собственный мир…»

Хотелось возразить или даже основательно поспорить, доказывая, что поменять что-то в собственном мире нереально сложно, а в чужой я лезть никогда и не собиралась, хотя и с удовольствием читала о людях, это проделывающих.

«Ты просто не признаёшься сама себе, что была бы не против попробовать, — ухмыльнулось невидимое нечто, изобразив несуществующую улыбку. — Хм… так, так… Ну вот, и у тебя появился шанс…»

— Шанс? — произнесла я, удивляясь собственному, робко звучащему голосу.

«Ну да, должно когда-то и тебе начать везти, а Вальбурга Блэк… она одна всё только испортит…»

Перед глазами возник кадр из чьей-то жизни — уставшая женщина в строгом чёрном шёлковом платье и таком же чепце на рано поседевших аккуратно убранных волосах, распекавшая странное ушастое существо, вдруг, схватившись за голову, покачнулась и осела на пол.

«Забыл предупредить. Регулус сейчас в пещере», — вновь неожиданно произнёс голос, а меня закружило инфернальным ветром, и рассыпав на атомы, повлекло в неизвестность…

***

— Кричер плохой домовик! Никому не может помочь! Бедная хозяюшка Вальбурга, ей плохо, и мастер Регулус остался в том страшном месте! Запретил глупому Кричеру ему помогать, и говорить запретил! Да и не скажет бестолковый Кричер никому — хозяйка лежит, не шелохнётся, а хозяина не дозваться!..

«Блин, да кому-же делать-то нечего, так голосить?! Или это я комп не выключила?» — мысли ворочались с трудом, а скрипучий голос, зудящий будто над ухом, раздражал всё сильнее. Болела голова, и от этого казалось, что в ней засел кто-то чужой со странными и чуждыми мне эмоциями.

— Да заткнись ты, — пробормотала я, недовольная ранней побудкой, и в ужасе распахнула глаза — к моей руке почти неслышно прикоснулось НЕЧТО…

— Хозяюшка Вальбурга очнулась! — радостно проскрежетал неизвестный, и я в шоке уставилась на длинноносое сморщенное существо небольшого росточка и с сероватой кожей, сразу квалифицированное мной как кошмар обыкновенный.

Кошмар, глядя на меня бесконечно грустными, но преданными глазами, с упоением выкручивал свои огромные уши, что говорило о том, что он явно склонен к мазохизму. Судя по всему, всё произошедшее со мной не было сном, а значит, надо спешить. Что там вещал голос?

— Не вопи, — стараясь ничему не удивляться, потребовала я, обращаясь к кошмару.

Тот истово закивал головой, подтверждая, что понял мои слова, и я поинтересовалась:

— Где Регулус?

— Хозяин Регулус остался там, в тот ужасном месте. Хозяин Регулус запретил говорить!.. — взвыл кошмар, опознанный мной как Кричер, и я поспешила гаркнуть, изображая его настоящую хозяйку:

— Так молчи, мерзкое отродье, и немедленно отправляйся за Регулусом, я приказываю!

Домовик снова взвыл то ли радостно, то ли горестно, и исчез, а я, сражаясь с воспоминаниями Вальбурги, занимающими всё больше места в моей голове, попыталась приподняться с подушек, опираясь на неожиданно сильно дрожащие руки, и стараясь не сойти с ума от осознания того, что всё происходящее вокруг меня — реальность, подтверждаемая несколькими синяками на теперь уже моих руках. Когда же я успела очутиться в кровати, я же видела мадам Блэк лежащей на полу?

***

Несколько секунд после исчезновения Кричера — неужели я действительно попала в книгу? — ничего не происходило, а потом начался сумасшедший дом. Рядом со мной на кровать рухнуло тело, не подающее признаков жизни, и появился воющий домовик, снова вцепившийся в свои уши.

— Он что, умер? — поинтересовалась я, пытаясь заглянуть в лицо намечающегося покойника.

— Хозяин Регулус ещё жив, — пробормотал домовик и всхлипнул.

Регулус застонал, подтверждая свой статус живого и я подползла к нему, путаясь в подоле обнаружившейся на мне ночнушки.

— Мама… — прошептал младший Блэк, открыв глаза.

Вся моя нерастраченная любовь немедленно откликнулась на слово, которое я уже и не ожидала услышать в свой адрес.

— Сейчас, сынок, потерпи, — забормотала я, пытаясь откинуть с его лица мокрые волосы. — Кричер, у нас есть безоар? Тащи немедленно!

Домовик метнулся серой тенью, растворяясь в сумерках, и тут же появился вновь, протягивая мне три невзрачных комочка.

Схватив тот, что побольше, я заставила Регулуса открыть рот и запихнула ему противоядие. Что делать дальше я не имела понятия… хотя… кое-что я смогу сделать.

— Кричер, немедленно найди мага по имени Северус Снейп и доставь его сюда!

Конечно, будущий профессор зелий сейчас ещё сопливый юнец, но уже хорошо разбирается в ядах и противоядиях, так что, думаю, сможет помочь.

А потом я потребую с него клятву, чтобы он не смог выдать Тёмному Лорду моего сына. Думаю, Снейп не станет возражать, если я в виде извинения за доставленное неудобство разрешу ему копаться в нашей библиотеке.

— Пить, — простонал Регулус и я заметалась в поисках требуемого.

На глаза ничего похожего на кувшин не попадалось, а стакан, стоящий на прикроватном столике, был удручающе пуст. Рядом, словно в насмешку, лежала волшебная палочка. Не думая о том, что не умею колдовать, я схватила её, успев порадоваться мимолётному теплу, подтвердившему, что я ведьма, и произнесла «агуаменти», направив на стакан.

Рефлексы не подвели и жест, судя по всему, оказался правильным. Я еле успела подхватить посудину, когда в неё ударила струя воды. Дрожащими руками поднеся его к Регулусу, с радостью обнаружила, что тот смог приподняться, потянувшись к живительной влаге. В несколько секунд вода им была жадно выпита и я снова произнесла заклинание. Второй стакан опустошался немного медленнее, третий пился с трудом… потом парня вывернуло.

Именно этот момент выбрал Кричер, чтобы появиться, вцепившись в руку взъерошенной и носастой личности, чья задрипанная мантия поражала количеством мелких дырочек и подозрительных пятен.

— Мистер Снейп, извините, что побеспокоила, но моему сыну нужна ваша помощь, — стараясь держаться невозмутимо, произнесла я, — он отравился каким-то зельем…

— А причём тут я? — озлобленно фыркнул Снейп, нервно стараясь прикрыть потрёпанные обшлага. — Ещё и котёл взорвался, ингредиенты в Мерлинову задницу… Тащили бы в Мунго или вызвали колдомедика, финансы-то позволяют. А я презренный полукровка…

— Хватит ныть, мистер Снейп, — прервала его я. — В ваших разногласиях с моими сыновьями разберёмся потом, а сейчас уже сделайте что-нибудь. Регулусу нельзя в Мунго, и он умирает…

На последней фразе мой голос сорвался и Снейп, странно посмотрев на меня, всё же вытащил откуда-то из недр своей мантии палочку и занялся Регом, выписывая над ним разные пассы и бормоча под нос заклинания.

Я, только сейчас сообразив, что одета несколько неподобающе для приёма в будуаре молодых волшебников, выразительно глянула на Кричера. То ли тот был настолько догадлив, то ли я обладала зачатками телепатии, но уже через мгновение домовик протягивал мне длинный, приятный на ощупь тёмно-зелёный халат, который я поспешно на себя натянула.

— Где он умудрился наглотаться этого зелья? — недоумевающий мальчишка-зельевар обратился с вопросом к единственному человеку, по его мнению, знающему правильный ответ — ко мне.

— Меня больше волнует его нынешнее состояние, — я рявкнула на Снейпа и он обиженно отвернулся, буркнув:

— С ним всё будет в порядке, вы вовремя дали безоар, теперь бы ещё сварить один состав…

— Ну так варите! Лаборатория в вашем полном распоряжении, так же как и домовик. Если чего-то будет не хватать, говорите ему, он принесёт. Поспешите, юноша!.. Кричер!

Выдав домовику распоряжения и отправив его вместе со Снейпом, я приблизилась к Регулусу, стремясь рассмотреть повнимательнее доставшегося мне сына.

Юноша, снова пребывающий в беспамятстве, был черноволос и бледнолиц, с правильными чертами холёного лица. Правда, сейчас его благородная бледность несколько отливала в синеву с зеленью, но что поделаешь, отрава ещё никого не красила.

Снова нахлынувшие воспоминания Вальбурги добавили в мою копилку образов детские годы сыновей, и я подивилась чёрствости дамы, в чьём теле я оказалась. Даже младший, нежно любимый сын не удостаивался ласковых слов, что уж говорить о Сириусе, существование которого почти не замечалось.

Регулус снова застонал и я прикоснулась к его влажным от обильно выступившего пота волосам, ласково погладив по голове:

— Если ты выживешь, сынок, я постараюсь стать тебе хорошей матерью…

@темы: фанфики

---

Промахнулась

Основные персонажи: Дорея Поттер (Блэк), Карлус Поттер
Рейтинг: G
Жанры: Джен, Юмор, Пародия, Повседневность, POV, Попаданцы
Предупреждения: OOC, AU
Размер: Драббл, 4 страницы, 1 часть

Мечтала спасти любимого героя? Спасай и не жалуйся...

Работа написана по заявке:

Снейпоманка в теле Дореи Поттер (Блэк)

ficbook.net/requests/232588

Давно пыталась написать по этой заявке и вот, наконец, сподобилась. Это уже не первая попытка, два текста сгинули в безвестности, будучи признаны неудовлетворительными. Третий... ну что сказать... драббл он и есть драббл.

Мозгомышка, надеюсь, это хоть немного похоже на то, что вы хотели

— Мама!

«Мальчик, не надо меня трясти, ты перепутал, какая я тебе мама», — попыталась сказать я, но не смогла. Вот же странный сон!

— Джеймс, отойди от матери, ты мне мешаешь! Энервейт! — к детскому голоску добавился голос взрослого мужчины и волнение, мною в нём услышанное, почему-то показалось мне очень важным. — Ну вот, она приходит в себя.

Странно, судя по тому, что открыв глаза, я обнаружила мужчину, склонившегося именно надо мной, я и была той мамой, которой требовалась помощь. Очень странно…

— Дорея, как ты? — поинтересовался неизвестный, усаживаясь рядом со мной на пол и нежно перекладывая мою тушку себе на колени. Ну… во всяком случае, её верхнюю часть.

— Неплохо, — решила не перечить ему я.

Хочет считать меня Дореей, пусть, мне не жалко. Когда я ещё увижу такой интересный сон. Хотя почему Поттеры? Ведь я же не являюсь их фанаткой.

— Сейчас я позову домовика, он перенесёт тебя в спальню, а я свяжусь с Мунго, — Чарльз, если я правильно угадала имя мужчины, нежно отвёл прядку моих волос, так и норовившую упасть мне на глаза.

— Не надо Мунго, — не согласилась я, удивляясь своему отличному английскому.

Мужчина даже и не подумал спорить, согласно качнув головой и через несколько мгновений я уже лежала в кровати. Спальня мне, что ни говори, понравилась. Была она небольшой и уютной, и находилась, судя по всему, совсем не в богатом особняке.

«Кажется, те фикрайтеры, что описывали огромнейший Поттер-мэнор, оказались в пролёте», — ещё успела подумать я, проваливаясь в сон.

Проснувшись в очередной раз, я удивилась, обнаруживая вокруг всё ту же обстановку спальни, и несколько поднапряглась. Сон, конечно, был неплохой, но хорошенького помаленьку, а то уже даже не смешно.

— Мадам Дорея проснулась, Твинс сообщит хозяину! — лопоухое существо, появившееся возле кровати, тут же исчезло, а я почувствовала, как зашевелились мои волосы.

«Это что же, мне всё это не снится?! — заподозрив неладное, я со всей дури ущипнула себя за руку и взвыла от боли, в шоке уставившись на наливающийся кровью след от ногтей. — Но как же так?! Они ведь ненастоящие! Ведь я их понимаю, а это значит, что они не могут быть настоящими английскими магами, ведь я-то говорю только по-русски. Одно это уже доказывает их нереальность».

— Дорогая, я так рад, что ты окончательно пришла в себя, — вошедший в комнату мужчина, которого я называла Чарльзом, присел на кровать, скоренько прихватив меня за руку.

***

Всё, я сошла с ума. Они материальны! А меня зовут Дорея Поттер, я жена Чарльза Поттера, Джеймс мой сын, а Гарри Поттер — внук. И я говорю по-английски. Где у них тут Мунго? Я иду сдаваться!

Ну почему? Почему я? Нет, даже не так. Почему в Дорею?! Я снейпоманка, я с удовольствием подселилась бы в Эйлин. М-м-м-м… Я бы всем доказала, что мой сын самый лучший, самый умный… самый-самый. Но нет, со мною явно сыграли злую шутку. Дорея Поттер! Мать Джеймса! Этого хулигана и… Мародёра!!! За что, Господи?!

Нет, всё, не надо объяснений. Я поняла. Я здесь затем, чтобы помочь Северусу и Эйлин, а заодно перевоспитать Джеймса, сделав из мажора положительного члена магического общества. Я подружу Джейми и Сева… Так, а что в этом случае делать с Лили? Ладно, успею придумать, они ещё дети. Кстати, сколько моему сыну лет?

***

Чувствую себя шпионом на вражеской территории. Мне всё же удалось вычислить возраст собственного ребёнка и разобраться с датами. Сынуле двенадцать, первый курс Хогвартса позади, а сейчас летние каникулы. Вот уж не подумала бы — холод пробирает меня насквозь и в доме пахнет плесенью. Докопалась до домовика, тот теперь, накрутив себе уши, чистит дом от обычной плесени и какой-то магической мерзости, что завелась под полом.

Я же, решительно покинув диван с подушками, на котором меня пытался держать Чарльз, старательно достаю Джеймса, расспрашивая об учёбе, Хогвартсе, друзьях и недругах, и пытаясь доказать, что иногда он ведёт себя не как джентльмен. Пока, чувствую, удаётся мне это плохо, да и муженёк всё чаще намекает, что мне надо отдохнуть. Явно что-то задумал.

***

Я здесь уже неделю. Сын удрал в гости к Альфарду Блэку, у которого сейчас гостит Сириус, и я ничего не смогла поделать. Муж разрешил, а Альфард, оказавшийся моим племянником, пренебрежительно фыркнул на моё требование вернуть ребёнка и заявил, что выйдя за Поттера и родив ему сына, я стала ужасно похожа на клушу.

Хочется заавадить этого гадёныша, но боюсь, в моём возрасте мне не показан Азкабан, у меня уже и так появилось несколько морщин. И вообще, я тут старше себя прежней! Как-то сразу я это не поняла, да и зеркало сбивало с толку. Я не дала бы Дорее и тридцати, а ей сейчас, страшно сказать, пятьдесят два!

И кто там утверждал, что Джеймс поздний ребёнок? Родить в сорок для ведьмы раз плюнуть. А то — пожилая пара, пожилая пара!.. Да я ещё одного рожу, если захочу. Но я не хочу, да… Мне одного Джеймса хватает. И вообще, как узнать, где живёт Эйлин Снейп? Пора бы нанести ей визит вежливости. Карту мне, будем искать Коукворт.

***

Общение с Эйлин не заладилось с самого начала. Она даже не захотела впустить меня в дом и стояла на пороге, облокотившись на косяк и сложив на груди руки характерным жестом, который у её сына всё же будет получаться намного зрелищней.

Не оценив по достоинству моё желание открыть ей глаза на мужа-алкоголика и на неухоженность ребёнка, она потребовала убраться с её лужайки. П-фф, лужайка! Засохшая зелень на клочке земли микроскопических размеров возле кособокой двери!

Попытка убедить ведьму в необходимости, расставшись с мужем, вернуться в волшебный мир, чтобы её ребёнок не чувствовал себя изгоем и занял подобающее ему положение, вообще превратило её в фурию. Кто там говорил о аристократах Принцах? Плюньте ему в рожу, брехливому лгуну. Можете сослаться на меня, я отвечаю.

Ненормальная какая-то! Кто же швыряется заклинаниями на виду у маглов?! Дура! Решить, что я хочу увести у неё мужа! Да на кой он мне сдался. А Северус… Будущий профессор… Так себя вести! Швыряться продуктами — это некультурно, да и картошка оставляет синяки…

— Деревня! Не нужен мне твой муж! У меня свой есть, да получше!

Ладно, с наскока не получилось, пойдём другим путём. Я всё-таки заставлю Джеймса признать, что он был не прав, и помириться с Северусом. Нужно пригласить мальчика в гости. Его манеры требуют исправления, и я не я буду, если не справлюсь с этой задачей.

***

Кажется, я перестаралась. Приёмы пищи в нашей семье превратились в кошмар. Домовик совсем отбился от рук и явно портит еду. Джеймс, всё же вернувшийся из гостей, недовольно возит вилкой по тарелке, размазывая и так водянистое пюре. Он обиделся, когда я пыталась поговорить с ним о Северусе.

Чарльз смотрит на меня с любовью, но я-то вижу затаённую жалость в его глазах. А что такого я сделала? Просто предложила пригласить в гости подругу с сыном…

— Милая, ты кажется, всё-таки плохо себя чувствуешь, — говорит Чарльз, когда я в очередной раз завожу разговор о Снейпах. — Та потеря сознания была серьёзнее, чем мы подумали первоначально. И понимая, что ты на меня обидишься, я всё же рискнул показать тебя специалистам…

Он вызвал колдомедиков?! Нет, не может быть. А если они поймут, что я не Дорея? Или просто решат, что я сошла с ума. Нет, не хочу!

Пытаюсь вскочить со стула, чтобы подойти к мужу и доказать, что он ошибается и мне не нужна помощь, но не могу двинуться с места и голос мне не подчиняется.

— Не волнуйтесь, мадам, мы вам поможем, — раздаётся у меня над ухом успокаивающий голос и я краем глаза замечаю мелькнувшую за моей спиной лимонную мантию. — Всё будет хорошо…

***

Разлитый на клавиатуру чай — верный способ убить ноутбук. Кажется, я потеряла сознание… Или спала?.. И получается, что мне всё привиделось?

Чарльз, Джеймс, злющая Эйлин и Северус, швыряющийся в меня картошкой… Значит, это всё неправда?.. Боже, как мне плохо! Надо полежать, подумать. Не может быть, что ничего этого не было. Я ведь помню всё так ярко!

Что-то кололо меня в бок, мешая сосредоточиться. Бездумно протянув руку, я ухватила нечто, упорно путавшееся в складках моего халата. Палочка… Палочка Дореи, которой я почти смогла колдовать… Мерлин, я всё-таки сошла с ума!!!

@темы: фанфики

---

Катрин Ларин

Пэйринг или персонажи: Катрин Ларин (НЖП), Поппи Помфри и ...
Рейтинг: G
Жанры: Повседневность, POV, Hurt/comfort, AU, Учебные заведения, Попаданцы
Предупреждения: OOC, Мэри Сью (Марти Стью), ОЖП

Странно помнить прошлую жизнь и не помнить имени, странно снова оказаться маленькой девочкой, будучи уверенной, что давно уже взрослая. Странно видеть людей, считавшихся литературными героями. В общем, всё странно... но ведь как интересно!..


Решила написать о временах, когда в Хогвартсе учился Тёмный Лорд Волдеморт. Хотя, как вы догадались по названию, не он здесь главный персонаж.

Директором Хогвартса назначаю Диппета, не обращая внимания на новые веяния. Сомневаюсь я, что кто-то назначит директором школы исключённого из неё ученика (это я про Скамандера, если кто не понял).

Долго сомневалась, выкладывать или нет этот текст. Всё же решилась, но считаю своим долгом предупредить читателей, что более-менее написаны только три главы, остальной сюжет представляется мне смутно, а между героями и приравненными к ним лицами тоже ещё не распределены роли, так что не стоит ожидать быстрого написания и частого обновления. Тем, кого мои слова не отпугнули, добро пожаловать и приятного чтения

Если хотите опубликовать на других ресурсах, обращайтесь.

1.

26.07.35

Интересно, что пишут люди на самой первой странице дневника? Неужели «здравствуй, дорогой дневник»? Эту глупую фразу, давно набившую оскомину. Пожалуй, я всё же начну не так…

Меня зовут Кэти, мне десять лет и я блондинка. Ну вот, кому я вру?.. Месяц назад мне исполнилось сорок три и блондинкой я могла бы стать, вылив себе на голову литры пергидроля (уж не знаю, чем пользуются те дамы, что желают покорить мужчин золотыми локонами). И снова вру…

Честно говоря, насчёт возраста я не уверена. Смутно вспоминается именно это число, но уверенности в том, что это было недавно, совсем нет. Насчёт же имени всё совсем плохо — как ни старалась, вспомнить его не смогла. Зато помню разные исторические даты, курс рубля к доллару в две тысячи восьмом году, и множество разрозненных фактов, которые никогда мне, возможно, не пригодятся. Также помню сюжеты множества книг, в том числе «Войну и мир» Толстого и глупые книжки госпожи Роулинг, от скуки прочитанные мной в Интернете, волшебный мир которых оказался настоящим…

Думаю, что вы опять ничего не поняли. Всё же, превращение в блондинку явно сказалось на моих умственных способностях, да простят меня обладательницы льняных шевелюр, я не хочу их обидеть.

Так вот, начну снова.

Первая связная мысль в моей голове появилась, когда я обнаружила, что стою на оживлённой улице какого-то явно европейского города. Смутно знакомый мужчина держал меня за руку — совсем мелкую против его лапищи — и извинялся за что-то. За что, я поняла, когда он, отпустив меня, быстро исчез в толпе. Эй, он что, меня бросил?! Что он там говорил?

«Катенька, барышня, простите своего дурного Ефимку. Но я всё сделал, как велел Илья Архипыч. Тут вас надо оставить, ваши непременно вас обнаружат. Мне-то уже сложно с вами, но доставил, как и обещал родителям вашим, в целости и сохранности. Вот только долго добирались, ну так вы уж простите…

Я тут вам кошелёчек малый на гайтан повесил, вы не снимайте, а то, не ровен час, потеряете. Там документы ваши, письмо, ключ банковский. Это Илья Архипыч так говорил, а он был человек разумный, запасливый, жаль только, большевикам поверил…»

Причем тут большевики, которых уже давно не существует, и кто такой этот Илья Архипович, доверивший флешку со всеми паролями ребёнку, я понятия не имею, но это явно по его просьбе меня бросили посреди большого города. Не знаю, кто должен меня найти и от этого становится страшно, хотя на данный момент люди будто меня не замечают, обходя стороной. Никто не удивляется, не интересуется не потерялась ли я… Ничего… я для них не существую… Так, стоп!.. А почему они так странно одеты?..

Мыслей в голове становится больше, и я «вспоминаю» жизнь, которой у меня точно не было, в этом я уверена на все сто, слишком уж она короткая, а я точно знаю, что я взрослая женщина, хотя мозг пытается убедить меня в обратном, оперируя визуальным наблюдением… Боже, не дай мне сойти с ума!..

— Детка, ты потерялась? — неожиданно обращается ко мне с вопросом женщина, минуту назад появившаяся из дверей захудалого бара, взгляд на вывеску которого наводит меня на какую-то мысль, тут же ускользающую от меня.

Потерялась ли я? Скорее нет, чем да, ведь если быть совсем точной, потерялся мой провожатый.

— Меня бросили! — реву я, пытаясь справиться с непрошеными слезами и полностью проигрывая им битву. Видимо, нервишки всё же шалят, не каждый день оказываешься в такой ситуации.

— Бросили? Как бросили? — ахает женщина и начинает оглядываться по сторонам в тщетной попытке найти моих родителей.

— Ефимка сказал, меня найдут, — всхлипываю я в последний раз и вдруг осознаю, что женщина говорит со мной на английском. Значит, я не сошла с ума, я просто попала. В том самом, не переносном смысле.

Это объясняет и странности с ощущением возраста, и проблемы с памятью, и одежду окружающих. Вместе с осознанием приходит смирение. Попала, значит, буду разбираться. Итак, меня зовут Екатерина, вот от этого и будем отталкиваться…

***

Женщина, обратившая на меня внимание, оказалась особой деятельной. Внимательно присмотревшись ко мне, она, выпустив из собственнического захвата мою руку, поинтересовалась, вижу ли я вывеску паба, расположенного рядом.

Конечно, вижу, что такого-то? Старая деревянная вывеска, вся выщербленная по краю, с нарисованным на ней треснутым котлом. Именно это, как мне кажется, пытался изобразить художник, хотя копоть, почти похоронившая под собой «произведение искусства», поспособствовала тому, чтобы человек, пытающийся разглядеть сюжет, как можно дольше оставался о нём в неведении.

— Котёл, мадам, на вывеске нарисован котёл, — сообщаю я женщине и в голове возникает имя — Гарри Поттер.

Ощущение, будто обухом по голове — паб «Дырявый котёл», а я попала в волшебный мир госпожи Роулинг. Ноги подкашиваются и я падаю, больно ударяясь коленями.

***

Декорации сумасшествия, творящегося вокруг меня, за время моего отсутствия в сознании сменились. Очнувшись, обнаружила, что лежу на чём-то мягком, а вокруг настоящее средневековье, во всяком случае, именно так его любят изображать в исторических фильмах.

Грязный потолок, теряющийся во мраке, поддерживают массивные балки, с которых свисают простейшие канделябры, сделанные из обода, с мерцающими на них огоньками свечей, новых и почти догоревших, закреплённых в потёках воска, скопившегося там, кажется, в течении не одного столетия.

Тёмное помещение с массивными столами. За ними на таких же основательных лавках сидят мужчины в сюртуках и непонятных хламидах, которые вынужденно определяю как мантии. Капюшоны на головах многих из них наводят на мысли о кающихся грешниках, вот только чётки им заменяют волшебные палочки. Женщин немного и они все, как одна, в длиннополых платьях. Почему-то дамы, собравшиеся здесь, кажутся мне старыми и сморщенными под своими ведьмовскими шляпами, и я старательно ищу у них бородавки на носу, полагающиеся каждой уважающей себя ведьме…

— Выпей, — говорит мне одна из них, протягивая небольшой пузырёк, и я узнаю в ней женщину, проявившую во мне участие. — Это успокоительное, не бойся.

Успокоиться мне явно не помешает. Стараясь не думать, что слишком доверяю незнакомым людям, я не без опаски проглатываю зелье, сделанное непонятно из чего. Я даже знать не хочу, что там намешано, но придётся, судя по всему. Если я правильно помню, вход в волшебный мир видят только маги и сквибы, значит, я одна из них, и если окажусь ведьмой, то скоро отправлюсь в Хогвартс. Во всяком случае, тело, которое я заняла, вполне подходящего для этого возраста.

Интересно, какой сейчас год? Судя по одежде на улицах Лондона, начало двадцатого века. Теперь бы разобраться, чем мне это грозит…

***

— Мы идём в Министерство, — решает женщина и я вспоминаю слова Ефимки. Что-то о банке и документах…

Не знаю, сколько там денег, но надеюсь, достаточно, чтобы меня любили. Понятия не имею, почему доверяю именно этой ведьме… возможно, сказывается то, что она не прошла мимо одинокого ребёнка.

— Не надо в Министерство. Не отдавайте! Они отправят меня в приют!.. — умоляюще воздев руки, я взываю к материнскому инстинкту, заложенному почти в каждой женщине. Надеюсь, что в этой он тоже имеется и для того, чтобы его подстегнуть, я тянусь к ней и шепчу на ухо: — Мне надо в Грингготс, мне ключ оставили, сказали, пригодится тем, кто меня примет.

— Почему же сразу в приют? — удивилась благодетельница, не обращая внимания на мой шёпот о банке и деньгах. — Мы найдём твоих родных.

Судя по всему, такая невнимательность к моим деньгам — это хорошо, но я подумаю об этом позже, а сейчас мне надо убедить её оставить меня. Понятия не имею, откуда взялась моя уверенность, но я знаю, что ни Ефимки, ни родителей Катеньки я больше никогда не увижу, поэтому желание не оказаться в приюте является для меня основным.

— Я сирота, и тот, кто меня здесь бросил, мне не родственник. Пожалуйста, не отдавайте меня в приют, я там не выживу, — надеюсь, Катенька, как минимум, мила — красивые маленькие девочки, в глазах которых блестят слёзы, похожи на ангелочков.

Мой умоляющий взгляд, кажется, подействовал на женщину, она уже не выглядит уверенной в своём решении. Я судорожно ищу кошелёк, висящий на моей шее, и вцепляюсь в шнурок, спеша распустить завязки. Естественно, там нет никакой флешки, время не то. Судя по всему, это кошелек с расширенным пространством, и в нём, если верить Ефимке, мои, то есть Катенькины, документы и ключ. Ещё имеется письмо, которое адресовано, думаю, не мне — оно именно для такой ситуации как сейчас.

Достав из маленького мешочка большой плотный конверт, я уже ничему не удивляюсь, даже надписи «Для нашедшего». Вручаю его женщине и с замиранием сердца жду её решения. Надеюсь, на нём наведены чары, которые заставят получившего позаботиться обо мне…

***

Тот же день, несколькими часами позже…

В банк мы сходили, впрочем, как и в Министерство. Женщина, подобравшая меня на улице, оказалась… Поппи Помфри! Да, да, той самой мадам Помфри, лечившей в Хогвартсе охламонов. Только на данный момент ей тридцать пять и она только неделю назад попросила место колдомедика в школе…

В письме, попавшем в её руки, как я и полагала, имелась просьба позаботиться обо мне. Высказанная отцом Катеньки, тем самым Ильёй Архиповичем, она была щедро приправлена галлеонами лично моему опекуну. Сумма, выделенная на моё содержание, тоже выглядела совсем неплохо, во всяком случае, именно так я поняла из высказываний Поппи. Деньги ей должны были выделяться ежемесячно либо до моего двадцатилетия, либо до замужества, если оно произойдёт раньше. Кстати, на этот случай также имелось небольшое приданое.

Думается мне, все эти сведения, подтверждённые в банке «Гринготтс», сильно повлияли на мадам Помфри, хотя я не сомневаюсь, что она взяла бы меня и с меньшим содержанием, а вот совсем без оного… Чужого ребёнка, не родственника даже отдалённо?.. Хочется верить, что у неё доброе сердце, но всё же хорошо, что мне не пришлось это проверять.

В Министерство мы отправились тот час же по выходу из банка — гоблинам было нужно официальное подтверждение о принятии опекунства, хотя они не стали скрывать, что сейф у меня есть.

На удивление, министерская процедура оказалась довольно простой. Заполняешь бумаги, подтверждаешь их магией и вуаля — мадам Поппи Урсула Помфри является опекуншей Лариной Екатерины Ильиничны, теперь записанной как Катрин Ларин. А что, неплохо звучит.

Когда мы вернулись к гоблинам, честно говоря, я держалась из последних сил. Всё же событий оказалось слишком много, а организм мне достался детский и, как говорит Поппи, несколько истощённый. Но мадам Помфри, разрешившая звать себя тётушкой, оказалась женщиной целеустремлённой и настойчивой, вознамерившейся выяснить сразу все вопросы, связанные с принятым ею решением. А моим здоровьем она пообещала заняться уже с завтрашнего дня.

От гоблинских аттракционов мы всё же отказались. Тётушка решила, что тележка будет для меня сейчас явным перебором, так что сейф, оставленный мне «отцом», я увижу несколько позже, а сейчас, получив наше ежемесячное содержание и плюс некоторую дополнительную сумму на приобретение необходимых вещей, мы наконец-то покинули и банк, и Диагон-Аллею. Меня уже тошнит от каминов!

***

Домик, в котором проживала мадам Помфри, оказался маленьким и безликим. Как я выяснила, тётушка Поппи… всё время тянет смеяться, когда называю её тётушкой… но я отвлеклась… Так вот, тётушка в этом доме поселилась недавно и, как она надеется, временно. Ожидалось, что на её прошение о работе директор Хогвартса ответит положительно, и она переберётся в замок, отказавшись от аренды жилья. Своего же по какой-то причине у неё не имелось.

Правда, теперь я опасаюсь, что из-за моего появления ей откажут, а жаль, мне было бы интересно пожить в Хогвартсе, пока не являясь его ученицей. Неужели наличие семьи у персонала является препятствием? Может, не всё так плохо, ведь я совершенно не знаю здешних реалий — книги Роулинг, естественно, не давали полной картины.

— Вот твоя комната, — сообщила мне Поппи, открывая одну из дверей. — Сегодня что-нибудь придумаем с нужными тебе вещами, а завтра сходим по магазинам и купим всё необходимое. Я очень устала, думаю, что и ты тоже. Можешь умыться и немного отдохнуть, потом будем ужинать.

Умываться предлагалось из кувшина, стоящего на прикроватном столике. Тётушка налила в него воды, воспользовавшись палочкой, а я постаралась запомнить движение, хотя убеждена, что при длительном использовании заклинания уже не требуют обязательных действий, иначе дуэли и сражения волшебников больше походили бы на медленные танцы, чем на бой.

Тётушка вышла, оставив меня одну, и я поспешила заглянуть под кровать, подозревая, что кувшин говорит о многом. Пусто?.. Интересно, а что скрывает дверца столика, на котором расположился «умывальник»? Ха, так и есть!.. Горшок. Или, если стесняешься простых названий, ночная ваза. С нежно-розовыми цветочками на белоснежных боках. Это сюда мне полагается делать все свои дела? В Хогвартс, хочу в Хогвартс!..

2.

27.07.35

Утро началось ужасно рано — в семь часов тётушка разбудила меня и ушла из комнаты, только убедившись, что я встала. Для меня, убеждённой «совы», время было ещё ночное. Но делать нечего, пришлось вставать, я ещё долго не смогу сама распоряжаться своей жизнью, всё же детское тело накладывает множество ограничений и теперь мне важно научиться им подчиняться. Эх, знать бы, моя ли это привычка, или девочка любила поваляться с утра в постели?

В очередной раз полюбовалась на себя в зеркало — всё же Катенька оказалась красавицей с густыми белокурыми волосами, голубыми глазами, маленьким носиком и приятной улыбкой. Именно так обычно описывают Мэри-Сью, теперь вот и я такая же. А что, красота имеется, деньги тоже, попаданство факт доказанный — чем не она. Осталось только научиться метать громы и молнии, а также поражать окружающих мужчин своей неземной красотой. Причём я уверена, что когда подрасту, мужики действительно пойдут косяком, надо бы научиться заковыристым проклятьям и сглазам, во избежание, так сказать.

Приведя себя в порядок и надев платье, которое было на мне вчера, я убедилась, что оно подверглось чистке — исчезло жирное пятнышко на подоле, а воротничок сверкал белизной.

Выйдя в гостиную, где уже был накрыт к завтраку стол, я подверглась внимательному осмотру. Удовлетворившись им, Поппи кивнула, разрешая сесть за стол, что я и поспешила сделать. На завтрак мне полагалась овсянка, чай и свежеиспечённая булочка, которую я основательно намазала маслом и джемом. Люблю каши, так что это отличный завтрак, несмотря на странный взгляд тётушки. Надеюсь, остальные блюда английской кухни тоже придутся мне по вкусу, ибо своего, привычного питания мне не видать ещё долго. Хотя… Ведь я могу попробовать что-то сварить. Это не будет выглядеть подозрительно — девочка десяти лет уже должна уметь готовить.

***

Очень странно, знаете ли, ощущать себя ребёнком. Уже позабыв, каково это, снова вернуться в детство. Мне ещё повезло, что попала в десятилетнюю, боюсь, окажись я младенцем, запросто бы сошла с ума. Вещи, окружающие меня, снова стали больше, потолки существенно выше, и я чувствую себя Алисой. Кажется, вот сейчас в приоткрытых дверях прошмыгнёт Кролик, опаздывающий к своей Королеве…

***

— Ты поела? — своим вопросом тётушка отвлекла меня от моих странных мыслей, сбив настрой. Я поспешила дожевать булочку и, запив её последним глотком чая, согласно закивала головой.

— Нужно отвечать на вопрос, — Поппи улыбнулась, сглаживая резкость в словах, и продолжила: — Воспитанная девочка не мотает головой, как лошадь, она чётко отвечает на заданные ей вопросы.

— Даже с набитым ртом? — поинтересовалась я.

— Вот поэтому надо есть понемножку, маленькими кусочками, чтобы никто не мог застать тебя врасплох.

— Понятно, мэм, — надеюсь, я порадовала её своим ответом.

— Надевай, — поторопила тётушка, встав из-за стола и протягивая мне бесформенную тряпку нежно-голубого цвета. — Это мантия, неужели ты не знаешь, как её носить?

Наверное, моё лицо ясно передавало мои эмоции, раз ведьма озаботилась этим вопросом.

— Нет, мэм, я никогда не носила мантий, но думаю, что справлюсь, — честно ответила я, не уточняя, почему. Статус иностранки давал мне возможность вести себя как угодно странно — всё будет списано именно на это.

Мадам Помфри объяснила, что эта мантия — летняя, и заменяет обычное платье, хотя имеются и те, что накидываются поверх основного наряда, а также зимние, которые служат верхней одеждой, вроде магловских плащей и пальто.

Удалившись в свою комнату, я быстро разделась, снова ужаснувшись застиранным ситцевым панталончикам и комбинации, и натянула мантию. Хм, симпатичная вещичка и, по моему мнению, ничем не отличается от обычного платья — расширяющийся книзу балахончик с высоким стоячим воротником, застёгивающимся сзади на одну перламутровую пуговку. Мантия доходила до лодыжек, демонстрируя грубые башмаки, выглядывающие из-под неё, которые сильно портили всю картину. Но радовало то, что цвет мантии мне отлично подошёл.

Долго рассматривать в зеркало себя не стала — тётушка звала и следовало поспешить…

***

Кажется, я начинаю привыкать к каминам. Во всяком случае, выпадаю из них уже намного изящнее.

Диагон-Аллея встретила нас солнышком и гомоном детей — каникулы, но многие явно готовятся к школе заранее, не дожидаясь сов со списками необходимых учебников.

Тётушка оказалась любительницей шопинга, и я была очень рада, осознав, что на мне не собираются экономить — деньги неведомого папеньки позволяли и не такие траты. Вот интересно, Катенька была у них единственным ребёнком?

Гоблины или не смогли, или не захотели сообщить нам ничего по поводу инструкций, оставленных главой семьи. Эх, узнать бы, что после революции творилось в Магической России, почему Катенька оказалась здесь? Возможно, у меня есть ещё сёстры или братья. Может, спасая детей, их разделили между доверенными лицами? Пока буду считать себя единственной и неповторимой, но расслабляться не стоит.

Так вот, о шопинге. Мне купили несколько симпатичных мантий — домашних и на выход. И прелестные туфельки, мягкие и аккуратные, не чета башмакам, которые Поппи, выходя из дому, трансфигурировала, чтобы не портили вид. В отместку они стали натирать ноги, так что я избавилась от них сразу же, в обувной лавке, переобувшись в обновку. Там же обзавелась домашними туфлями и симпатичными тапочками.

В лавке, торгующей нижним бельём, мы с тётушкой зависли надолго, всё-таки Поппи ещё молода и такие вещички её интересуют, несмотря на отсутствие мужчины, которому их можно продемонстрировать. Она потратилась на изящный пеньюар, а мне достались две ночнушки из батиста, украшенные вышивкой, и две зимние, из мягкой байки. Бельё, чулки… Чулки мне полагались хлопчатобумажные, а вот Поппи порадовала себя фильдеперсовыми.

Все эти рюшечки, бантики на комбинациях... Панталончики из шёлка и батиста... Было приятно любоваться на них, лежащих в изящных коробках и висящих на вешалках, но вот носить?.. Уверена, что нынешние маглянки не носят такое бельё, предпочитая вещи поудобнее. Кажется, мода для ведьм несколько отстала от обычной моды этого времени, но радовало то, что я по малолетству была избавлена от излишней вычурности - на лето батистовые, простого кроя панталоны и такие же комбинации, а на зиму полагались варианты поплотнее. Господи, надо "изобрести" трусики!..

Сильно утепляться ведьмы не привыкли, для этого были чары. А я задумалась, как пережить зиму в холодном шотландском замке. Надо бы озаботить этим вопросом тётушку, я то колдовать не умею, а вот замёрзнуть смогу запросто.

Уменьшив пакеты, мы двинулись в сторону кафе — тётушка была не прочь отведать мороженого и я её в этом полностью поддерживала. Кафе, в которое мы направлялись, держал Джаред Фортескью, старый волшебник, лично сидящий за кассой. Поппи сказала, что его сын не захотел продолжать дело отца, так что старик нашёл себе толкового зятя и теперь его дочь с мужем, а также их дети полностью справлялись со сладким бизнесом, делая мороженое и выпечку, и обслуживая покупателей.

Мы заняли столик на летней веранде — заходить в помещение не хотелось, несмотря на климатические чары, там установленные. Лёгкий ветерок, резвящийся на террасе, играл подолом моей мантии, и было так приятно сидеть под весёлым жёлто-зелёным тентом, разглядывая спешащих мимо волшебников.

Я заказала три шарика мороженого, решив остановить свой выбор на фисташковом, шоколадном и ванильном. Поппи ограничилась пломбиром. Заказ принесла небольшого росточка женщина с явно намечающимся животиком, который совершенно не мешал ей, словно мотыльку, порхать между столиками, улыбаясь посетителям. А с завсегдатаями она перебрасывалась быстрыми фразами, интересуясь детьми, погодой и результатами квиддичного матча.

С удовольствием пробуя волшебное мороженое, каждый шарик которого оказался со своим секретом, я почувствовала на себе взгляд и осторожно повернула голову, желая понять, кого заинтересовала. На симпатичной девочке останавливаются взгляды многих, но именно этот отличался.

Прикрывшись широкими полями ведьмовской шляпы, надетой по настоянию Поппи, я скосила глаза в ту сторону, откуда почувствовала взгляд. Пришлось признать, что шляпа была очень удачным аксессуаром.

В противоположном углу террасы за столиком расположились двое: крупный импозантный мужчина и юноша. Маги были родственниками — необычные белоснежные волосы, линия подбородков, ровные породистые носы — всё это говорило о том, что за столиком сидят отец и сын, ну или, в крайнем случае, племянник.

— Ишь, сделали стойку, прямо охотничьи собаки, — с неудовольствием пробормотала тётушка, сразу определив, куда я смотрю.

— Кто это, мэм? — поинтересовалась я, будучи на девяносто процентов уверена, что знаю фамилию этих магов.

— Малфои, кто ж ещё, — фыркнула Поппи, давая понять, что данные личности ей не особо нравятся. — Старший, Огастус, и его сынок Абраксас.

— А почему вы сравнили их с охотничьими собаками? — я снова стрельнула глазами, пытаясь изучить магов, чей внук и сын заслуженно получил сразу два прозвища, полностью им соответствуя.

— Малфои во все века интересовались только силой и властью, которые даруются деньгами, и отличительными признаками, подчёркивающими их принадлежность к роду. Так что на золото и блондинок они неизменно делают стойку, хотя в твоём случае, думаю, можно не обращать на них внимания — иностранка их не заинтересует.

Неожиданно я обиделась. То ли на Поппи, то ли на Малфоев. Стать матерью Люциуса я бы, возможно, и не отказалась, тем более, о ней ничего не известно. Но Поппи так запросто отмела эту идею… И не потому, что я не подхожу по чистокровности, тут-то всё в порядке, или по возрасту — это вообще не проблема, а потому что не англичанка!

Тут мне в голову пришла в голову мысль, что я могу оказаться матерью Ксено Лавгуда. С трудом удержавшись от смеха, я прыснула, прикрывшись ладошкой.

Поппи с неудовольствием покачала головой и я уткнулась в креманку, поспешив доесть мороженое, стараясь не обращать больше внимания на мурашки, бегающие по спине — Малфои с упорством продолжали сверлить меня взглядами.

***

Вернуться домой было огромным облегчением. Я очень устала, вся эта беготня по магазинам и примерки были выматывающими, хотя и очень приятными делами, а встреча с Малфоями почему-то совершенно выбила из колеи.

У меня появилось ощущение, что тётушка ошиблась и Огастус заинтересовался мной сильнее, чем она думает. Возможно то, что я иностранка, к тому же чистокровная, не оттолкнёт его, а наоборот, станет той самой гирькой, что качнёт весы его решения в мою пользу. Но хочу ли этого я, и изменит ли это ту историю, что я помню?

Ведь где-то в лондонском приюте сейчас подрастает Тёмный Лорд Волдеморт и я буду учится в Хогвартсе почти одновременно с ним. Есть ли возможность изменить что-то и в его судьбе? Стать ему другом и попытаться устроить его жизнь таким образом, чтобы он не попал под бомбёжки и не задумался о способе получить бессмертие. Если я действительно заинтересую Малфоев, смогу ли я с их помощью помочь Тому, или именно мои благие намерения и приведут, в конце концов, к Битве за Хогвартс?..

Так, хватит!.. Мне это совсем не нужно. Следует выбросить все эти мысли из головы и жить настоящим. Я неплохо устроилась в этом мире и времени. У меня есть дом, неплохая опекунша и деньги, которые позволят мне не бояться будущего и не задумываться о куске хлеба… Всё остальное от лукавого. Я не та, кто сможет изменить предначертанное.

***

Шкаф приятно радовал обновками, которые я самостоятельно развесила и разложила по полочкам. Вечером, воспользовавшись услугами Поппи, наколдовавшей мне воды в лохань, изображавшую ванну, я смыла с себя дневную усталость и, надев новенькую ночную рубашку, с удовольствием вытянулась в кровати, заснув почти моментально.

Совершенно не помню, что мне снилось…

3.

Утро снова началось слишком рано. Выйдя к завтраку, я обнаружила тётушку сияющей. В её руке было зажато письмо, и я не сомневалась, что радость была вызвана именно им.

— Меня приглашают в Хогвартс! — сообщила мне Поппи. — Они рассмотрели мою кандидатуру и пришли к выводу, что я им подхожу.

— А что по поводу меня, мэм? — поинтересовалась я, подсев к столу и улыбнувшись в ответ.

— Сегодня отправлюсь туда и всё узнаю. Насколько я осведомлена, у многих преподавателей есть семьи, вот только не знаю, где они проживают. Не припоминаю, чтобы я видела посторонних в школе, но замок очень большой и, вполне возможно, что для семей отведены помещения, не связанные с теми, где бывают ученики. Посмотрим…

Сказав это, мадам Помфри принялась за завтрак и я поспешила последовать её примеру. Поскорее бы она всё выяснила. Желание попасть в Хогвартс становилось моей навязчивой идеей. Душ, сантехника — это, знаете ли, очень важно. Привидения и движущиеся картины — любопытно. Но библиотека! Это слово звучало музыкой.

Интересно, а когда тётушка озаботится моим образованием и как это будет выглядеть на практике? Пока она ещё не интересовалась у меня, умею ли я писать, хотя в том, что я умею читать, мадам Помфри уже смогла убедиться. Изученный в прошлой жизни английский язык мне, наконец, пригодился, но попрактиковаться в чистописании не помешает — не хотелось бы через год выглядеть хуже своих однокурсников, знакомых с перьями не понаслышке.

И вот, кстати! А пойду ли я вообще в Хогвартс? Ведьма ли я?! То, что я увидела вход в «Дырявый котёл», ещё ни о чём не говорит — сквибы, уверена, тоже его видят. Надо уточнить у тётушки, почему она не сомневается в моём статусе.

«История Хогвартса», лежащая у меня на коленях, так и оставалась открытой, пока я, сидя на подоконнике, задумалась о важных для меня вопросах.

— Я вернулась! — послышалось с улицы и я удивилась, что не заметила, как аппарировала Поппи. Неужели она это делает почти бесшумно?

Соскочив с насиженного места и поправив мантию, я поспешила к ней навстречу, но она уже стремительно входила в гостиную.

— Можем собирать вещи, — заявила она. — Я виделась с директором Диппетом, он заверил меня, что наличие воспитанницы не помешает занять предложенную мне должность. Хотя семьи преподавателей и не проживают на территории Хогвартса, директор готов пойти мне навстречу — ведь он понимает, что я единственный взрослый человек в твоём окружении. К тому же, на следующий год ты всё равно приедешь в школу как ученица, а пока они просто расширят предназначенные мне апартаменты.

Я запрыгала и захлопала в ладоши, демонстрируя эмоции, ожидаемые от ребёнка, и завалила Поппи кучей вопросов про школу. Итак, завтра мы начнём собираться.

***

Странно, что директор так легко согласился с пребыванием в Хогвартсе ребёнка, не являющимся учеником. Если бы эта практика была распространена, то преподаватели жили бы в замке семьями. Но со мной никто не будет делиться информацией и остаётся только гадать — может, у школьного колдомедика настолько маленькая зарплата, что директору не приходится перебирать кадрами. Или он родственник тётушке и проталкивает её на тёплое место, невзирая на довесок в виде меня? С чего такая благотворительность? Не знаю…

***

6.08.35

Переезд ожидаемо не занял много времени. Ни он сам, ни обустройство на новом месте. Собрались мы быстро — мои вещи с лёгкостью поместились в саквояж, которым я буду пользоваться, когда переберусь в спальню одного из факультетов.

Кстати, Поппи меня успокоила — я, всё же, волшебница. Как оказалось, это можно проверить с помощью волшебной медицины, что тётушка уже давно и проделала. Чтобы успокоить меня, она выложила передо мной пять палочек, которые принадлежали ей, вызвав у меня сильное удивление — я наивно считала, что палочка у волшебника одна на всю жизнь, и читая «Гарри Поттера», удивлялась, что Олливандер с такой торговлей не сдох с голоду.

Оказалось, что волшебники обзаводятся палочками достаточно часто, особенно те, кто специализируется в какой-либо волшебной науке, и даже обычный обыватель-маг имеет, как минимум, три — детскую, школьную и основную. Не зря же Гаррик интересовался у маленьких покупателей, в какой руке юный маг предпочитает держать палочку. Вот-вот, главное, обращать внимание на слова и можно делать правильные выводы… А маг-артефактор, как я думаю, запоминал покупателей именно по школьной палочке потому, что выбирая данный аксессуар, маг в этом возрасте выдавал самые сильные эмоции…

Так вот, одна из палочек Поппи, при произнесении мной заклинания «люмос», отреагировала на моё прикосновение приятным теплом и небольшой звёздочкой на кончике.

Знаете, это восхитительно! Видеть волшебство, творимое другими — прекрасно, волшебно, но сотворённое самостоятельно!.. У меня просто нет слов, эмоции переполняют меня даже сейчас, через несколько дней после случившегося, и я глупо улыбаюсь, пока пишу эти строки.

Особой привязанности к артефакту я не почувствовала, но тётушка объяснила это тем, что её палочка не слишком хорошо подходит мне, хотя и отзывается на мою магию. В следующем году, когда мне исполнится одиннадцать, мы найдём именно мою палочку. Ту, что прослужит мне верой и правдой те семь лет, что я проведу в школе.

***

Но мы отклонились от темы переезда.

Поппи достаточно споро собрала свои вещички в чемодан. Под словом вещички я подразумеваю и одежду, и тётушкин любимый секретер, доставшийся ей от бабушки, и два кресла, традиционно стоящие возле камина, и всю посуду вместе с буфетом, и всякую мелочёвку вроде штор, полочек, шкатулок, салфеточек и лоскутных ковриков.

Наше жилище окончательно стало чужим. Окна без занавесок, не скрываясь, демонстрировали окружающий мир, а полы, лишившись ковров и ковриков, казалось, скрипели ещё сильнее. Я не успела привыкнуть к этому дому, поэтому мне не было грустно его покидать. Крепко держа саквояж, я вцепилась в протянутую мне Поппи чайную ложечку, и нас затянуло в перемещение, как только тётушка активировала порт-ключ.

Приземление получилось жестковатым. Меня повело вслед за саквояжем, стремившимся к земле и я шлёпнулась на пятую точку, волшебным образом её не отбив.

Впрочем, волшебство объяснялось просто — встречающий нас волшебник ловко наколдовал подушечку, на которую я благополучно приземлилась. Спаситель девичьих задов отрекомендовался профессором трансфигурации Альбусом Дамблдором, заместителем директора. Так вот ты какой, будущий великий светлый маг… Рыжеволосый, хотя и с пробивающейся уже сединой, с бородой ухоженной, но пока короткой. Голубые глаза смотрели с любопытством и по-доброму, но я постаралась не встречаться с ним взглядом — вдруг, и правда, он может читать мысли вот так, мимоходом.

Извинившись за неуклюжесть, я подскочила и попыталась поправить мантию, но тётушка меня опередила, взмахнув палочкой, и я снова стала выглядеть, как кукла на выставку.

— Прошу за мной, — произнёс Дамблдор, подавая Поппи руку, на которую та, неожиданно засмущавшись, не замедлила опереться.

Её чемодан и мой саквояж, стоявшие на земле, тут же пропали, и я не сдержала удивлённый вскрик, но в следующий момент вспомнила о домовиках. Верно, кто-то из них забрал багаж, чтобы доставить его в наши комнаты.

Тётушка, ничуть не удивлённая, миновала ворота со статуями кабанов и двинулась в сторону замка, оживлённо болтая с Альбусом, а я поспешила за ними на некотором расстоянии, пытаясь понять, о чём же идёт речь, и убедилась, что Дамблдор произносит ничего не значащие фразы о погоде, природе и Хогвартсе, в котором нам предстояло жить.

Если честно, то мимо каменных туш кабанов, охраняющих ворота замка, я прошла, задрав вверх голову — уж очень живописные оказались зверюги. Но потом всё моё внимание совершенно естественно перетянул на себя сам замок, вблизи подавляющий своей мощью. Плиты стен, серо-зелёные из-за растущего на них лишайника, со всей основательностью вросшие в землю и скалы, и давно сроднившиеся с ними… Башни, тяжело возносящиеся к небесам… И широко распахнутые дубовые двустворчатые двери, за которыми в полумраке с трудом угадывалось огромное помещение.

— А почему так темно? — не выдержав, пискнула я, стараясь держаться поближе к тётушке.

— А мне кажется, света вполне достаточно, — Дамблдор посмотрел на горящие ровным огнём факелы, закреплённые на стенах, совершенно, по-моему мнению, не разгоняющие тьму, царившую над нашими головами.

— Заходишь и как-будто вечер наступил, — попыталась объяснить я, ругая себя последними словами. — Сумерки…

— Это, детка, так кажется, — улыбнулся профессор глупой ведьмочке, то есть мне, — просто ты зашла с улицы, вот глаза и не успели привыкнуть.

Я согласно покивала, хотя и сейчас, уже привыкнув, не могла утверждать, что освещение сильно изменилось. Бедные ученики, за семь лет так можно и зрение испортить. Даже удивительно, что все волшебники поголовно не носят очки.

Поднявшись по широким ступеням, я застыла в восхищении — те самые знаменитые движущиеся лестницы Хогвартса предстали передо мной, напоминая эскалаторы в каком-то безумном торговом центре. Одна из них, только что находившаяся перед нами, с треском и шумом медленно сдвинулась с места и поменяла своё положение. Где-то вверху скрипели рассохшиеся ступеньки — её соратницы по нелёгкой работе двигались по одному только Мерлину известной схеме.

— В Хогвартсе очень много лестниц, — произнёс профессор и я вспомнила, что в книге он, кажется, даже называл их точное количество. — Все ученики постепенно разбираются в принципе их работы. Хотя что я рассказываю, вы и сами отлично знаете это, и думаю, поделились информацией со своей милой воспитанницей.

Тётушка, к которой он обращался, заулыбалась и подтвердила, что она ещё прекрасно помнит, куда движется большинство из них, и даже запросто может сама дойти до своего нового места работы, хотя ей и не часто приходилось бывать в больничном крыле.

Судя по всему, эта фраза послужила сигналом к окончанию политесов и оставшийся путь мы проделали в полном молчании.

4.

Больничное крыло оказалось гулким помещением с высокими потолками и стрельчатыми витражными окнами. На них были изображены сценки с волшебниками, исцеляющими страждущих собратьев, перемежающиеся картинами с единорогами и волшебными травами. Сквозь витражи пробивались солнечные лучи, преломляясь и превращаясь в солнечных зайчиков, играющих на каменных плитах пола.

Стройные ряды кроватей, лишённые всех постельных принадлежностей, светились свеженатёртыми деревянными боками и спинками.

— Ну, располагайтесь, — развёл руками Дамблдор, будто предлагая разместиться прямо здесь, благо выбор кроватей имелся отменный. — Здесь, как вы помните, кабинет, — продолжил он, распахивая перед нами двустворчатую дверь, — его вы будете делить с целителем Фоулом. Теофраст сейчас отсутствует в замке, но я думаю, что вы и сами разберётесь, что к чему.

Значит, мадам Помфри не будет единственным медиком, отвечающим за здоровье юных волшебников, хотя, как мне помнится, позже была совершенно иная ситуация.

— Вот эта дверь, — тем временем продолжал вещать Дамблдор, которому явно нравилось работать гидом и просвещать новичков, — ведёт в комнаты персонала, то есть ваши и Теофраста.

Говоря это, Альбус взмахнул палочкой, распахивая дверь, почти слившуюся со стеной в глубине кабинета.

— А теперь я вас покину, — неожиданно прервав речь, улыбнулся он, — дальше разберётесь сами.

Раскланявшись с Поппи, профессор покинул нас, создав у меня впечатление, что, выйдя за пределы больничного крыла, он перешёл на бег. Переглянувшись со мной, тётушка пожала плечами, тоже недоумевая, и двинулась в коридор, виднеющийся в распахнутую дверь. Он оказался коротким и узким, с окошком, из которого я тут же поспешила выглянуть, обнаружив отличный вид, и получив от Поппи замечание за несдержанность.

Тетушка, не отвлекаясь более на меня, тут же выяснила, которая из двух дверей, имеющихся в коридоре, ведёт в наши комнаты и легко распахнула её заклинанием.

— Кэти, иди сюда! — позвала она.

Вздохнув, я отошла от окна, успев оценить неожиданно широкий подоконник — положи подушку и сиди, читай книгу, любуясь окрестностями.

Гулкая пустая гостиная встретила нас эхом, потерявшимся под потолком. Поинтересоваться, каким образом мы будем обустраиваться здесь, я не успела. Стоило нам переступить порог, в комнате возникло небольшого роста существо с большими ушами и глазами.

«Это, внученька, чтобы лучше тебя слышать, — вспомнила я сказку и хихикнула, добавив: — И видеть».

Домовой эльф, а это явно был он, ухватившись за края белоснежной тунички, бывшей на нём, неожиданно сделал книксен, снова меня рассмешив.

— Я Петра, мэм, — сообщило существо, оказавшееся женского пола. — Директор Диппет сказал, я служить вам.

— Отлично, — обрадовалась тётушка и запрягла домовушку в работу.

Я же, воспользовавшись тем, что Поппи отвлеклась, потихоньку шмыгнула назад, решив исследовать ближайшие к больничному крылу коридоры. Это было намного интересней, чем возиться со скарбом. Однако моё желание вошло в явное противоречие с намерениями мадам Помфри, так что дверь из коридора в кабинет оказалась закрыта. Ну что ж, вернёмся к так понравившемуся мне подоконнику…

Разглядывать суровые шотландские пейзажи с высоты птичьего полёта мне пришлось недолго — через некоторое время глаза стали слипаться и я просто-напросто уснула, прикорнув к стеклу и только чудом не упав со своего «насеста».

***

Проснувшись, я не сразу поняла, где нахожусь. Потом вспомнила про Хогвартс и переезд, и огляделась по сторонам, яростно протирая глаза, почти убеждённая, что всё это мне снится. Ведь только так можно объяснить перемены вокруг… ну и ещё магией.

Комната, в которой я проснулась, была раза в три больше той, что я занимала у тётушки в доме, и мебель была ей под стать. Маленькая я терялась на огромной кровати, укрытая тёплым одеялом соответствующего ей размера. Так же в комнате имелся исполинский трёхстворчатый шкаф, трюмо с зеркалом, мягкие стулья на гнутых ножках, письменный стол, расположившийся поближе к окну, на котором лениво колыхалась тюль, сдерживаемая с боков тяжёлыми портьерами, и книжный шкаф, полки которого были заняты всего тремя книгами.

Они, судя по всему, были выделены мне из библиотеки тетушки, которая не могла похвастаться изобилием. В одной из книг я узнала «Историю Хогвартса», которую уже прочла, но две оставшиеся были мне неизвестны.

— Маленькая мисс проснуться, — неожиданно появившаяся домовушка заставила меня вздрогнуть. — Мадам хозяйка собираться ужинать.

Судя по словам Петры и моим собственным ощущениям, я проспала часа два. Да уж, что-то неожиданно меня разморило…

Выбравшись из-под одеяла, я оглядела комнату ещё раз и решила обсудить с домовушкой пришедшую мне в голову мысль.

— Петра, а скажи, пожалуйста, — остановила я её в тот момент, когда она начала кланяться, судя по всему, перед тем, как исчезнуть. — Ты не могла бы мне помочь?

— Что хотеть маленькая мисс? — отозвалась та.

Я отвлеклась, задавшись вопросом, все ли домовики коверкают слова или это зависит от их умственного развития? А может, от ума их хозяев? Услышать бы речь домовика какого-нибудь учёного мага, вдруг он разговаривает заумными фразами, подслушанными у хозяина?

— Маленькая мисс хотеть не такую огромную мебель, — передразнила я эльфийку, понадеявшись, что та не обидится.

— Мисс не нравится комната? Петра наказать себя…

— Стоп, стоп! — замахала я руками, увидев, что она тянет себя за уши. — Мне всё нравится, я просто хочу, чтобы мебель не была такой громоздкой. Я даже не смогу достать одежду с верхних полок, ведь палочки у меня нет. И вообще, я чувствую себя здесь такой маленькой…

— Петра переделать, — согласилась с моими доводами домовушка, перестав издеваться над ушами.

— А ты не могла бы сделать и камин? — решила обнаглеть я. — Я не люблю холод, а в таких замках, как я знаю, это вполне обычное явление.

— Петра сделать так, чтобы мисс не мёрзла, — решительно заявила та, как болванчик закивав головой.

— А тебя не будут ругать, если ты всё переделаешь?

— Не за что ругать, Петра делать, как удобно, — возразила эльфийка и исчезла из комнаты.

Увидеть, как она будет решать поставленную перед ней задачу мне не удалось — тётушка потребовала немедленно предстать пред её очами.

В гостиной, которая тоже уже обрела обжитой вид, для меня был накрыт стол. Как оказалось, Поппи, находясь в замке, была обязана на всех трапезах присутствовать в Большом зале, если иного не требовали её профессиональные обязанности. И даже каникулы не отменяли этого правила, тем более сегодня она собиралась поприветствовать тех профессоров, что уже вернулись с отдыха, и представиться им в новом качестве. Так что она пожелала мне приятного аппетита и поспешила уйти.

***

Картофельное пюре на моей тарелке было нежным и пышным, кусочки бекона сочными, а тыквенный сок сладким, хотя и вызывал желание выпросить какой-нибудь другой.

«Надо спросить Петру», — решила я, и пристроив рядом с тарелкой книгу «Хорошие манеры для юных ведьм», принялась за ужин, прекрасно проводя время и совершенно не страдая от одиночества.

Надо бы поговорить с тётушкой, меня совершенно не устраивает скудный выбор книг в моём шкафу. Три книги это даже не смешно. А уж их содержание!.. Этикет, конечно, стоит изучить, да и «Историю Хогвартса» я прочитала с интересом, но вот «Сказки барда Бидля»…

Историю о трёх братьях я прочитаю, а всё остальное вгоняет меня в депрессию. Сказки явно рассчитаны на совсем маленьких волшебников. Всё, решено, буду проситься в здешнюю библиотеку. А что, я уже достаточно взрослая, чтобы интересоваться школьными предметами. Даже не надо изображать из себя вундеркинда.

Когда ужин был съеден, а мне надоело сидеть за столом, я отправилась в свою комнату. Всё же читать лёжа в кровати намного удобнее.

Распахнув дверь, я застыла на пороге, обрадованная переменами. Моя спальня уменьшилась в размерах, став намного уютнее. Аккуратная мебель прекрасно гармонировала со стенами, затянутыми тканью в мелкий цветочный узор, и с полом, ставшим паркетным. Появившееся ощущение тепла поддерживал и небольшой камин, в котором по вечернему времени был разожжён огонь, отбрасывавший блики на ажурную решётку.

— Охренеть… — прошептала я, и уставилась на Петру, мгновение назад появившуюся передо мной.

— Маленькой мисс нравится?

— Это бесподобно, спасибо, Петра, — искренне похвалила эльфийку я. — Ты прямо волшебница! Мне очень нравится.

— Петра рада служить, маленькая мисс, — домовушка поклонилась с достоинством, принимая похвалу. — Петра может идти?

— Да, конечно, иди, — отпустила её я, передумав читать и устраиваясь у камина. Только сейчас я осознала, что переезд завершён, и теперь своим домом я с полным правом могу называть Хогвартс.

5.

4.09.35

За месяц я освоилась в Хогвартсе, и хотя для того, чтобы исследовать его полностью, мне понадобится не одно десятилетие, маршрут, по которому я добиралась в библиотеку, уже сейчас могу пройти с закрытыми глазами. Но закрывать их никому не советую, да и сама всегда настороже, так как Пивз повадился мне пакостить, пользуясь тем, что у меня нет палочки.

В конце августа, когда тётушке надоело чинить и отправлять в стирку мои испорченные вредным полтергейстом вещи, а также лечить мои синяки и ушибы, она приказала Петре сопровождать меня в библиотеку и обратно. Мои просьбы дать палочку для самозащиты были проигнорированы и эльфийка таскалась за мной по всему Хогвартсу, правда, оставаясь невидимой.

Это решение вызвало мой бурный протест, тут же пресечённый Поппи. Знаете, отсутствие возможности поорать и пожестикулировать, высказывая взрослой ведьме претензии, сводит на нет всё желание спорить. Силенцио и Инкарцеро, оказывается, очень неприятные заклинания, хотя и способствующие улучшению манер.

Что ж, придётся подлизаться к «надзирателю», в надежде, что Петра не расскажет тётушке о моих похождениях в этом году, ибо в следующем я получу на законных основаниях палочку и вольюсь в ряды учеников, а значит, смогу гонять Пивза. Или нет, не позволит, ведь колдовство в коридорах запрещено… Значит, терпеть мне надзор и дальше, а у меня в планах поиски Выручай-комнаты. Не, точно надо договариваться с Петрой.

***

Всё же странно, что тётушка не даёт мне палочку. Ни за что не поверю, что детишки чистокровных волшебников не умеют колдовать до школы. Почему же нельзя мне? Или Поппи просто не хочет тратить время на моё обучение? Может, я найду кого-нибудь из учеников, кто согласится со мной повозиться, и не из чистого альтруизма. Я ведь вполне могу заплатить, у меня имеется небольшой личный запас монет — я выпросила разрешение иногда гонять сову за сладостями или книгами. Решено, ищу репетитора.

***

Зато я выяснила, с чего к нам с Поппи благоволит директор. Всё оказалось до смешного просто и обыденно. Просто он приходится моей тётушке дядюшкой, и выяснила я это через несколько дней после приезда.

Вечером, как обычно, я сидела в своей комнате, читая выпрошенную у мадам Помфри книгу о магических свойствах растений, используемых в зельях для лечения простых проклятий. Дверь приоткрылась сквозняком и я услышала, что кто-то пришёл к нам в гости — голоса в гостиной принадлежали Поппи и неизвестному мне магу. Недолго думая, я покинула кресло и приникла к двери, собираясь услышать как можно больше из их разговора.

— Добрый вечер, Поппи, — поприветствовал хозяйку вошедший. — Вот, пришёл посмотреть, как вы устроились.

— Отлично, директор, — ответила Поппи, — прекрасные комнаты и за домовушку я очень благодарна. Кстати, не желаете выпить чая?

— Милая племянница, ну к чему нам такой официоз? Мы же не в Большом зале и не у меня в кабинете. Можешь спокойно поприветствовать своего дядюшку.

— Я не хотела бы подвести тебя, дядя, забывшись невзначай, — послышавшийся звон посуды говорил о том, что директор не отказался от угощения.

— О чём ты говоришь? — удивился он. — Никому нет дел до нашего родства, у тебя вообще другая фамилия, да и обвинять меня в протекционизме бессмысленно, ибо этим грешит большинство. Как твоя воспитанница, освоилась в замке?

Я навострила уши, ведь теперь разговор касался непосредственно меня.

— Она хорошая девочка, — вздохнула мадам Помфри, — правда, ведёт себя несколько странно, но это простительно иностранке. Старается не мешать мне, но я не знаю, как быть с её обучением. Ведь я согласилась заботиться о ней, а у меня нет времени даже понять, какие у неё имеются знания. И я всё же беспокоюсь — вы точно уверены, что впустив в Хогвартс ребёнка, не навлечёте на себя гнев попечителей?

— Не стоит волноваться, подумаешь, ребёнок в Хогвартсе! Я вполне способен доказать этим богатым засранцам, что ты лучший специалист из тех, что обратились ко мне в поисках работы. Так что их же детям будет лучше, если ты останешься здесь. А мисс Ларин просто небольшое дополнение, привозят же ученики книзлов и сов, а ты привезла девочку, — захохотал Диппет, радуясь собственной шутке, и я возмущённо топнула ногой — меня сравнили с фамилиаром!

— Дядюшка, что вы говорите?! — возмутилась Поппи.

— Ну уж и пошутить нельзя, — услышала я в ответ. — А теперь поговорим серьёзно… твоей воспитанницей интересовались.

— И кажется, я даже знаю, кто! — раздражённо воскликнула Поппи. — Огастус, паршивец!

— Ну, ну, дорогая, не стоит так отзываться об уважаемом члене нашего магического общества, — попробовал успокоить её директор. — К тому же тебе стоит признать, что не он виноват в гибели твоего мужа. Анри сам нарвался…

Скрипнувшая дверь, на которую я неаккуратно повалилась, пытаясь услышать как можно больше, положила конец моей шпионской деятельности. Я метнулась обратно в кресло, пытаясь унять заполошно бьющееся сердце, и подхватив книгу, прикинулась спящей. Успела вовремя — мадам Помфри заглянула в приоткрытую дверь.

— Кэти?! — позвала она. — Ты спишь, Кэти?

Я шевельнулась, уронив книгу с колен и испуганно вскрикнув, захлопала глазами.

— Всё хорошо, — поспешила ко мне Поппи, чтобы успокоить, — ты просто уснула в кресле.

— Я уронила книгу, простите, — мне даже не надо было изображать испуг.

— Ничего страшного, — улыбнулась тётушка, — ложись-ка ты в постель. Выглядишь уставшей, нельзя столько читать.

— Но мне интересно, — я решила, что сейчас подходящий момент для просьбы. — И хорошо бы научиться писать пером, но мы не купили тетрадей…

— Мерлин! Я даже не подумала, что ты не умеешь писать! — тётушка всплеснула руками.

— Я умею писать, но только карандашом, — с обидой в голосе поправила я и поинтересовалась: — А у нас гости?

— Нет, нет, тебе показалось спросонья, — нервно запротестовала Поппи. — Ложись, ложись, а я тебе дверь прикрою, чтобы не мешать.

Я пожала плечами и отправилась в ванную, слыша, как скрипнула дверь за спиной. Вот интересно, почему бы и не сказать мне, что директор ей родственник? Что такого-то? Развела, понимаешь, тайны мадридского двора… Или боится, что я потом по глупости однокурсникам проболтаюсь? Так протекция существует всегда и везде. Не понимаю…

***

Значит, Малфой всё же заинтересовался мной. И уверена, что документы о попечительстве, оставшиеся в министерстве, уже досконально изучены. Интересно, а как об этом узнал директор? Вряд ли Огастус Малфой обратился напрямую к Диппету. Скорее следовало предположить, что об его интересе директору доложили портреты или какой-то прикормленный чиновник.

Мне же в данной ситуации остаётся только ждать. Я, к прискорбию своему, ещё слишком мала, чтобы решать что-либо самостоятельно, но раз уж умудрилась попасть на шахматную доску, то придётся постараться стать важной фигурой, а не разменной пешкой. Но если что, я буду пробиваться в ферзи.

***

15.09.35.

Сегодняшний поход в библиотеку окончился для меня неоднозначно. Я обнаружила интереснейшую книгу по чарам, и мадам Флориш, местный дракон, охраняющий книжные сокровища, разрешила мне взять фолиант с собой. Это произошло после того, как я основательно зачиталась, уже несколько раз отмахиваясь от Петры, которая с завидной регулярностью появлялась в библиотеке, взывая к моему благоразумию и стращая карой, которая обрушится на меня, когда вернётся тётушка. Та на данный момент отсутствовала в Хогвартсе, отправившись за зельями в Мунго и задержавшись по непонятным причинам.

Так что библиотекарша наконец не выдержала и буквально выгнала меня за дверь, всучив книгу. Обрадованная такой чрезвычайно редкой добротой, я покрепче прижала к себе потрёпанные «Чары и иллюзии» и помчалась в больничное крыло.

***

Начиная с сентября я старалась передвигаться по школе только во время перемен. К тому же, чтобы не привлекать внимания, носила чёрную мантию, напоминающую ученическую, но с гербом Хогвартса. Если не приглядываться, то можно было решить, что я первокурсница. Хотя никто особо и не приглядывался. В Большом зале я не бываю, где попало не шастаю, а те старшекурсники, что проводили в библиотеке всё своё свободное время, совершенно не обращали на меня внимания, занятые подготовкой к экзаменам.

Так что я ходила по школе, почти не скрываясь, только старалась не попадаться на глаза пятикурснику Малфою, когда он гордо шествовал по коридорам в окружении приятелей. Этого кадра назначили старостой и он явно гордился этим.

***

Из-за книги я несколько потерялась во времени и оказалась в коридоре в тот момент, когда ученики сидели на уроках. Это меня даже обрадовало, гам в коридорах действовал мне на нервы. Перепрыгнув через пропадающую ступеньку на лестнице, доставившей меня к нужному коридору, я на радостях и пользуясь тем, что идут уроки и меня никто сейчас не видит, развила неплохую скорость и… врезалась в старшекурсника, неожиданно появившегося из-за поворота. Боднув его головой в живот, я свалилась на пол и зашипела от боли в отбитом копчике.

Волшебник же, которому не повезло встретить меня на своём пути, согнулся в три погибели, позволив произнести фразы, которые я не стану доверять бумаге. Девочка моего возраста не должна знать, что означают эти слова, вот. Парень, должна признать, пользовался ими очень виртуозно, жаль заткнулся сразу же, разглядев, кто оказался виновником его состояния. Я тоже подняла голову, желая извиниться, хотя в моих глазах сверкали звёздочки напополам со слезами, которые я, увы, не могла сдержать.

Ну что ж, я не удивлена… Второй пострадавшей стороной оказался Абраксас Малфой собственной персоной. Судьба явно играет на стороне этой семейки, иначе как объяснить, что она сталкивает нас снова и снова. Видит бог, я старалась держаться подальше от этого высокомерного слизеринца, надеясь избежать знакомства. Я была слишком наивна…

— Мисс Ларин, — произнёс Абраксас, мгновенно преображаясь. Гримаса неприязни сменилась приятной улыбкой и он протянул мне руку, помогая встать, — вы не сильно ушиблись?

— Мы с вами не знакомы, — буркнула я, не спеша принимать от него помощь.

— Увы, вокруг нет никого, кто бы смог вам меня представить, — улыбнулся Малфой и я рассмеялась, глядя на юношу, который пытался вести себя, как опытный сердцеед. — Так что будем считать, что вы просто забыли о нашем знакомстве. Спешу напомнить — я Абраксас Малфой.

— Катрин Ларин, — я всё-таки подала ему руку и вскрикнула от боли, когда он рывком поднял меня на ноги.

Продолжение в комментариях...

@темы: фанфики

---

История любви от третьего лица

Основные персонажи: Гарри Поттер (Мальчик-Который-Выжил)
Пэйринг: Северус Снейп/Валентина Корчагина
Рейтинг: G
Жанры: Романтика, Флафф, Повседневность, POV, AU, Попаданцы
Предупреждения: OOC, ОЖП, Элементы гета
Размер: Мини, 6 страниц, 1 часть
Статус: закончен

Иногда дети лучше взрослых знают, что тем нужно для счастья...

Этим фанфиком я заканчиваю серию "Россия магическая". За кадром остались взаимоотношения Ольги Воронцовой и Марка Епифанова, каникулы шебутного Славки у деда-некроманта, и ещё многие и многие сюжеты, и герои. Серию можно писать бесконечно, но именно сейчас я ставлю точку. Всё, финита.

Серия "Россия магическая":
"Попавший мальчик"
"Ступеньки"
"Бродяга Севера"
"Не было бабе хлопот"
"У чёрта на Куличках"
"Ефремыч и Фанечка"



Мама Валя, папа Стив и крёстный Сири — моя семья была, наверное, самой странной семьёй из тех, что я знал. Но я, восьмилетний мальчишка, был счастлив. После долгой жизни в чулане, после затрещин от дяди, синяков от кузена и вечно недовольно поджатых губ тёти Петунии я будто попал в сказку. Но, как утверждала мама Валя, сказкой был я сам, ну и папа с крёстным в придачу.

Мы появились в жизни друг друга неожиданно. Я вывалился из леса под колёса машины мамы Вали, как-то умудрившись сбежать из своего мира. Папа Стив, который тогда ещё не был папой, а был просто Северусом Снейпом, шпионом и профессором зелий в Хогвартсе, отправился за мной благодаря желанию Дамблдора вернуть героя во что бы то ни стало. А Сириус Блэк, школьный враг Снейпа, его орденский друг и постоянный оппонент в склоках, по совместительству являющийся моим крёстным, никак не мог упустить такое приключение. Ну, и крестника увидеть… чем не повод. Мы были действительно странной семьёй. Не привязанные друг к другу, чужие люди, ставшие близкими и родными.

Мама Валя, полюбившая меня, сироту, как собственного сына. Папа Стив, забывший о собственной неприязни к моему родному отцу и никогда не забывавший моей родной матери. Крёстный Сири, шумный и безалаберный, бросивший меня на развалинах дома и чувствующий вину за это.

Жизнь в маленьком деревенском домике, приютившем всех нас, для меня была весёлой и беззаботной. Каких нервов это стоило маме Вале, я могу лишь догадываться…

***

Мой первый учебный год в начальной волшебной школе Сириус пропадал у шамана, появляясь время от времени у нас дома, чтобы пообщаться со мной, налопаться вкусностей, что готовила мама Валя, и поругаться с папой Стивом. Последнее очень не нравилось мне — казалось, что они ненавидят друг друга, а я являюсь отличным поводом для их ссор.

Крёстный критиковал Снейпа, утверждая, что он постоянно обижает меня и только и ждёт моих ошибок. В ответ тот обычно прохаживался по больным мозолям Блэка, бросившего ребёнка в очередной раз, и уверял, что как крёстный Сириус профнепригоден. Словестные баталии между ними разгорались нешуточные, а я сидел, забившись в уголок, и переживал.

Всё это продолжалось до тех пор, пока маме Вале не надоело служить между ними буфером, попутно объясняя мне, что оба мага любят меня, каждый по своему, и их перепалки не имеют ко мне никакого отношения. Им просто нравится цеплять друг друга, оттачивая зубы и сцеживая яд.

В конце концов мама Валя не выдержала и схватилась за сковородку, пообещав крёстному, что запретит ему переступать порог своего дома, да и сына, то есть меня, постарается держать от Блэка подальше, не желая нарушать психику ребёнка.

На возмущённый протест Сириуса, что ругается не он один, а кара грозит ему единолично, мама Валя сообщила, что Северус в качестве жильца её полностью устраивает, а в отсутствии раздражающего элемента вообще ведёт себя образцово-показательно, прекрасно общаясь с Гарри и не доставляя никому хлопот.

Надо было в этот момент видеть лицо папы Стива! Его привели в пример Блэку, утверждая, что он лучше него воспитывает детей. Очень спорный для многих факт, да и у непривычного к похвалам зельевара вся эта ситуация вызывала некоторый шок. А вот я не был удивлён — мама Валя уже тогда симпатизировала профессору, что в дальнейшем вылилось в их необычный, но счастливый, как мне кажется, брак.

Сириус психанул и в очередной раз, будто подтверждая слова Снейпа, исчез из дома, отправившись к своему учителю. Шаман явно действовал на крёстного положительно, а может, просто его буйную голову отлично охлаждал воздух Крайнего Севера…

***

Год пролетел стремительно. Я учился, контролируемый мамой Валей, которая следила за выполнением домашних заданий по немагическим дисциплинам, и папой Стивом, который взял на себя проверку моей готовности к магическим урокам.

Иногда они ругались в процессе контроля, с удовольствием критикуя методы друг друга, а потом, придя к согласию, снова брались за меня. Я был просто обречён стать отличником, лучшим учеником в классе… ну, или почти лучшим — всё же дисциплина была моим слабым местом…

Но вы не думайте, что мне плохо жилось и я корпел над учебниками всё свободное время. Отнюдь. Я, как и любой другой ребёнок, гулял на улице с друзьями, ссорился, дрался и мирился. Довольно часто примирение происходило благодаря маме Вале, которая объясняла, где я был не прав, а где поступил как должно. Она всегда разговаривала со мной на разные темы, объясняя правильность тех или иных поступков. Благодаря ей я научился видеть скрытый смысл в словах папы Стива, который был просто неспособен говорить начистоту.

***

В десять лет я решил озаботиться судьбой своих приёмных родителей. Эти двое жили под одной крышей, ели за одним столом, вместе устраивали мне головомойки по поводу несделанных уроков, но по отношению друг к другу не высказывали никаких чувств, по сути, оставаясь лишь соседями по дому.

Во всяком случае, мне казалось, что дело обстоит именно так. Я же хотел настоящую семью и в глубине души опасался, что в какой-то момент папе Стиву надоест жить с нами и он уйдёт. Или мама Валя найдёт себе мужа, которого от неё постоянно требовала бабушка, а тот не захочет воспитывать чужого ему ребёнка.

Именно эти опасения натолкнули меня на мысль об их браке, которую я и поспешил выложить Митьке, в очередной раз гостившему у нас. Тот, вымахавший под потолок и заросший щетиной, выражавшей, как он уверял, его мужественность, почесал подбородок, задумчиво глядя на меня, и вопросил:

— А ты уверен, что это хорошая идея? Ты же помнишь про «всегда»?

— Ну, они оба одинокие, а папа Стив… Может же он любить и мою маму, и маму Валю?.. Или хотя бы хотеть?

— Смотри-ка, какие слова знает, — удивился Митька, присвистнув. — А ты подумал, каково тётке Вале будет? Она ведь тоже всё прекрасно знает, согласится ли терпеть такое отношение, да и нужно ли оно им? Может, они прекрасно себя чувствуют и так?

— Они нравятся друг другу, — стараясь скрыть собственные сомнения, сообщил я. — Я за ними недавно наблюдать начал. Мама Валя как посмотрит на папу Стива, так и вздохнёт. Это она точно по нему сохнет. И он тоже, хоть и ругается на неё, а то стул подвинет, когда за стол садятся, то шаль призовёт, чтобы она не мёрзла. Значит, симпатия есть, а там и любовь появится.

— Ой, явно тебе твои подружки на уши присели, — заржал брательник. — Небось, все сериалы пересказали. Говорил я тебе, не водись с девчонками, они в этом возрасте годятся только на то, чтоб их за косы дёргать.

— Они хорошие, — заступился я за подруг, — а будешь на них ругаться, заколдую.

— Испугал ежа голым задом, — махнул рукой Митька, не обратив совершенно никакого внимания на мои угрозы. Да я и сам понимал их бессмысленность — никогда я не обижу своих родных, хоть маги они, хоть простые люди. — Так как ты предлагаешь подвести подопытных к мысли, что им стоит пожениться?

— Я с тобой решил посоветоваться…

***

В итоге, не получив особой помощи от Митьки, который только ржал в голос над моими предложениями, я решил заручиться поддержкой нашего домового. С помощью Фоки я разрабатывал планы, чаще всего оканчивающиеся провалами. Мои наивные попытки свести родителей вызывали ласковые, но с некоторой укоризной в глазах, улыбки мамы Вали, и сурово сжатые губы отца.

Они пытались со мной разговаривать. Мама убеждала, что никакие мужчины, кроме меня, её не интересуют, а я злился на Митьку, явно проболтавшемуся ей о моих страхах. Папа же Стив, которому, судя по всему, надоело оказываться в ситуациях, выглядевших скорее глупо, чем романтично, был решительно настроен поговорить со мной, как со взрослым.

— Послушай, Гарри, — произнёс он как-то вечером, зайдя в мою комнату и запечатав дверь заклинанием. — Мы должны поговорить…

Выражение его лица не оставляло мне надежды, что он решил обсудить мои школьные отметки — на меня смотрел грозный профессор Снейп, недовольный гриффиндорцем Поттером.

— Да, пап… — пискнул я, сдержав порыв произнести «сэр».

— Как ты уже догадываешься, разговор у нас пойдёт о твоих жалких попытках сводничества.

Я глянул на него исподлобья, обиженный таким определением моего желания помочь.

— Не смотри на меня так, вряд ли я испугаюсь, — ухмыльнулся отец. — Мы с твоей мамой… нынешней мамой… кхм, да…

Он замолчал, обдумывая правильность формулировки, но потом продолжил, видимо, решив не заморачиваться.

— Так вот, мы не испытываем друг к другу тех чувств, которые должны быть у людей, стремящихся к браку. Нам просто удобно жить так, как сейчас — я избавлен от забот о пище и чистых носках, в ответ защищая от нежелательных гостей этот дом, его хозяйку и тебя. А также, в благодарность за крышу над головой, терплю Блэка, шастающего сюда постоянно, и варю зелья от простуды и синяков, которые ты умудряешься использовать галлонами. Вот и всё, что можно сказать по поводу наших с Тиной отношений. С некоторой натяжкой их можно даже назвать дружескими, но не более.

Глядя на папу Стива, любой бы поверил его словам, но я услышал именно то, что хотел — говоря о дружбе, он явно меня обманывал. Я прекрасно помнил все рассказы мамы Вали о том, что профессор Снейп был отличным шпионом, и даже Волдеморт верил в то, что тот говорил. Так что мне не стоит уподобляться Лорду Судеб, поверив в отсутствие чувств между моими приёмными родителями.

— Что же касается моего к тебе отношения, то я пообещал слишком многим людям защищать тебя. Так что можешь не опасаться не обнаружить меня рядом. К тому же, если помнишь, мы договаривались, что я научу тебя тому, что знаю сам. Если ты, конечно, захочешь меня слушать, — уточнил отец, демонстративно складывая на груди руки.

Глядя на него в данный момент, всё же приходилось признать, что без мантии он явно проигрывает киношному Снейпу в эффектности. Сравнивать папу Стива с летучей мышью можно было, только обладая очень хорошим воображением.

— Я захочу, — пообещал я, — только ты не уходи…

Просьба далась мне с трудом, но я всё же выдавил из себя эти слова. Знать, что родные имеют представление о моих опасениях, и сознаваться в них самому — это очень разные вещи. Признание будто вытащило из меня стержень и я почувствовал себя медузой, растёкшийся и уставшей.

Вцепившись в отца, я разрыдался от облегчения и обиды. Я признался в своих страхах и получил его поддержку, и обещание, что он всегда будет рядом. Но обиделся на то, что они с мамой не приняли мои усилия всерьёз.

Что ж, значит, мне стоило придумать более сложный план…

***

Мысль сбежать из дома была одобрена Славкой — только с ним я поделился секретом. Привлекать Фоку я не стал, твёрдо уверенный в том, что он непременно сдаст меня родителям, так как побег был делом серьёзным и, несомненно, наказуемым.

Кару, которая падёт на меня потом, когда меня отыщут, я готов был принять. Ну, лишат сладкого, поставят в угол — я перетерплю всё.

Плюсы плана существенно превышали минусы. Я надеялся, что за то время, пока меня будут искать, родители всё же поймут, что им лучше быть вместе. Во всех книгах и фильмах герой, помогавший в беде и утешавший в горе героиню, всегда становился её мужем, и жили они потом долго и счастливо. Так и папа Стив, начав утешать плачущую маму Валю, несомненно поймёт, какая она хорошая, и женится на ней после того, как я найдусь. И заживём мы счастливой семьёй…

***

Славка посоветовал бежать на юг, приведя в пример старину глубокую и даже вспомнив выражение, что «с Дона выдачи нет». Вспомнив географию и определив по карте, где находится этот самый Дон, мы разработали для меня маршрут…

Друг порывался бежать вместе со мной, но я отговорил — у его родителей всё было хорошо со взаимными чувствами, так что нечего устраивать им такую встряску. Общаться мы собирались с помощью парных листов, вроде тех, что оставляла когда-то маме Вале тётя Оля. Славка сумел раздобыть такие же. Дождавшись окончания учебного года и собрав в рюкзак припасы, состоявшие из засохших булочек и пирожков, до этого момента спрятанных в тайнике, и небольшой палки копчёной колбасы, купленной на сэкономленные деньги, выдававшиеся мне на конфеты, я рванул в бега…

***

Это был единственный раз, когда папа Стив надрал мне задницу. Причём совершенно не в переносном смысле.

Пятая точка перестала болеть намного раньше, чем чувство собственного достоинства, саднящее ещё много недель спустя. Обидно было ужасно, хотя я понимал, что получил за дело. С Фокой я не разговаривал — домовой выдал меня с потрохами. Он знал о нашем со Славкой плане с самого начала, и вмешался, когда я с рюкзаком наперевес запрыгивал в автобус, идущий в город. Там я планировал добраться до железной дороги и каким-то образом сесть в поезд. Не удалось, отец встречал меня на автовокзале…

Кстати, Славку тоже наказали. За то, что подначивал меня и помогал. Он был признан соучастником и сослан на лето к деду в поместье, где был приговорён к труду на благо Бородиных.

Самое интересное, что мой неудавшийся побег всё же сработал так, как я и планировал. Мама Валя решила, что ожидать от меня ещё сюрпризов она не хочет, у неё нервы не железные. Что, если в следующий раз я решу рвануть не на Дон, а в Англию, к своему, так сказать, «биологическому отцу»?

Папа Стив на это резонно ответил, что следующий побег закончится так же, как предыдущий, но вот он с удовольствием бы поприсутствовал при моменте, когда оленя-Поттера хватит удар из-за появления неучтённого сына.

Мама оценила мстительность отца, но заявила, что не собирается отдавать сына в руки британского министерства магии, которое явно заполучит его быстрее Поттера. Так что, дорогой Северус, изволь жениться, чтобы ребёнок больше не переживал.

Возмущения папы Стива по поводу как нелюбви всех русских к англичанам, так и насильственных действий непосредственно в его адрес, она пресекла решительно и просто, сначала выдвинув аргумент, что сын может решиться на более серьёзный шантаж, а потом заставив замолчать злобно глядящего на всех Северуса поцелуем, под одобрительными взглядами старших Корчагиных, явившихся на экстренно собранный семейный совет, и хохот Сириуса. Правда, крёстному почти сразу пришлось заткнуться — папа Стив даже в такой ситуации смог послать в него невербальное Силенцио.

***

Свадьба намечалась, по требованию жениха, очень скромной, только для своих, но его надеждам не суждено было сбыться. По возвращении из города, куда родители съездили, чтобы официально зарегистрировать брак, их ожидали накрытые столы и весёлые соседи. Среди них мелькали и знакомые маги, уже ставшие всем почти родными.

Нам с мамой Валей даже не пришлось прилагать больших усилий, чтобы пригласить гостей — папа Стив, как всегда, пропадал в своей лаборатории, так что мы спокойно сделали приглашения, раздав их соседям и отправив друзьям — наш сыч Карлсон натрудил крылья, доставляя приглашения адресатам.

Так что мне оставалось только хихикать, глядя на лицо отца, обнаружившего среди гостей своего непосредственного начальника Марка Силантьевича, азартно орущего «горько» и переглядывающегося с тётей Олей, давно уже из куратора превратившейся в мамину хорошую подругу.

***

Пир, как сказали бы в сказке, был на весь мир. И до сих пор, по прошествии многих лет, кто-нибудь из деревенских нет нет да и вспоминает весёлую свадьбу странной парочки — кукольницы и англичанина, давно уже ставших своими.

Я же иногда задаюсь вопросом, правильно ли сделал, вынудив их пожениться? Меня и Тома они бы, конечно, вырастили и так, и внуков бы любили не меньше, но видеть маму Валю, заботливо подкладывающую лишний кусочек папе Стиву, так же приятно, как и его, в ответ благодарящего её лёгким, почти незаметным, касанием руки.

И на очередных семейных встречах, глядя на моих поседевших родителей, окружённых друзьями, детьми и внуками, я понимаю, что всё сделал правильно. Я вижу их глаза и в них есть любовь. Не та страсть, сжигающая душу и заставляющая совершать подвиги во имя, а тихая и нежная любовь, простое семейное счастье. И я несказанно рад, что приложил к этому чуду свою руку. Поверьте, оно того стоило…

@темы: фанфики

---

Ефремыч и Фанечка

Рейтинг: R
Жанры: Романтика, Флафф, Повседневность, Мифические существа
Размер: Мини, 7 страниц, 1 часть

Никогда не знаешь, где найдёшь любовь...

Примечания автора: навеяно рассказом О'Генри "Бабье лето Джонсона Сухого Лога"

Это снова "Россия магическая" и её обитатели. Местом действия здешние герои, в некотором роде, связаны как с рассказом "У чёрта на Куличках", так и с "Попавшим мальчиком".



От Куличек, волшебной площади в центре Москвы, спрятавшейся от глаз обычных людей, во все стороны ручейками и реками разбегались улицы. Совсем маленькие и большие, узкие и широкие, такие разные и чем-то похожие… Названия большинства из них сразу говорили, чем занимаются маги, живущие на них.

В Тупике Астрономов можно было разжиться звёздными таблицами, получить расчёты влияния лунного цикла на варку зелий или изготовления артефактов, и заказать гороскоп, сделанный в европейской, восточной или азиатской традиции. Здесь же торговали телескопами, но каждый уважающий себя волшебник знал, что за хорошим телескопом, астролябией или той же подзорной трубой следовало идти на Мастеровитую улицу.

Именно там изготавливали самые лучшие волшебные приспособления, необходимые магам. Магазинчики, расположенные на этой улице, также торговали котлами, колбами, ступками и пестиками для зельеваров, инструментом для артефактологов и прочим волшебным инвентарём.

Мясной вал оправдывал своё название — разнообразнейшее мясо, от обычного до самого экзотического, сало, колбасы, сардельки и сосиски, холодцы и пельмени — всё это продавалось здесь, лёжа под чарами на прилавках магазинчиков, у дверей которых дюжие мясники в белоснежных фартуках елейно улыбались потенциальным покупателям, завлекая тех в свои владения.

Из Хлебного ряда на площадь наплывали запахи сдобы, перебиваемые духовитым ароматом мясных пирогов, заставляя магов, оказавшихся рядом с этой улицей, сглатывать слюну и сворачивать туда, куда вёл их нос. Редко кто мог устоять перед ароматами ванили, корицы, специй и только что вынутого из печи свежего хлеба.

На противоположной стороне площади, подальше от аппетитных запахов, брала своё начало Зелейка — расположенные на ней лавки торговали травами, ингредиентами и готовыми зельями.

Именно на неё свернул сейчас крепкий мужчина с пегими волосами и глазами, в которых словно застыло солнце, хотя он сам сказал бы, что они просто жёлтые — верный признак оборотня. Звали его Николай Ефремович, но по имени к нему почти никто не обращался, да и он сам предпочитал представляться одним отчеством. Среди сородичей он прослыл странным — ни один оборотень не любит, когда ему отбивает нюх, а Ефремыч, возвращаясь после работы домой, любил пройтись по Зелейке, чтобы вдохнуть ароматы на той стороне улицы, где безраздельно царили травники.

Дверь ближайшей лавки отворилась именно в тот момент, когда он проходил мимо. Покинувший лавку посетитель, на ходу уменьшив покупку, завёрнутую в коричневую бумагу, стремительно промелькнул перед глазами оборотня, поприветствовав его и оставив после себя знакомый запах.

— Приходите к нам ещё! — прокричал продавец, вышедший вслед за клиентом, и облокотился на косяк, устало, но радостно глядя в спину удаляющемуся магу, запакованному во всё чёрное, несмотря на жаркое летнее солнце.

— Укатал он тебя, Данилыч? — интересуясь, усмехнулся сидящий на скамеечке возле соседнего магазина собрат по гильдии травников.

— Зато покупка, как всегда, крупная, — ответил довольный травник, — но характер у него, и впрямь, тяжёлый. И как только жена терпит?

— Так она ж у него не ведьма, говорят, а значит, характера ангельского, — хмыкнул тот, что затеял разговор и недовольно посмотрел на прохожего, не спешившего удалиться по своим делам: — Вы что-то хотели?

Ефремыч покачал головой и продолжил путь, довольный оттого, что к нему, простому охраннику, уважительно отнёсся достаточно сильный маг. Он прекрасно помнил зельевара, которому продавцы сейчас перемывали косточки, и был уверен, что не такой уж у того тяжёлый характер.

«Всегда здоровается, вот как сейчас, и жена у него, действительно, обычная, а сынок шебутной и любимый, хоть и не родной он им с супругой, это уж я всегда по запаху различу, но не моё это дело», — так размышляя, оборотень не спеша продолжил свой путь

— Добрый вечер, Ефремыч, — поздоровался с ним ещё один знакомый колдун, спешащий мимо.

— Добрый, — согласился он и подумал, что это действительно так.

Ночное светило, невидимое на небосводе, уже чувствовалось им, предвкушающим скорые три дня законных выходных, которые он проведёт в заповеднике. Встретится с друзьями, перекинется через заветный пенёк и повоет на луну, ощутив в полную силу запах хвои и трав, ассоциировавшихся у него со свободой. Забудет об одиночестве, став частью сплочённой стаи…

***

Покинув Зелейку и свернув в проулок, Ефремыч уже через несколько минут очутился на соседней улице. Дома на ней были двухэтажные, с балкончиками и обязательными палисадниками.

Дверь в подъезд, отворившаяся бесшумно, впустила его внутрь, мягко захлопнувшись за спиной. На лестнице обнаружилось неожиданное препятствие, из-за которого его квартира, до которой, казалось, рукой подать, стала недосягаемой.

— Извините, пожалуйста, я сейчас освобожу лестницу, — затараторило эфемерное создание в лёгком кисейном сарафанчике, с трудом балансируя на тонких высоких каблуках босоножек и старательно размахивая белоснежным платочком, отчего сумки, чемоданы и котомки, загромоздившие ступеньки, начали хаотично, едва не сталкиваясь, двигаться вверх, влетая в распахнутую дверь соседней квартиры.

И действительно, через пару минут затор, возникший на лестнице, был ликвидирован, и Ефремыч поспешил скрыться за своей дверью, боясь признаться самому себе, что ведьма, поселившаяся по соседству, произвела на него приятное впечатление, несмотря на вызывающую одежду и некоторую безалаберность.

***

Через неделю Ефремыч снова увидел девушку. В дверь к нему постучали и он, как был — пыльный, уставший и заросший — распахнул дверь, решив поинтересоваться, кто из соседей был так смел, чтобы сунуться под горячую руку оборотню, только несколько часов назад вернувшемуся в человеческую форму.

В дверях стояла соседка, держа перед собой блюдо с пирогом, которое она тут же чуть не вывернула на пол, увидев его. Не дав тарелке разбиться, он лихо поймал ароматную выпечку и вопросительно посмотрел на гостью.

— Вот… пирог испекла… — произнесла феечка, заикаясь, — познакомиться хотела… по-соседски…

— Как зовут? — поинтересовался Ефремыч, стараясь не сильно принюхиваться к пирогу — возвращение в человека потребовало, как всегда, много магических и физических затрат, так что жрать он хотел как волк.

— Фанечка, — представилась соседка и поправилась, — то есть Фаина.

— Так вот, Фаина, — взрыкнул Ефремыч, тут же неожиданно огорчаясь, что соседка вздрогнула то ли от испуга, то ли от неожиданности, — чтобы не было недопонимания или каких-то проблем… Я — оборотень, нелюдимый и грубый, так что будет лучше, если мы ограничим своё общение кивками при встрече на лестнице. Ясно?

Ожидаемой реакции не последовало. Феечка не убежала с криком, не забрала тарелку с пирогом и, что удивительно, не засветила ей Ефремычу в глаз.

— Не совсем, — произнесла она и неожиданно посмотрела прямо в жёлтые глаза. — Я человек культурный и ограничиваться безликим кивком ближайшему соседу совершенно не собираюсь. Звать вас как, оборотень?

— О, и заикаться перестала, — хмыкнул Ефремыч, с удивлением понимая, что его, кажется, совсем не боятся. — Родители Николаем назвали, Ефремовичем. Так что, если уж тебе заблажилось, так и зови — по имени-отчеству.

— Чаю нальёте, Николай Ефремович? — поинтересовалась Фанечка, протискиваясь мимо хозяина в дверь и задевая его при этом бедром.

«Точнее, суповым набором, — усмехнулся Ефремыч, сразу раскусив соседку. — Ишь, молодая да ранняя. Ещё молоко на губах не обсохло, а туда же… Соврати-и-и-и-тельница!»

Недобрым взглядом посмотрев вслед пигалице, точнёхонько отправившейся на кухню, он двинулся следом, с грохотом поставив пирог на стол. Несчастная тарелка жалобно звякнула, намекнув на то, что недалека от того момента, когда расколется.

— Вы любите абрикосы? — как ни в чём ни бывало, поинтересовалась гостья. — Маменька изволили прислать мне с ними посылку. Видеть уже их не могу, а выкинуть жалко. Вот, перерабатываю.

От пирога, действительно, умопомрачительно пахло этим южным фруктом, и Ефремыч, мысленно махнув рукой на наглость новой знакомой, решительно пристроился к тарелке, молча подозвав нож из ящика кухонного стола.

— Там в холодильнике молоко должно быть, достань, — распорядился он и махнул ножом в сторону висящего на стене шкафчика. — Если хочешь чаю, заваривай сама.

Гостья, не споря, тот час же последовала его совету и вскоре они сидели напротив друг друга за столом и воздавали должное быстро уменьшающемуся пирогу, запивая его холодным молоком и горячим чаем.

***

Фанечка оказалась приезжей с юга. Несколько лет назад она окончила Китеж и сбежала в Москву от родителей, мечтавших поскорее выдать дочку замуж и обзавестись внуками.

— Я боевой маг! — возмущалась феечка, сверкая голубыми глазами, и злилась, видя недоверие Ефремыча. — Да, боевой, не смотри на меня так! А они кричат — замуж!

— Ты не похожа на боевого мага, — ухмыльнулся оборотень. — Они комплекции немного другой и платочками не машут.

— Ага, — согласилась Фанечка, — им больше посохи подходят, это точно. Только я-то не из тех дуболомов, что в дружине потом служат. У нас другие задачи и другое исполнение, а платочек это так, мелочи.

Ефремыч покачал головой — странная девушка, уж настолько бесхитростная, что мысли дурные лезут в голову. Не может боевой маг быть настолько болтливым. Что это? Просто врёт, чтобы понравиться, или наоборот, проверяет? Но кому и зачем он сдался? Хотя работа у него серьёзная…

Если же просто понравился?.. Но феечка уж больно быстро в подруги напрашивается, а он таких не любит. Был у него прецедент — влезет в душу, а потом хвостом вильнёт и поминай как звали, а ты сиди, Ефремыч, у разбитого корыта и собирай по кусочкам сердце…

***

Никаких предложений в профессиональном плане от феечки не последовало ни в тот же день, ни позже, так что Ефремыч решил, что ему просто показалось, и спокойно отвечал на приветствия Фанечки, когда та сталкивалась с ним на лестнице.

Лето закончилось. Осень, с дождями и слякотью, пришла как всегда незваной, и он уже без удовольствия отправлялся в заповедник — что хорошего в мокрой шерсти… Установив сигнальные чары от воров и выйдя за порог своей квартиры, оборотень нос к носу столкнулся с соседкой, оглядевшей его с интересом и задержавшей взгляд на рюкзаке, в который оборотень натолкал НЗ — на случай, если охота окажется неудачной.

— А я к тебе, поговорить…

— Потом поговорим, — отмахнулся Ефремыч, сбегая по лестнице навстречу мелкому дождю, что ждал его за дверью подъезда.

— Ну, так я ждать буду, — услышал он вслед, — и пирожков напеку, с капустой. Любишь?!

Ответом он Фанечку не осчастливил — подъездная дверь захлопнулась, отрезав его от тепла, пирожков и соседки, которая со странным упорством не давала ему успокоиться, будоража чувствительный волчий нос запахами уютного дома, так странно сочетавшимися с её внешностью и нетипичной работой.

***

Маленькая аккуратная грудь нежно-розово маячила у него перед глазами и он потянулся, стремясь к ней прикоснуться, но получив по рукам, обиженно взглянул на белокурую куклу, полностью обнажённую и с удобством устроившуюся на его животе, бесстыдно разведя колени.

— Любишь? — спросила она странно знакомым голосом, протягивая ему невесть откуда взявшуюся тарелку, на которой горкой высились пирожки, исходя паром и сверкая капельками раскалённого масла, одна из которых, как в замедленной съёмке, медленно скатилась ему на лицо…

Ефремыч подскочил, смахивая холодную каплю дождя, шлёпнувшуюся ему на лоб. За ней последовала ещё одна и ещё… Подняв голову, оборотень обнаружил, что крыша его временного жилища неожиданно протекла. Странный сон всё никак не отпускал. Почему-то было муторно и стыдно. Он энергично помотал головой, стремясь сбросить с себя наваждение… И если выверт мозга, превратившего дождь в масло, он ещё мог понять, то бесстыжая кукла, в фарфоровом личике которой угадывались черты соседки, объяснению не поддавалась. Такое не свалишь на долгое воздержание — Ефремыч не отказывал себе в общении с противоположным полом.

За окном серел рассвет. Солнце, пробивающее себе путь сквозь тяжёлые облака, с неохотой заглянуло в его хибару, осветив спартанскую обстановку. На грубо сколоченном столе одиноко стояла пустая кружка, и Ефремычу дико захотелось пирожков…

***

Соседка будто ждала его… Хотя, почему будто? Явно прекрасно знала, когда он вернётся и тут же нарисовалась в дверях с пирожками.

— С капустой, как и обещала? — поинтересовался оборотень, не став кочевряжиться — если уж феечка сама рвётся познакомиться поближе, то кто он такой, чтобы ей в этом отказывать.

В душу он её не пустит, а физиологические потребности ещё никто не отменял. Хочет она его, ну так и отлично, он тоже совсем не против…

Фанечка была похожа и не похожа на ту, из сна. Маленькая грудь удобно ложилась в руку, приятной округлости попка совсем не выглядела суповым набором, а мечтательное выражение глаз, только что сверкавших страстью, делало её личико живым и совсем непохожим на то, фарфоровое…

— Детка, ты супер, — сообщил ей Ефремыч, расслабленно скатываясь с неё и закрывая глаза. — Я спать.

***

— Ты, кажется, хотела поговорить? — он был озадачен, поутру обнаружив феечку в своей кровати и понимая, что та не отвяжется. Судя по всему, он оказался прав — у неё было к нему какое-то дело, иначе как объяснить попытку привязать его к себе сексом. — Организация, на которую ты работаешь, хочет мне что-то предложить? Учти, я законопослушный гражданин магического общества и ни к какие авантюры лезть не буду. Если ты соврала по поводу места своей работы, тебе лучше просто промолчать — я не сотрудничаю с криминалом.

— О чём ты? — поинтересовалась Фанечка, судорожно пытаясь прикрыться одеялом. Покрасневшие щёки выдавали её с головой — девушка ужасно стеснялась.

— Ну ты же зачем-то залезла ко мне в постель? — Ефремыч заложил руки за голову и блаженно зажмурился. — Хвасталась работой, кормила пирожками... Судя по всему, я заинтересовал твоё начальство, кем бы оно ни было. Так что жду предложений.

Не получив ответа, он приоткрыл один глаз и обнаружил, что феечка в данный момент смахивает на рыбку, вытащенную из воды, во всяком случае, рот она разевала точь-в-точь как какая-нибудь скалярия. Почему он сравнил её именно с этой обитательницей аквариума, оборотень не знал, да и в следующее мгновение та закрыла рот, утратив сходство.

— Как ты мог такое подумать? — прошептала Фанечка тихо и хрипло, в её глазах появились слёзы, а нижняя губа мелко задрожала.

Ефремыч решил, что девушка сейчас разразится истерикой, и приготовился к любому развитию событий — он ожидал и рек слёз с последующим утешением, и бурного скандала с не менее бурным примирением. Но феечка повела себя неожиданно. Во всяком случае, для него. Сморгнув так и непролитые слёзы, она, всё так же прикрываясь одеялом, молча слезла с кровати, голыми пятками по холодному полу прошлёпала до выхода из спальни, мимоходом призвав все предметы своей одежды, разбросанной почти по всем поверхностям, и вышла из комнаты, напоследок громко хлопнув дверью.

Когда Ефремыч смог, наконец-то, выбраться из собственной спальни, ставшей на несколько минут ловушкой, Фанечку в своей квартире он не обнаружил. О её недавнем присутствии говорило только одеяло, брошенное в коридоре, да забытая на кухне тарелка в весёленький цветочек, с лежащим на ней сиротливым пирожком…

***

С того дня прошло три месяца. Фанечка избегала его, с удивительной лёгкостью не попадаясь на глаза, и если раньше он постоянно сталкивался с ней в подъезде, то сейчас о том, что она всё ещё живёт тут, говорил только лёгкий шлейф запахов, время от времени ощущаемый его носом.

Ефремыч, вначале радовавшийся тому, что всё так легко разрешилось и интрижка с соседкой закончилась без драмы, через некоторое время с удивлением поймал себя на ожидании встречи. Обычной встречи мимоходом на лестнице — ему не хватало феечки…

К тому же, в его груди завёлся некто с острыми когтями, не дающий жить спокойно, царапающий сердце и мешающий спать. Оборотню пришлось признать, что так ощущается его совесть — у обиженной им девушки стоило попросить прощения. Возможно, тогда совесть затихнет и спрячет когти.

***

Возможность поговорить неожиданно представилась в начале весны, когда птицы за окном его квартиры загомонили громче и веселее, на деревьях набухли и распустились почки, а в заповедных лесах на проталинах зацвели первоцветы.

В тот день, собравшись на работу, Ефремыч вышел в подъезд именно в тот момент, когда мимо его двери пробегала Фанечка, стуча каблучками красных сапожек. Оборотень не растерялся и, схватив её за руку, втянул в квартиру. Не давая ведьме опомниться и проклясть его чем-нибудь заковыристым, он впился в её губы поцелуем, объятиями зафиксировав ей руки. Та прибегла к совершенно не волшебной уловке и лягнула в ответ ногою по голени, вырвав из его лёгких болезненный стон, и резко оттолкнула.

Встав так, чтобы перегородить прижавшейся к стене девушке выход из квартиры, Ефремыч, всё ещё болезненно морщась, поднял вверх руки, сдаваясь.

— Я хотел поговорить, — спешно произнёс он, опасаясь ответных действий ведьмы, но не собираясь обороняться.

— О чём же? — зло глядя на оборотня, спросила Фанечка. — Если о работе, то увы, у меня всё ещё нет для тебя предложений.

— Я хотел извиниться, — Ефремыч виновато посмотрел на ведьму, следя за выражением её глаз. — Я повёл себя как последний идиот, будучи уверен, что ты обратила на меня внимание только из-за моей работы или оборотничества, понадобившихся тебе в непонятных мне целях. Не привык, знаешь ли, к тому, что могу быть кому-то просто интересен.

Убедившись во время покаянной речи, что девушка больше не собирается драться, Ефремыч, медленно опустив руки, продолжил:

— Ты такая молодая, красивая, весёлая. Чем тебя мог заинтересовать старый облезлый я? Вот потому не поверил и обидел, за что и прошу сейчас прощения.

— Ты и впрямь глупый старый оборотень, — улыбнувшись ему, согласилась Фанечка, и от её улыбки чудовище у него в груди заворочалось, снова вонзая в сердце когти, и он задохнулся от справедливых слов, понимая, что его не простили. Он отодвинулся, давая феечке возможность уйти из его жизни, и с неверием посмотрел ей в глаза, услышав окончание фразы: — Но ты мой глупый оборотень и я мечтала о том дне, когда смогу сказать тебе это.

Фаина оторвалась от стены, на которую опиралась, и двинулась прямиком к мужчине, которого она продолжала любить даже после того, как он её обидел. Но он извинился и уж теперь никуда от неё не денется.

— Фаина?.. — прошептал Ефремыч, удивлённо глядя на девушку, приближающуюся к нему.

Та улыбалась и с сурового сердца оборотня, давно одевшего этот орган в броню, слетели оковы, пробитые робким ростком чувства, старательно позабытого им. — Феечка моя, неужели?..

Нежный поцелуй сказал ему о любви больше слов, и Ефремыч не стал медлить, утаскивая «добычу» в спальню. Плевать на работу, плевать на всё, ведь ему несказанно повезло, и он не собирался в этот раз упускать свою странную фею…

@темы: ориджи

---

Бродяга Севера

Основные персонажи: Сириус Блэк III (Бродяга)
Рейтинг: G
Жанры: Повседневность, AU, Попаданцы
Предупреждения: OOC, ОМП, ОЖП, Нехронологическое повествование
Размер: Драббл, 5 страниц, 1 часть
Статус: закончен

Сириус Блэк на Крайнем Севере... Ну что ещё можно сказать?..

Примечания автора: Автор страшно далёк от Севера и шаманов как географически, так и в смысле знания реалий, так что заранее об этом предупреждает, не желая по этому поводу быть битым тапками.

Маленький рассказик из серии "Россия магическая".

— Мы поедем, мы помчимся, на оленях утром ранним! — орал во всю глотку пьяненький фельдшер, направляя свой снегоход следом за огромным чёрным псом. Псина, каких никто здесь, в тундре, не видывал раньше, неслась впереди сквозь пургу, выводя заплутавшего медика к одному ему, кобелю, известной цели.

Фельдшер Антон Иванович, когда-то давно присланный на север для прохождения практики и оставшийся в этих суровых местах то ли из-за любви к здешним бескрайним просторам, то ли из-за упрямой, но любимой жены, здешней уроженки, старался не задумываться о странностях, уповая на бога, пославшего ему такого проводника.

— И отчаянно ворвёмся прямо в снежную зарю-у, э-гэй!.. — Мягколап, удачно, по его мнению, в русском переводе переименованный в Бродягу, дёрнул ухом и завыл в унисон, подпевая. Песня вполне соответствовала нынешней ситуации и Бродяга не мог не признать, что ведомый выбрал её очень удачно.

Впереди возникли тусклые огни посёлка, почти невидимые из-за разыгравшейся стихии и он залаял, привлекая к ним внимание. Антон Иванович, обрадованный увиденным, добавил газа и обогнал лохматого благодетеля, пообещав тому самую большую и вкусную косточку на ужин. Пёс как-то ехидно, как показалось, гавкнул напоследок и растворился в воздухе, заставив фельдшера протрезветь и резко нажать на тормоз.

Растерев лицо горстью снега и зарекшись выпивать с пациентами после удачно прошедшего вызова, он взгромоздился в седло снегохода и потихоньку поехал домой, решив считать всё с ним произошедшее просто пьяными бреднями, которыми не стоит делиться даже с женой, если не хочешь, чтобы все в посёлке уверились, что у тебя протекает крыша…

***

Бродяга, появившись посреди стойбища, принадлежащего роду его учителя, бодро отряхнулся от снега, в изобилии налипшего на его шкуру, и превратился в человека, известного определённому кругу лиц как Сайрус Бланк. То, что и это имя не является настоящим, знало ещё меньше людей — Сириус Блэк с некоторых пор учился держать язык за зубами.

***

Скажи кто-нибудь много лет назад только что выпустившемуся из Хогвартса Сириусу Блэку, что он будет шаманить себе понемножку, обитая большую часть года почти на краю света, и дружить с Нюниусом, вышеозначенный Блэк покрутил бы пальцем у виска. Хотя нет, его реакция была бы намного более сильной и точно уж нецензурной.

Но отсидевший в Азкабане «тёмный маг Блэк», оказавшись перед необходимостью найти крестника, разглядел в ненавистном слизеринце те черты, наличие которых он всегда отрицал в нём с пеной у рта.

Снейп оказался человеком слова, хотя яд с его языка сочился настолько убойный, что после нескольких минут общения Сириусу хотелось того заавадить. И только необходимость отыскать Гарри и нежелание снова оказаться в обществе дементоров сдерживали благородный порыв Блэка избавить мир от слизеринского аспида.

Когда Дамблдор открыл для Снейпа ход в другой мир, отправляя за Гарри, неизвестно как умудрившемся туда сбежать, Сириус, ни секунды не сомневаясь, отправился следом. Плевать он хотел на Альбуса, убеждавшего его не вмешиваться.

Блэку, честно говоря, до тошноты надоел директор, никогда не встревающий в противостояние светлых и тёмных, а Орден, между тем, всё чаще терял соратников. Несуразный мальчишка Лонгботтом, с оговорками признанный возможным ребёнком пророчества, сгинул ни за что, не оправдав надежд директора и своей бабушки — железной Августы. Сириус, хоть и привыкший корчить из себя безмозглого идиота, прекрасно видел, к чему всё идёт — вернув крестника, он гарантированно бы его потерял. Альбус и его Орден был обречён, а Блэка теперь волновало только одно — благополучие сына его лучшего друга.

Ещё в тот момент, когда он услышал, что младший Поттер сбежал аж в другой мир, Сириус твёрдо решил отправиться за ним, чтобы заслужить доверие Гарри и прощение Джеймса, которому он обещал позаботиться о малыше и не исполнил обещанного. В этом мире его уже ничего не держало.

Так что ему даже не понадобилось долго думать, когда перед недовольным Нюниусом открылся портал. Директор ничего не успел сделать — пёс, в которого превратился Блэк, молниеносно юркнул следом. И не пожалел.

***

Мир, в котором они оказались, сначала принял их неласково, шлёпнув Снейпа мордой в грязь, и если бы не магла, приютившая Гарри, сидеть бы Нюниусу в кутузке. Но всё обошлось, правда, и Блэка раскрыли… Хотя, почему раскрыли-то? Он и сам уже собирался показаться, ошарашенный увиденным — его крестник оказался маленьким мальчиком.

Сириус в своих мыслях пытался представить его взрослым, и не зная, как тот выглядит, наделял его чертами Джеймса. Впрочем, в этом он не ошибся — Гарри был похож на собственного отца как капля воды может быть похожа на другую каплю. Блэк даже удивился настолько сильному сходству. А вот то, что перед ним ребёнок, было странно, но Сириус оценил подарок то ли неведомых богов, то ли магии, то ли судьбы.

Быть рядом с крестником в его детстве, играть с ним в игры, выслушивать маленькие секреты — что может быть лучше? Блэка явно простили и дали второй шанс.

История с крестражами, которой поспешила огорошить их со Снейпом Валентина, снова выбила его из колеи. Эйфория сменилась беспокойством и сопровождать Гарри к некроманту он отправился в растрёпанных чувствах. Видимо, это и поспособствовало тому, что он вляпался в ученичество…

***

— Здесь жить будешь, — произнёс шаман, отпуская загривок Бродяги при входе в странное жилище из шкур, пахнущее кровью, костром и, почему-то, снегом. — Собака должна на улице жить, но ты не собака, хотя сейчас и не человек. Потому будешь спать у входа, нехорошо, если собака крутится возле очага.

— Нанук, ты вернулся, — низенькая женщина с морщинистым лицом, чёрными бусинами глаз и носом-кнопкой, вошла вовнутрь, откинув шкуру, заменяющую здесь дверь. — Зачем собака в яранге?

— Колдун это, сестра, — махнув рукой, ответил шаман. — Чужой, глупый, потянулся за предками.

— Действительно глупый, предки чужих не любят, — покачала головой женщина, полностью теряя интерес к Бродяге.

— Его предков звать буду, пусть учат, как с ними разговаривать.

Бродяга, насторожив уши, внимательно прислушивался к разговору — перспектива встретиться с предками казалась ему плохой идеей. Они были не теми, с кем он хотел бы увидеться. Вот Сохатый другое дело — друга бы он повидал с удовольствием, рассказав тому о сыне. Правда, пришлось бы сознаться, что он был плохим крёстным, да и теперь Гарри воспитывает не совсем он, да и Нюниус… Но Джеймс бы понял…

***

Появление Нанука с большой собакой никого не заинтересовало — привёл да и ладно. Посёлок, возле которого род шамана поставил яранги, был смешанный, жили в нём и обычные люди, и волшебники, и никто из них не удивлялся такому соседству — все друг другу друзья и родня, чужих нет.

Жизнь Бродяги, в конце концов, потекла размеренно — пробежаться по посёлку и стойбищу, позадирать лаек, покрутиться на берегу моря, обжигающе холодного даже летом, и улечься поодаль от стайки девушек, разделывающих рыбу. Те болтали о чём-то своём, изредка поглядывая на Бродягу, а потом приспособили его таскать санки, благо он по силе превосходил обычных собак, да и не возражал — кормёжку следовало отрабатывать.

А потом он засыпал в углу яранги, на выделенных ему шкурах, и видел звёздное небо. Гончие псы неслись по небосводу, взлаивая в азарте погони, направляемые твёрдой рукой Волопаса, и пояс Ориона светился мягким светом, притягивая сны.

Предки шептали, пытаясь его дозваться, и Бродяга просыпался, тревожно поводя ушами — ему чудились то незнакомые, то родные голоса, почти забытые за давностью лет. Снился ему отец, которого он ужасно боялся в детстве, мать, укоризненно вглядывающаяся в глаза, и брат, улыбающийся мягко и виновато…

***

Однажды Сириус проснулся, потому что замёрз — из-под полога, прикрывающего вход, тянуло сквозняком, и его кожа покрылась пупырышками. Осознание того, что он снова человек, пришло не сразу. Ещё несколько долгих минут он пытался свернуться клубком и прикрыть нос лапами…

— Ну что, договорился с предками? — улыбнулся Нанук, набивая трубку ядрёным табаком, от которого у Сириуса слезились глаза, вне зависимости от того, в какой ипостаси он пребывал. — На, оденься, замёрзнешь.

Блэк с удовольствием натянул на футболку меховую одёжу, с трудом вспоминая, как пользоваться руками, и посмотрел на шамана.

— И что теперь?

— А что теперь? — в ответ поинтересовался Нанук. — Ты услышал голоса предков и получил прощение. Теперь можешь уйти, а можешь остаться…

— Остаться? Здесь? Почему?

— Это тебе надо знать, — пожал плечами шаман.

— Вы научите меня говорить с духами? — поинтересовался Сириус, понимая, что хочет остаться.

— Почему бы и нет, — хитро прищурился Нанук. — Мне давно ученик нужен…

***

Настоящего шамана из Сириуса не получилось. Хоть и бубен он сделал сам, и Нанука слушал внимательно… во всяком случае, первое время. Зима прошла, а дух-проводник так и не пришёл. Даже сны, в которых он видел ушедших за грань Блэков, больше ему не снились, а голодать или принимать специальные зелья, чтобы впасть в транс, Сириус не хотел. Его натура не могла смириться с ограничениями и обязанностями, накладываемыми на шамана.

Зато появившиеся с первыми проталинами археологи вызвали у него неподдельный интерес и он с удовольствием согласился их сопровождать — ещё прошлым летом Министерство Магии просило Нанука, на чьей территории они собирались работать, присмотреть за раскопками. Учёные могли найти то, с чем не смогли бы справиться, и присутствие с ними рядом волшебника было необходимо.

Участие в раскопках и общение с научной группой настолько захватило Сириуса, что он серьёзно заинтересовался историей, как магловской, так и магической. Даже Гарри в то короткое северное лето он навещал непозволительно редко, заслуженно получая от крестника упрёки, но ничего поделать с собой не мог — его кипучей энергии нашлось применение и Бродяге это несказанно нравилось. Да и дочь Нанука, с приятными для глаз Сириуса чертами лица и отличной фигурой, неожиданно завладела если не сердцем Блэка, то его мыслями…

***

Вьюга разыгралась не на шутку и Сириус поспешил к центральному жилищу. Приоткрыв полог, он юркнул вовнутрь, радуясь теплу очага, разожжённого в яранге.

— Я пришёл, — радостно отчитался Сириус. Женщина, ворошившая угли в очаге, повернулась к нему с недовольным видом.

— Набегался, значит?! — поинтересовалась она, вставая в излюбленную женскую позу «руки в боки». — Значит, я тут сижу, жду, а он развлекается.

— Но Нагуя, ты же сама хотела навестить родных?! — смирение, изображённое Сириусом, явно не соответствовало выражению его глаз, в которых прыгали бесенята. Пробежка наперегонки со снегоходом подняла ему настроение, которое не могла испортить даже сварливая жена.

— Да, — согласилась Нагуя, пошедшая нравом в русскую родню, — хотела навестить. С тобой. А ты удрал, как только твои пятки коснулись снега у входа в ярангу. Где был? Навещал бывших подружек? Не удивлюсь, если у нашего сына имеются братья и сёстры в каждом посёлке и стойбище на много дней вокруг.

— Ну не злись, дорогая, — Сириус молниеносно обернулся Бродягой и энергично завилял хвостом, истово глядя в глаза жены. Та не выдержала такого напора и расхохоталась, когда он ткнулся ей в руку холодным носом.

— Перестань, хватит, — отмахнулась она. — Тётка ругаться будет, если опять увидит собаку возле очага.

— А где Нанук? — поинтересовался Блэк, поспешив принять человеческий вид — тётка жены была женщиной боевой.

— Отца вызвали в Уэлькаль, проблема там, шаман нужен.

— Может, тогда домой? Арктур уже, наверное, всю душу из Тины вынул, надо бы забрать сына, пока Нюниус, ей-Мерлин, его не отравил.

— Ребёнка?! — возмутилась Нагуя. — Не наговаривай на Северуса!

— А что? Сын весь в меня пошёл, — гордо сообщил Блэк, и добавил самодовольно: — А я, в своё время, Снейпу много крови попортил.

— Нашёл чем гордиться, — осуждающе посмотрела на него жена.

— Он тоже нам спуску не давал, — признался Сириус. — Ну так что, за сыном и домой? Собаки не кормлены, упряжь не чинена…

— В нашем доме только одна собака и, смею надеяться, кормлю я её отменно, — надула губы жёнушка, и Сириус поспешил с ней согласиться.

Выйдя из яранги, Нагуя помахала высунувшей нос на улицу соседке — известной сплетнице, и прижалась к мужу, собственническим жестом пригладив ему волосы. Аппарационный вихрь закружился почти стихнувшей вьюгой, потревожив свежевыпавший снег, и супруги исчезли из посёлка, переместившись туда, где их ждал сын, друзья и уютный дом, наполненный любовью…

@темы: фанфики

---

Праздник к нам приходит

Основные персонажи: Северус Снейп (Снегг, Принц-Полукровка)
Рейтинг: G
Жанры: Повседневность, AU
Предупреждения: OOC
Размер: мини, 5 страниц, 1 часть
Статус: закончен

Описание: Северус Снейп никогда не любил праздники...

Посвящение: Тем двоим, кто решил, что мой рассказ стоит голоса. Спасибо

Примечания автора: Миник был написан для конкурса на фанфиксе "Праздник для Северуса Снейпа", в номинацию "Глаза бы мои не видели этого праздника", и являлся моей попыткой творить, так сказать, "на тему дня". Попытка оказалась провальной. Хоть и говорят "никогда не говори никогда", но клянусь, это был мой первый и последний раз...

Северус Снейп, бывший директор, профессор и Пожиратель, сидел в своём любимом кресле в нелюбимом доме, изучая магическую прессу, представленную несколькими узкоспециализированными журналами для зельеваров и «Ежедневным пророком», который, как и всегда, перемешивал в одном ведьмином котле реальные факты и нереальные выдумки. Если бы не привычка узнавать новости, вытягивая действительно стоящие их крупицы из огромного количества шлака, то Северус уже давно бы отказался от подписки.

Вот и сейчас он недовольно поморщился, развернув газету. Последние несколько дней она совсем не радовала. Большинство полос было занято бессмысленной болтовнёй об очередном празднике и рекламой на эту же тему.

Снейп праздники терпеть не мог, но редкие приятели в своё время так и норовили втянуть его в их безумный водоворот. Зато стоило признать, что годы, проведённые в Хогвартсе в звании профессора, были не так уж и плохи в этом смысле.

Педагогический коллектив не баловал Северуса своим вниманием, за исключением Дамблдора, который обожал наблюдать за тем, как тот злится, вынужденный ежегодно присутствовать на рождественском пире, и никогда не отказывал себе в удовольствии поставить его в неловкое положение своими шуточными подарками. Хуже был только Локхарт в тот год, когда подвизался преподавать ЗОТИ. Самовлюблённый болван попытался втянуть его в свой шутовской балаган, устроенный им в Валентинов день, который Снейп ненавидел чуть ли не больше Рождества, хотя стоило признать, что рейтинг ненавидимых им праздников с большим отрывом прочно возглавлял Хэллоуин.

Локхарт попал в Мунго, Дамблдора пришлось собственноручно убить, и в последний год своего пребывания в Хогвартсе директор Снейп, получая вместо подарков такую жгучую ненависть, что она порой захлёстывала его с головой, грозя утянуть на дно, всё же, как ни странно, чувствовал удовлетворение.

Смерть, пришедшая за ним в образе змеи Лорда и пообещавшая небытие, обманула, оставив на память о себе шрамы и уверенность, что уж теперь от него не отстанут. Это он понял, когда очнулся в палате, в окружении цветов, источавших тяжёлые запахи, от которых кружилась голова и на язык так и просились ядовитые слова, произнести которые он, к своему сожалению, пока не мог.

Узнав, что он пришёл в себя, к нему потянулись посетители. От них он узнал, что оправдан благодаря Поттеру, который и во время битвы при Хогвартсе, и потом, во время заседаний Визенгамота, надрывая глотку кричал, что Снейп свой. Его вопли везде и всюду, подкреплённые его же интервью и свидетельством министра Кингсли, а также письмом и воспоминаниями Дамблдора, сделали из Снейпа героя наравне с гриффиндорским трио и теми сопротивленцами, что весь год портили ему жизнь в школе, пытаясь сорвать его планы по их спасению и доводя до седых волос своими выходками.

От новоявленных почитателей отбиться удалось с лёгкостью. Всё же наработанная годами репутация никуда не делась, и грозный взгляд вкупе с едкими фразами, из-за прокушенного горла произносимыми почти со змеиным шипением, порой переходящим в сип, действовали молниеносно на бывших студентов, рискнувших его навестить.

Сложнее пришлось с коллегами, которые сами прекрасно помнили его студентом, да и за годы совместного преподавания заимели своеобразный иммунитет к его яду. Минерва МакГонагалл, решительно настроенная выяснить отношения — так она называла попытку примирения — была выслушана, ехидно прощена и совершенно некультурно выставлена из палаты с заявлением об его увольнении в судорожно сжатом кулаке, который ей очень хотелось познакомить с его носом.

Отделавшись ото всех, Снейп сбежал из больницы, как только позволили колдомедики и авроры, снявшие охрану с несостоявшегося арестанта. Закрывшись в своём доме, Северус вздохнул спокойно — его мечта о тех временах, когда от него все отстанут и он сможет в своё удовольствие варить зелья и заниматься исследованиями, кажется, начала воплощаться в жизнь.

Немного денег у него было, так что он мог не беспокоиться о пропитании, а заказы на сложные зелья, возобновившиеся сразу же после его «воскрешения», давали твёрдую уверенность в завтрашнем дне. И несколько месяцев его почти никто не беспокоил, ведь не считать же проблемой пару-тройку назойливых журналистов типа Риты Скитер.

Первый неприятный звоночек прозвенел на Хэллоуин. Снейп не смог посетить могилу Лили. Толпы магов, не интересовавшиеся этим местом в течении почти двадцати лет, теперь решили выразить признательность тем, кто дал возможность выжить национальному герою, закрыв его собой.

Тихое кладбище не вместило всех желающих и Северус смог только издалека кинуть взгляд на заваленное цветами место последнего упокоения подруги. Раздражённый, он аппарировал домой, где и напился в одиночестве, возобновив свою, несколько забытую им в последние годы, традицию.

Этот испорченный день, давно не относящийся к праздникам, оказался единственным, когда лично Снейпом никто не интересовался. Уже к Рождеству Северус снова пожалел о том, что выжил, получив десятки открыток с поздравлениями от тех учеников, которые оказались ему неожиданно благодарны — кто за знания, с трудом вбитые в их головы, а кто за спасение. Армия сов, беспрерывно стучащая клювами в окна, и послания, вылетающие из камина, довели Снейпа до бешенства. Он оказался не готов к этому, будучи уверен в том, что ещё в больнице смог отвадить недоумков, пытающихся выразить признательность.

Если бы не требования Визенгамота, нигде не афишируемые, но имеющиеся в наличии, Снейп бы полностью закрыл свой дом под чарами ненаходимости, отвадив не только сов, но и авроров, а также тех из бывших соратников с тёмной стороны, кто стремился отомстить ему за измену. Но, имея возможность позаботиться только о своей безопасности, он вынужден был терпеть весь этот ажиотаж, ему непонятный и совершенно ненужный.

Не успев вздохнуть спокойно после Рождества, он снова оказался атакован совами. Теперь они несли ему поздравления с днём рождения и Северус дал волю воображению, представляя, какими способами будет убивать МакГонагалл, поведавшую журналистам его анкетные данные, вместе с лицемерной просьбой не обращать на эту дату внимания, так как её бывший коллега ненавидит отмечать праздники.

Желающих сделать ему «приятное» оказалось так много, что Снейп понял — они задались целью завалить его дом письмами, открытками и небольшими, совершенно бесполезными подарками, чтобы навсегда похоронить под их ворохом «нежно любимого» профессора.

Дальше был Валентинов день… Северус был уверен, что уж в этот день он может быть совершенно спокоен, и оказался совершенно не готов отбиваться от клубков перьев, сжимающих в своих когтях слащавые валентинки, большинство которых раздражало своими «истинно слизеринскими цветами». Зелень и серебро, неожиданные в этот праздник, довели его до нервного тика, а взрыв, потрясший лабораторию, когда он отвлёкся на патронус в виде маленькой лысой собачки, неведомо как просочившийся в святая святых со словами любви, оказался той самой «вишенкой на торте», завалившей всю бисквитную конструкцию.

Разъярённый Снейп, наплевав на Визенгамот, аврорат и министра Кингсли собственной персоной, всё же полностью скрыл дом, оставив лазейку только для нескольких давно проверенных заказчиков и поставщиков, решив окончательно избавиться от идиотов, воспылавших к нему дружескими чувствами и, о ужас, любовью.

Весна прошла спокойно, если не считать того момента, когда разъярённый министр лично явился к нему домой, чуть ли не с боем прорвавшись через кордон, негодуя, что министерские совы не могут доставить зельевару приглашение на празднование годовщины Победы.

Пришлось пообещать допуск для министерской корреспонденции и согласиться на сотрудничество в обмен на отзыв роющих землю авроров, оказавшихся на положении сов и не сумевших в очередной раз навестить условно невиновного подопечного. Правда, уступив в этом, Снейп отвоевал себе разрешение не появляться на мероприятии, приглашение на которое и было для министра поводом навестить своего соратника.

Лето пролетело незаметно, вернув хорошее настроение, не омрачаемое желающими поздравить, поддержать или, не дай Мерлин, пригреть на груди. Северус снова вздохнул свободно, с головой уйдя в работу и надеясь, что приступы снейполюбия, поразившие магическое общество, в скором времени сойдут на нет, сменившись привычным безразличием и даже ненавистью.

В конце ноября, даже не заметив, как пролетела осень, Снейп закончил, наконец, исследования, растянувшиеся на несколько долгих лет, и смог утереть нос соперникам, с удовольствием читая в «Вестнике зельевара» статью, посвящённую его открытию. Поздравления по этому случаю он принимал охотно и с радостью, переполнявшей его торжествующую душу.

В ожидании зимних праздников он снова плотно закупорился в своём доме, позаботившись заранее о возможных проблемах и теперь, накануне Рождества, сидел в своём любимом кресле, морщась читал газету, но был необычайно благодушен — ни одна сова не постучалась сегодня в его окно и пламя в камине ни разу не вспыхнуло зелёным, оповещая о посланиях или магах, вознамерившихся поздравить его самолично.

День отступал, сменяясь ночью, и в сумерках не видно было ни одного огня в окнах соседних домов. Паучий тупик был не тем местом, где весело празднуют Рождество, и этим очень подходил своему необычному обитателю.

Северус покинул своё кресло, небрежно уронив на пол газету, в которой, как он уже убедился, не было ничего интересного, и направился на кухню — пришло время ужина. Раздавшийся в этот момент стук в дверь заставил его замереть, сжимая волшебную палочку, мгновенно появившуюся в его руке. Человек, сумевший добраться до его двери, несомненно, был сильным магом. Никто иной не смог бы преодолеть защиту, и то, что пришедший культурно стучал, многое значило. С ним просто хотели поговорить…

— Профессор, сэр… Откройте, пожалуйста, — послышалось из-за двери пьяно и жалобно. — Это я, Поттер…

Посетитель мог бы и не представляться. Бывший профессор узнал бы этот голос даже через много лет, но даже не мог представить, что самый его нелюбимый ученик рискнёт заявиться к нему самолично. После того, как младший Поттер поведал всему миру причину, по которой Снейп шпионил в его в пользу и защищал, он надеялся больше никогда не видеть Мальчика-который-трепал-его-нервы, и тот, в кои то веки, сделал своему учителю приятное, исчезнув с его горизонта. Северус был ему даже в какой-то мере благодарен за это, но оказалось, что Поттер не оправдал надежд, всего через полтора года объявившись возле профессорской двери.

— Убирайтесь, Поттер, я не желаю с вами общаться! — заорал Снейп, стараясь в точности донести до мальчишки своё негодование.

— Ну вы же меня знаете, профессор, я всё равно войду, — герой явно был настроен решительно, а алкоголь, лениво перекатывающийся в его пустом желудке, полностью лишал тормозов.

— Что вы себе позволяете?! — Снейп в бешенстве распахнул дверь, в глубине души будучи совершенно уверен в том, что Поттер сможет совершить и этот подвиг — запретов для него не существовало никогда, а сила явно переливалась через край.

— С наступающим Рождеством, сэр!

Вид переминающегося на его коврике мальчишки, державшего в объятиях пушистую ель выше него ростом, будто разом вышиб из Снейпа весь его злой запал. Поттер выглядел таким несчастным и одиноким, что у Северуса неожиданно возникла мысль погладить его по голове, постаравшись пригладить больше, чем обычно, растрёпанные вихры.

С усилием сжав кулаки, Снейп разразился бранью, выливая на гостя своё раздражение от минутной слабости. Фразы получались ёмкие, ядовитые и должны были, как обычно, задеть Поттера. Высказав всё, что он думает по поводу праздников и наоравшись, Северус захлопнул дверь, прищемив ею ёлочную лапу, и даже не пытаясь прислушаться к тому, что творится снаружи, с ощущением отлично проделанной работы поспешил в своё уютное кресло, напрочь забыв об ужине.

Постепенно эйфория сошла на нет и он понял, что что-то не даёт ему покоя и мешает насладиться вином, налитым в бокал ровно на полтора дюйма. Пытаясь разобраться, Снейп одним глотком выпил его, даже не почувствовав вкуса. Проклятый мальчишка испортил ему настроение — он молчал, не пытаясь ответить тем же, когда Северус на него орал, и хотя смотрел обиженно, но так, будто наслаждался звуком его голоса. Именно это не давало Снейпу покоя.

Попытка разозлиться ни к чему не привела и Северус с ужасом понял, что начинает сожалеть о том, что так быстро разделался с Поттером. Наверное, нужно было впустить того в дом. Он бы потерпел и ёлку, и пьяного мальчишку…

— Я не люблю праздники и не зря выгнал Поттера! — сообщил Снейп в пустоту, передёрнувшись от звука собственного голоса.

Пустота вокруг осталась безмолвной, да он, естественно, и не ожидал от неё ответа, но сейчас привычная тишина показалась гнетущей. Яростно махнув рукой, он услышал звон разлетевшегося на осколки бокала, встретившегося с полом, и прозвучавшего неожиданно громко в пустом и холодном доме. Тишина, за которую так долго боролся Снейп, осязаемо давила на его плечи и ватно закладывала уши. Прислушиваясь к охранным чарам и пытаясь понять, стоит ли ещё его гость за дверью, он прошептал, уже и сам сомневаясь в ответе:

— Но я ведь был прав?..

@темы: фанфики

---

Чужие стихи про кота

Притащила с фанфикса...

Кота заводят, чтобы кот
Был маяком во тьме забот —
Ты, например, забыл ключи,
Сын в школе двойку получил,
Прогнило у авто нутро,
Украли кошелек в метро,
А на работе вновь аврал,
Начальник матом наорал
И из-за кризиса в стране
Зарплату сократил вдвойне.

И ты пришел домой, а там
Припал больной душой к котам!

Кот нужен, чтобы вдохновлял
И биополем исцелял,
Мурлыкал громко под рукой,
Грел бок, гнал мышь, дарил покой,
Чтоб ты, кота погладив раз,
Лучился счастьем целый час!

На деле кот в ночи орет,
И будит, прыгнув на живот.
Прощайте, шторы и диван,
И тапки, если кот поган!
А если кот ваш волосат
То волосато все подряд!
Чуть отвернись — с тарелки гад
Всосет селедку и салат,
И будет маяться потом
Всенепременно животом.
Дешевый корм — на почках крест,
А дорогой корм кот не ест,
А если ест, опять вопрос:
То золотуха, то понос,
То ожиренье, то тошнит,
То блекнет шерсть, то хмурый вид.
Порой, для пущей лепоты,
В коте заводятся глисты,
И из лотка, как штурмотряд
С надеждой на тебя глядят!
Иль гость погладит дорогой
Кота немытою рукой,
И даже если кот привит —
Привет, лишай и энтерит!
Привет, леченья маета
Во все отверстия кота!
А кот свиреп, когтист, зубаст,
И жизнь без боя не отдаст!

Когда приходит Новый Год
Кот валит ель и дождик жрет
И в лучшем случае потом
Им развевает под хвостом,
А если вам не повезет
Совсем испортит Новый Год!
(Ведь мало у кого мечта —
Долбить могилу для кота).

Все нитки, иглы и шнурки
Закрыты крепко на замки,
Но, как ни прячь их, все равно,
Коту найти их суждено!
На раскаленную плиту
Никак нельзя не влезть коту,
А то и прыгнуть прямо в суп,
О стул с разбегу выбить зуб,
С буфета рухнув, поломать
Конечность или вашу мать!

Короче. Если кот ваш вдруг
Здоров сегодня и упруг,
Не бил хрусталь, не драл пальто,
Посрал чем надо и в лоток,
Все остальное — суета!
Погладь кота.
ПОГЛАДЬ КОТА!

(с) О. Громыко

@темы: разное

---

Не было бабе хлопот...

Основные персонажи: Гарри Поттер (Мальчик-Который-Выжил), ОМП (Всеслав Бородин), Том Марволо Реддл (Лорд Волан-де-Морт, Лорд Волдеморт)
Рейтинг: G
Жанры: Повседневность, Hurt/comfort, AU, Попаданцы, Дружба
Предупреждения: OOC, ОМП, ОЖП
Размер: Мини, 13 страниц, 1 часть
Статус: закончен

Не только Гарри Поттеру хотелось тепла и заботы. В Англии имелся ещё один ребёнок, которому нужно было стать любимым. Стоит ли удивляться, что их пути пересеклись снова.

Шило в попе ребенка не исчезает с его взрослением. Оно либо становится меньше, либо больше, либо трансфигурируется в штопор...

Ещё одна история из цикла "Россия магическая"



— Гарька, придурок, ты чего натворил?! — орал перепуганный белобрысый юноша, глядя на своего вихрастого друга, державшего в руках медальон на массивной цепочке, в данный момент зажатой в руке кричащего.

Лохматый парнишка, панибратски названный Гарькой и придурком, с удивлением, смешанным с недоверием, смотрел на медальон зеленущими глазами, в которых постепенно появлялось понимание.

— Он работает! Понимаешь, Славка, работает! — наконец радостно заорал он, потрясая медальоном, отчего цепь, судорожно сжатая в руке Славки, жалобно зазвенела, видимо, тоже не разделяя радости хозяина.

— Да уж не дурак, понял… Что ж не понять, когда перед твоим носом воронкой начинает сворачиваться вселенная, — ехидно произнёс Славка, постепенно приходя в себя. — У меня только вопросы к тебе, артефактор хренов — что это было, куда ты нас затащил и сможешь ли вернуть обратно? Последний, как ты понимаешь, самый животрепещущий.

Игорь Корчагин, он же Гарька, он же Гарри Поттер, тот самый Мальчик-Который-Когда-то-Выжил-и-Попал, с некоторым усилием успокоился, уняв бурлящую в нём радость, и заозирался вокруг.

— Ну, я хотел попасть в тот мир, откуда пришёл… — протянул он и испуганно глянул на друга, вспомнив, что Славка так и не был за все годы дружбы посвящён в эту тайну.

— Ой да ладно, можешь так не пугаться, — буркнул Славка, приподняв бровь в тщетном желании скопировать мимику отца оппонента.

Стивен Снейк, а точнее, скрывающийся за этим псевдонимом Северус Снейп, уже давно являлся его кумиром, и Славка был уверен, что и ему, как будущему некроманту, очень поможет такой имидж. Маска добренького волшебника, прилипшая к его деду, Бородина совершенно не устраивала. Некромант должен быть тёмен, суров и ехиден. И если со своей блондинистой макушкой Славка собирался бороться несколько позже, понимая, что родители не одобрят такой кардинальной смены имиджа, то мимику он принялся разрабатывать почти сразу после сотворения себе кумира и достиг, как ему казалось, неплохих результатов.

— Ты что?.. — уставился на друга Гарри, забыв, что хотел выяснить обстановку.

— Да знал я, знал, — снисходительно сообщил ему Славка, — догадался. Правда, не сразу, да и шрам у тебя почти не был виден. А уж когда понял, кто ты, и кто такие твой отец и крёстный…

— Кто ещё знает?

— Да ты что?! — обиженно протянул Бородин. — Я же могила… Если только Машка с Анькой… Но ты же знаешь, они девчонки не болтливые, хотя и очень сообразительные, да… Так что ты учудил и где по твоей милости мы оказались? — поспешил сменить тему Славка, видя, что друг начинает злиться.

— Мне хотелось посмотреть на тот мир, откуда я пришёл, вот я и сделал артефакт, — пробормотал Гарри, убеждаясь, что у него, кажется, получилось. Хмурое небо над закопчёнными до черноты каменными домами не могло быть небом его новой родины, да и воздух был не тот… В своей правоте Поттер был уверен на все сто — они были не в России.

— Да, Корчагин, недаром мой отец всегда хвалил тебя, — покачал головой Славка, — не зря же он думал предложить тебе личное ученичество. Только вот твою дурную голову он не учёл… Ладно, я уже не сомневаюсь, что тебе удалось переместить нас куда-то в Англию, а вот вернуть назад сможешь?

— Почему ты уверен, что мы в Англии? — поинтересовался Гарри и взъерошил волосы: — Насчёт вернуть… я не совсем уверен… Но папа Стив и Сири обязательно вытащат нас, если что. Ведь смогли они меня найти в первый раз…

— Отлично!.. — возмутился Славка, чувствуя горячее желание сначала ударить друга, а потом настучать по голове и себе — надо же было быть таким идиотом, чтобы уцепиться за непонятный артефакт. — Значит, мы здесь застряли! Кстати, ты интересовался, почему я так уверен, что мы в Англии?

Гарька кивнул, чувствуя подвох, но желая понять, каким образом Бородин почувствовал ту чуждость местности, которую уловил он. И то, что объяснения ему не понравятся, он тоже уже догадался.

— Посмотри вокруг, — произнёс Славка, широким жестом демонстрируя другу окрестности. — Дома, машины… левостороннее движение… Мы, скорее всего, в Англии, вот только вопрос, который сейчас год, волнует меня всё больше и больше.

Теперь и Гарри обратил внимание на постепенно наполняющуюся шумом улицу, бывшую ещё недавно пустынной — будто сошедшие со старых фотографий люди в старомодных костюмах спешили на работу, а машины… Любой коллекционер автомобилей многое бы отдал, чтобы оказаться за рулём любого из этих раритетов. Глаза Поттера постепенно стали напоминать плошки, из-за чего Славка пришёл к выводу, что друг, наконец-то, осознал, в какой заднице они оказались.

— Вижу, до тебя дошло, — удовлетворённо улыбнулся он, утягивая Гарьку в какой-то проулок, чтобы своим явно нездешним видом не привлекать внимания прохожих.

Улочка, загаженная донельзя, тянулась между двух рядов домов, демонстрируя нечаянным путешественникам неприглядную изнанку жизни. Несколько крыс, потревоженные мальчишками, метнулись в тень, спеша покинуть потенциально опасное место. Баки с отходами, выставленные в ожидании мусорщика, из которых выскочили эти серые помоечники, «благоухали» ароматами, заставившими Славку сморщить нос.

— Я не хотел так, — зашептал Гарри, потерянно глядя на друга. — Сев с Сири, когда переместились за мной, говорили, что в их мире прошло десять лет, хотя у нас минул только год. Я думал, что и сейчас будет примерно также — у нас прошло десять лет, а тут всего год… Хотя мама Валя говорила что-то о нелогичных перемещениях…

— Ты создал артефакт и решился на его использование, не будучи уверенным, как он работает?! — разозлился Славка, представив весь ужас ситуации. — Ты дубина! Ты не подумал о том, что тогда тебя забросило почти на три десятилетия вперёд, потом прошёл год, а в твоём мире прошло десять? И тебе не показалось это странным? Ведь совершенно очевидно, что какая-либо система отсутствует! Да нас вообще могло забросить куда-нибудь к вашему драному Мерлину или к нашему Сварогу! Ты об этом подумал?!

Гарри собрался оправдываться, но в этот момент ближайший бак неожиданно качнулся, загрохотав упавшей крышкой, и крупная тень шмыгнула между прутьями ближайшего к ним забора. Мальчишки резко обернулись, встречая опасность уже не с пустыми руками — Гарри сжимал палочку, а Славка выставил вперёд правую руку, на указательном пальце которой красовался массивный перстень с рубином.

— Эй, выходи, — почему-то шёпотом позвал неизвестного Гарри, будучи уверенным, что напугала их не крыса — те не бывают настолько крупными.

Небольшой куст жимолости, заросли которой вплотную примыкали к забору, огораживающему задворки большого дома, качнулся, как будто тот, кто прятался в них, не знал, на что решиться — то ли удрать от непонятных людей, то ли показаться им, и будь, что будет.

Славка осторожно нагнулся и заглянул в просвет между баков, обнаружив, что решётка в этом месте разогнута так, чтобы ребёнок или некрупный взрослый смог беспрепятственно выбраться через её прутья. В грязном тумане, начавшем наползать на проулок, юный маг смог разглядеть сжавшееся в комок существо и сверкнувшие на мгновение глаза.

— Вылазь, мы тебя не тронем, — пообещал Бородин, ощущая страх и злость, идущие от того, кто прятался сейчас в кустах.

Любопытный Гарька сунулся было вслед за другом, но Славка вскинул руку в запрещающем жесте, и тот остался стоять, не желая спугнуть их находку. Через пару минут, когда липкий туман, заполнивший собой всё вокруг, рассеялся не без помощи Поттера, кусты снова заколыхались, и в проулок шмыгнул, просочившись сквозь дыру в заборе, некто, на поверку оказавшийся ребёнком лет трёх-четырёх, в штанах на вырост, закатанных почти до колена, клетчатой рубашке, затёртых ботинках и безразмерной кепке, падающей своему владельцу на глаза. Те, ясные и любопытные на чумазом лице, уставились на них с опаской, да и вся фигура ребёнка говорила о том, что он напряжён и в любой момент готов сорваться с места, почувствовав опасность.

— Смотри, ты сказал не тронешь, — проговорил малыш и спросил, вытерев нос рукавом: — Есть пожрать?

Гарри поспешил охлопать себя по карманам. В одном из них, насколько он помнил, ещё оставался бутерброд для перекуса, утащенный за завтраком со стола. Протянув найденный кусок хлеба с колбасой ребёнку, он поинтересовался:

— А ты где живёшь?

Пацан, откусив от бутерброда кусочек, молча махнул рукой в сторону дома за своей спиной.

— А родители где? — продолжил расспросы Гарри, надеясь разузнать где и, главное, в каком году они очутились. Для этого ему нужен был кто-нибудь взрослый. Маленькие дети на роль информаторов не годились.

Славка, хоть и изучавший в Сухаревке английский, с трудом понимал мальчишку и в разговор не вмешивался, надеясь, что друг сам справится с расспросами, явно понимая ребёнка лучше.

— Нет родителей, я в приюте живу, — буркнул их новый знакомый, дожёвывая бутерброд и с сожалением рассматривая свои ладони, в тщетной попытке отыскать там не замеченную им крошку.

— А тут от кого прячешься? — снова задал вопрос Гарри, надеясь не спугнуть малыша.

— От мисс Джарвис, — шмыгнул носом тот, явно не стремясь рассказывать, что натворил.

Гарри решил не настаивать, но поинтересовался:

— А зовут-то тебя как?

— Том, — снова хлюпнул сопливым носом ребёнок и уточнил: — Том Марволо Риддл.

Оба путешественника по мирам и времени уставились на будущего Волдеморта огромными от удивления глазами, а тот, убедившись, что ждать от новых знакомых больше нечего, развернулся, собираясь снова шмыгнуть в кусты — из-за мисс Джарвис он уже пропустил завтрак и теперь, несмотря на съеденный бутерброд, собирался пробраться на кухню — повариха Энн всегда привечала его, иногда подкармливая.

— Стой, Том! — окликнул ребёнка Гарри, принимая решение, которое могло выйти ему боком. — А с нами хочешь пойти?

Ребёнок оглянулся, посмотрев на него как на больного, взглядом давая понять, что думает о взрослых, которые пытаются таким примитивным способом сманить его непонятно куда и зачем.

— Смотри, что я умею, — поспешил произнести Гарри, наколдовывая небольшой фейерверк.

— Ты фокусник, да? — завороженно ахнул Том, забыв о решении смыться. — А я тебе нужен для фокусов, да? Помогать тебе, да? Я тоже умею делать фокусы, меня змея слушалась, даже танцевала, когда я попросил, — поделился он секретом. — Не веришь, да?

— Ну почему же, я верю, — улыбнулся Поттер. — Так что, пойдёшь с нами? Кстати, меня Гарри зовут, а это Славка… — он задумался, как по-английски будет звучать имя друга: — Слайв…

— Если обижать не будете — пойду, — согласился Том и протянул руку. — По рукам?

— По рукам, — хлопнул по его ладошке Гарри, соглашаясь с условиями.

— Тебе сколько лет, Томми? — поинтересовался Славка, до этого молча наблюдавший за мальчиком.

— Пять скоро будет, — ответил тот и шмыгнув особенно громко, вытер нос рукавом.

— Офигеть, вот только сопливого Тёмного Лорда нам не хватало, — как можно тише буркнул Бородин и обратился к Гарри: — И куда мы теперь? Год, как ты понял, сейчас… тридцать первый. Что делать будем?

— Надо искать Диагон-Аллею, — ответил Гарри, крепко беря за руку Тома. — У меня при себе десять сребреников имеется, интересно, какой сейчас курс галлеона к другим валютам?

— Класс! — обрадовался Славка, тоже начиная шарить по карманам в поисках мелочи — кто же знал, что отправляясь в гости к другу в деревню, надо по максимуму запасаться деньгами. — А гоблины примут наши деньги?

— Думаю, примут. Насколько мне известно, форма и вес волшебных монет не меняется уже несколько столетий, так что вперёд, на поиски «Дырявого котла».

***

Попытка не особо заморачиваясь, вызвать «Ночной рыцарь» не удалась — автобус не появился, так что выбираться из проулка пришлось ножками. Изменив свою одежду на более подходящую и выслушав по этому поводу восторги восхищённого Тома, парни вышли на оживлённую улицу и поймали кэб.

На Чаринг-Кросс-Роуд они оказались через полчаса и выбрались из такси, не расплатившись и воспользовавшись «конфундусом». Чтобы унять совесть, взъевшуюся на него по поводу водителя, лишённого им заработка, Гарри произнёс заговор на удачу. Тот должен был действовать до конца дня, дав кэбмэну возможность пополнить кошелёк.

Маленькому Тому, всё так же восторженно глядевшему на магов, была прочитана целая лекция о том, что нельзя использовать магию во зло, и новоявленные наставники Волдеморта отправились на поиски входа на Диагон-Аллею. Паб нашёлся не сразу и вызвал радостный вздох — хотелось отдохнуть и поесть, а сделать это они могли только после посещения Гринготтса.

Сумрачный и мрачный паб произвёл на мальчишек неприятное впечатление. Брезгливо скривившись, Гарька со Славкой поинтересовались у стоящего за прилавком неухоженного бармена, в какую дверь нужно войти, чтобы попасть на Диагон-Аллею. Получив ответ, они протащили Тома на задний двор, убедившись, что ни Сириус, ни книги не лгали, описывая самый известный вход в волшебный мир.

Постучав палочкой по определённым камням и в последовательности, выученной благодаря крёстному, Гарька первый шагнул в образовавшийся проём, внимательно изучая открывшуюся им улицу. Следом проскочил Том и восторг в его глазах был обычным восторгом ребёнка, попавшего в волшебную сказку. Замыкал их маленькую процессию Славка, настороженно следивший за переходом, не желая получить удар в спину от тех маргиналов, что сидели за столами в пабе.

Диагон-Аллея показалась юношам, привыкшим к шуму и виду современных им Куличек, грязной и малолюдной, но они признали, что здесь всё равно было на что посмотреть. Зато Том, руку которого Гарри старался не отпускать ни на минуту, заинтересованно крутил головой. Витрины, хоть и несколько тусклые, всё равно привлекали внимание ребёнка то разнообразными животными в клетках и совами, важно сидящими на своих персональных насестах в окнах «Волшебного зверинца», то разнообразными сладостями в магазине «Сладкое королевство». Стекло в этой витрине по низу было усеяно отпечатками рук и любопытных мордочек, оставленных юными магами и ведьмами, чуть ли не круглосуточно толпящимися возле вожделенных лакомств.

— Нам, если не ошибаюсь, нужно вон то здание, — Славка махнул рукой, указывая направление, хотя это и не было особо нужно — банк «Гринготтс» находился строго по курсу, возвышаясь своей громадой над косыми домами Диагон-Аллеи, крепко и ровно замыкая торговую улочку, заканчивающуюся у его дверей.

У Гарри промелькнула дикая мысль, что дома остались косыми после того, как кто-то могучий встряхнул их за крыши, вытрясая из них всю наличность, и она потоком золотых монет скатилась в алчно распахнутые двери банка.

Подивившись своим странным мыслям, он мотнул головой, словно сбрасывая наваждение, и всё также не выпуская руки Тома, отправился догонять Славку, успевшего, ловко лавируя между волшебниками и ведьмами, преодолеть уже половину расстояния.

Банк встретил их известной надписью над входом и злобно таращившимися на них гоблинами, уродливыми статуями застывшими у дверей. Славка, совершенно не обратив на них внимания, шагнул через порог, а Гарри задержался, так как Том, увидев столь необычную охрану, застыл на месте, уставившись на них с ужасом.

— Не бойся, пойдём, они нас не тронут, — прошептал Поттер, стараясь не испугать ребёнка ещё больше, хотя и сам испытывал неприятие. Всё же оборотни, охранявшие Первый Магический Банк, в котором и отец, и крёстный хранили свои деньги, нравились ему намного больше. И с ними было о чём поговорить.

Посмотрев на Гарри, Томми вздохнул. Во взгляде ребёнка ясно читались мысли о бестолковом взрослом, который не только верит в сказки о безопасности таких существ, но и пытается внушить ему такие же глупые мысли.

— А зубы ему на что? Орехи колоть? — хмыкнул шкет, постаравшись спрятать свой страх, и сплюнул через губу. — Или ты собрался отдать меня им? Так вот не надейся, я сбегу.

Услышав это заявление, Гарри не выдержал и расхохотался, не обращая внимания на кривые ухмылки охранников, явно недовольных словами малыша.

— И ничего смешного, — надулся Том, пытаясь вырвать свою руку из крепкого захвата Гарри. — И вообще, я невкусный!

— Послушай, Том, я не хотел тебя обидеть, — успокоившись, проговорил Гарри. — Я не собираюсь тебя никому отдавать, тем более на обед. Это гоблины, они охраняют банк, который принадлежит их сородичам. И мы пришли сюда, чтобы поменять деньги. Пойдём, Славка, наверное, уже заждался.

Не совсем успокоенный, Том всё же дал затащить себя в банк, и взгляды, которые он бросал на гоблинов, мало отличались от тех, которыми те провожали его. Судя по всему, антипатия у них была взаимная.

— Где вы есть?! — возмущённый Славка кинулся к Гарри и Тому, как только те появились в его поле зрения. — Я уже всё узнал — и курс, и к кому обратиться, а вас всё нет и нет. Как дурак тут стою!

— Тише ты, чего орёшь? — разозлился Гарри.

— Я грешным делом решил, что ты опять переместился, — не выдержав, судорожно вздохнул Славка.

— Мы засмотрелись на гоблинов, — пояснил задержку Поттер, ничего не сказав об испуге Тома. — И нечего внимание к себе привлекать, незачем всем знать, что мы иностранцы.

— Особенно ты, — ухмыльнулся успокоившийся Славка, но на английский перешёл: — Давай, вон к тому гоблину двигай.

***

Десять сребренников Гарри, а также четыре, найденные в собственном кармане Славкой, после посещения Гринготтса превратились в небольшую кучку сиклей и кнатов. Насколько Поттер помнил, в их времени курс был намного выгоднее. Видимо, сейчас экономика волшебной России переживала тяжёлые времена. Но заранее отчаиваться не стоило — может быть того, что они получили, им вполне хватит на первое время…

Выйдя из банка, друзья принялись оглядываться в поисках кафе или какой-нибудь забегаловки, в которой они смогли бы пообедать — завтрак, съеденный век вперёд, уже давно переварился, да и Том не выглядел упитанным ребёнком.

— Эх, сейчас бы борща, — мечтательно протянул Славка, и Гарри поддержал его заурчавшим желудком — борщ у мамы Вали выходил наваристый и ароматный.

Сглотнув появившуюся слюну, он посмотрел на ничего не понявшего Тома и пояснил: — Кушать сейчас пойдём, а уж потом будем думать об остальном.

Том энергично кивнул, подтверждая, что еда сейчас важнее всего и покраснел — его желудок согласился с ним излишне громко.

***

— Что будут есть достопочтенные сэры? — поинтересовался, не выходя из-за стойки, бармен «Дырявого котла», когда они заняли ближайший к нему стол.

Найти дешёвое кафе не удалось — вывески на Диагон-Аллее не баловали разнообразием, предложив лишь один ресторан, в котором они побоялись оставить всю наличность, а искать по соседним улочкам, с вероятностью забрести в Лютный или похожие места, они даже не стали — там можно было лишиться не только наличности, но и жизни. Поэтому возвращение в «Дырявый котёл» в их случае было единственно верным решением.

— Могу предложить картошку с рыбой, свиные колбаски или пастуший пирог, — хозяин заведения махнул рукой, указывая на чёрную грифельную доску, на которой красовалось сегодняшнее меню.

Определившись с заказом, все трое уткнулись в кружки, пробуя сливочное пиво, сразу же выставленное им барменом. Картошка с рыбой, заказанная ими из соображений экономии, появилась на их столе через несколько минут, исходя паром и распространяя аппетитный запах. Троица с энтузиазмом схватилась за вилки и в этот момент дверь, ведущая в магловский Лондон, отворилась и в паб шагнули двое. При взгляде на вошедших у Гарри, сидевшего к ним лицом, округлились глаза. Это заставило Славку резко повернуться, чтобы понять, чему так удивился его друг.

— Отец?! Крёстный?! — Гарри не верил своим глазам.

Северус Снейп, в неизменном сюртуке и чёрной рабочей мантии, хмурый, как ноябрьский день, в мгновение ока оказался возле стола и крепко обнял подскочившего с лавки Гарри, тут же отвесив ему подзатыльник, чем вызвал ворчливое неодобрение Сириуса Блэка. Тот, отняв у Снейпа своего крестника, сразу же принялся тискать его, судя по всему, норовя задушить в объятьях. Славка с облегчением выдохнул, понимая, что их приключения закончились, так толком и не начавшись — раз уж эти двое пришли за ними, значит, он скоро окажется дома. Том с недоумением вертел головой, разглядывая новоприбывших. Они казались ему очень опасными, в отличии от Гарри и Слайва, которых он совсем не боялся.

— Надеюсь, домой мы отправимся сразу? Сейчас? — поинтересовался Бородин, когда все немного успокоились. — Как там мои, сильно волнуются?

— Естественно, — буркнул Снейп. — Весь год, пока мы выясняли, куда вы делись, и пытались добраться до вас, ваши родители, как и Тина, очень волновались.

— Год? — в унисон удивились мальчишки.

— Именно, — ответил Снейп и показал на дверь, ведущую на Диагон-Аллею: — Давайте поторопимся, время истекает. Что за ребёнок с вами?

— Он сирота и он пойдёт со мной, — Гарри решительно взял Тома за руку и отправился к выходу.

Снейп с Блэком переглянулись, но спорить не стали, время действительно поджимало. Очутившись на заднем дворе, Северус достал медный диск с нанесёнными на него рунами и бросил его на землю. Из пластины вырвался небольшой смерч, в мгновение ока разросшийся до приличных размеров, напоминая тот, из которого когда-то давно в жизни Гарьки появились отец и крёстный.

— Давай, шагай, — произнёс Снейп и легко подтолкнул его к воронке.

Поттер схватил на руки попытавшегося сбежать испуганного Тома и прижав его лицом к своему пиджаку, чтобы тот ничего не видел, шагнул в черноту. Через мгновение он уже стоял посреди небольшого помещения, в центре выложенного мозаикой круга, и за его спиной клубилась тьма, от которой он поспешил отойти, будучи уверенным в том, что остальные, не задерживаясь, появятся в том же месте.

Он оказался прав — через минуту в круге появился Славка, потом выскочил крёстный. Последним вышел папа Стив и Гарри облегчённо выдохнул. За спиной отца затихала тьма, останавливая свой бег по кругу.

— Дедушка! — услышал Гарька радостный голос друга и тут же увидел, что к ним спешат люди. Некоторых из них он отлично знал и прекрасно понял, сколько шороху он наделал своим подпольным экспериментом.

— Ну наконец-то, — произнёс подошедший к ним следом за старшим Бородиным Марк Силантьевич, который несколько раз бывал у них дома. Как догадывался Гарри, тот являлся начальником отца. — Всё прошло успешно? Что за ребёнок с вами?

— Это мой брат, — Поттер продолжал держать на руках крепко вцепившегося в него Тома, зыркавшего на всех исподлобья. — Его зовут Том и он будет жить у нас.

— А уж как Тина обрадуется пополнению, — рассмеялся Сириус.

— Фамилия ребёнка, случаем, не Риддл? — нахмурился Северус, рассматривая малыша и уже давно зная ответ. — Гарри, ты подумал о том, что мог нарушить течение истории и просто исчезнуть, так и не родившись?!

— Северус, не делай из мухи слона, — Марк Силантьевич похлопал по плечу злого зельевара. — Ты прекрасно знаешь, что это была одна из многих версий мира, так что ничего из того, чем ты стращаешь парня, произойти не могло. Сейчас стоит проверить, всё ли в порядке с вами и мальчиками, и разойтись по домам. Остальные вопросы будем решать потом.

Маги, услышав приказ, тут же забегали, начав бурную деятельность. Гарри, так и не отпустивший Тома, был увлечён в какую-то дверь парой энтузиастов в защитных халатах серого цвета, успев только увидеть, как Славка в сопровождении такого же серого мужичка и собственного деда скрывается в соседней комнате.

Быстрая диагностика подтвердила, что и с ним, и с Томом всё в порядке, не считая того, что малыш был очень напуган. Ребёнка напоили успокоительным и он почти сразу заснул, так и не отцепившись от Гарри, а тот только теперь задумался, как мама Валя встретит его, притащившего с собой мага, из которого мог вырасти Волдеморт. Вряд ли мать обрадуется тому, что он повесит на её шею такую обузу.

Дверь в комнату приоткрылась и в неё заглянул Сириус, улыбнувшийся при виде крестника.

— Ты как? Всё хорошо? Меня уже отпустили, сказали, что всё нормально. Ты, смотрю, тоже уже свободен, значит, можем идти.

— А папа Стив? — поинтересовался Гарри, всё ещё при крёстном стесняющийся называть Северуса отцом, будто Сириус мог упрекнуть его в предательстве Джеймса Поттера, которого он уже почти и не помнил.

— Ещё не отпустили, но я думаю, что с ним тоже всё в порядке, — отмахнулся Блэк. — Славку твоего дед уже уволок, хоть он и не хотел уходить без тебя.

Гари почувствовал некоторую обиду на друга, бывшую совершенно несправедливой, и поспешил отвлечься, обратившись к магам, которые его обследовали:

— Я могу идти?

Те на удивление синхронно махнули руками, занятые изучением снятых с него показателей, и Гарри, подхватив поудобнее Тома, поспешил уйти, пока те не передумали. В коридоре они столкнулись с Северусом, который опять общался с Епифановым, обещая тому в ближайшие дни предоставить все отчёты, и наконец, все вместе отправились к аппарационной площадке.

— Давай понесу пацана, — вздохнул Северус, глядя, как Гарри с явным трудом тащит спящего малыша. — Он тебе, похоже, все руки оттянул.

Гарька, с некоторым сомнением посмотрев на отца, всё же рискнул передать ему Тома, с облегчением опуская руки и ощущая их так, будто они действительно вытянулись чуть ли не до колен.

— Что это за мальчишка, я не понял? — поинтересовался Блэк.

— Похоже, тебе на севере мозги совсем отморозило, Сири… — ехидно протянул Снейп. — Ты же всё слышал. Неужели забыл, кто носит фамилию Риддл.

— Ты хочешь сказать, что не шутил, когда спрашивал фамилию мальца? — Сириус удивлённо уставился на спутников. — Мне не послышалось?..

— Нет, — резко ответил Снейп, — не послышалось. А тебе, Гарри, очень повезло, что тот мир, где ты нашёл этого ребёнка — не наш…

— Не наш?.. — удивился Гарька. — Но ведь я высчитывал…

— И чему ты удивляешься? — поинтересовался Северус, глядя на сына так, будто тот забыл выучить уроки. — Судя по всему, ты ошибся в расчётах, но об этом поговорим дома, — Снейп замолчал, давая понять, что эти разговоры не предназначены для чужих ушей, и коридоры Министерства не то место, где что-то можно обсуждать.

***

Уже привычный хлопок аппарации вывел Валентину из задумчивого состояния, в котором она пребывала на данный момент. Шить она не могла, метаться по комнатам уже устала, да и мать шикнула на неё, убеждая, что мельтешение никак не поможет Севу с Сири отыскать их Гарьку.

Надежда Сергеевна, приехавшая поддержать дочь и встретить внука, пыталась успокоить Валентину, весь год изводившую себя переживаниями. Она прекрасно поняла все объяснения зятя и совершенно не волновалась о судьбе Гарри. Внук не должен был успеть натворить глупостей — его отец и крёстный ему это не позволят.

Баба Надя различила три глухих хлопка, что давало ей право надеяться, что всё получилось и это вернулся не только зять с кумом, но и внук. Валентина уже бежала во двор и Надежда Сергеевна поспешила за дочкой.

— Сыночек! — услышала она, появляясь в дверях, распахнутых настежь.

— Мама, всё хорошо, я вернулся, — улыбающийся внук утешал ревевшую у него на плече Валю и Надежда Сергеевна схватилась за сердце, почти остановившееся от радости.

Когда поток слёз обеих женщин схлынул и зацелованный Гарька смог наконец-то вырваться из рук мамы и бабушки, те обратили внимание на несколько заспанного маленького мальчика, который всё это время держался за штанину их сына, явно опасаясь её отпустить. В глазах ребёнка сквозь усталость проглядывал испуг и недоумение, и баба Надя ласково поинтересовалась:

— А кто это у нас такой?

Мальчик прислушался, явно не понимая, и взглянул на Гарри, ожидая поддержки.

— Бабушка, это Томми, — ответил ей внук, кладя руку на плечо ребёнка, — он будет жить у нас, и он не понимает по-русски.

— А мать-то знает, что Томми будет жить у вас? — усмехнулась баба Надя.

Кислое лицо зятя и недовольное кума подтвердило её догадку, что и их Гарри просто поставил перед фактом.

— Он сирота и его обижали! — запальчиво воскликнул Гарька, взволнованный от того, что маме Вале могла совсем не понравиться перспектива воспитывать Тома Риддла.

— Успокойся, сынок, — Валентина улыбнулась сыну и перевела взгляд на малыша Томми, переходя на английский:

— Томми, это правда, ты сирота?

— Да, мэм, — глядя на неё исподлобья, ответил тот, понимая, что от этой женщины зависит, останется он здесь или вернётся назад. В приют не хотелось, особенно после всех тех приключений, что произошли с ним за это утро.

Узнать, что волшебство существует, увидеть гоблинов и мгновенно перемешаться с места на место — Том хотел остаться с Гарри и если для этого было нужно разрешение, то он его получит. Решив так, он посмотрел в глаза женщины, очень сильно желая, чтобы та оставила его здесь жить. Его глаза наполнились слезами и весь вид говорил о том, что он нуждается в том, чтобы его пожалели.

— Мэм, можно, я останусь? Я очень мало ем и могу помогать по хозяйству…

— Ха, а змеёныш-то умеет втираться в доверие, — расхохотался Сириус. — Слышь, Стиви, ты Тине какую-нибудь защиту презентуй, а то она быстро начнёт плясать под его дудку.

— Мистер Риддл, то, что вы сейчас делаете — это очень плохо. Нельзя использовать подчиняющие чары, ясно? — Северус, сейчас как никогда напоминающий былого профессора Снейпа, навис над Томом, заставляя того съёжиться от пронзительного взгляда.

— Риддл? — ахнула Валентина и посмотрела на Гарри. — Сынок, где ты его нашёл?

— Где нашёл, там уже нет, — усмехнулся начинающий путешественник меж мирами и заныл, не обращая внимания на тот факт, что он уже, вроде, взрослый. — Мам, я за ним прослежу, он больше не будет…

Валентина махнула рукой, потом решительно отодрала испуганного Тёмного Лорда от сына и потащила мыться — тот немного попахивал и, как подозревала Корчагина, в его буйной шевелюре явно имелись жители.

— Не было бабе хлопот, купила баба порося… — усмехнулась Надежда Сергеевна, глядя, как её дочь тянет к дому очередного попавшего мальчика. — Ну что, в дом? Еда стынет. Гарька, как насчёт любимых тобою пирожков?

— Эх, а я бы холодца сейчас, да под водочку, — проговорил Сириус, умильно глядя на бабу Надю. — Очень уж у вас холодец вкусный.

— Тебе бы только пожрать да напиться, — прошипел Снейп. — Тебя что, дома не кормят?

***

— Как же так?! — Гарька, тоже наскоро принявший душ, сидел за столом, зажатый на диване между отцом и крёстным, и возмущался. — Я всё сделал правильно! Артефакт должен был сработать как надо.

— Слава Мерлину, что этого не произошло, — Северус по привычке помянул великого волшебника, сдерживаясь, чтобы не дать Гарри подзатыльник. — Нечего тебе делать в том мире.

— Ага, — подтвердил Сириус, в кои-то веки соглашаясь со Снейпом. — Были мы там, пока тебя искали… Жуткое стало местечко, у меня явно после него седых волос прибавилось.

— Хватит этих разговоров, — вмешалась Валентина, вернувшаяся к столу после того, как уложила спать Тома.

Тот, после купания переодетый в немного ему великоватую детскую пижамку Гарри, сохранившуюся у Вали в закромах, был усажен вместе со всеми за стол, но уже через несколько минут, прожевав пару кусочков мяса, стал клевать носом и был отправлен спать.

Кровать, застеленная чистым бельём с весёлым детским рисунком, произвела на него неизгладимое впечатление, так же как и мама Валя — так она разрешила себя называть — которая, уложив его, села рядом и запела колыбельную. Но долго удивляться у него не получилось. Уставший, Том отключился, как только его голова коснулась подушки. Валентина погладила малыша по голове, поправила одеяло и поспешила к сыну, которого не видела уже целый год.

— Сынок, ты уж пожалуйста, больше так не экспериментируй. Ведь согласился же тебя отец Славки в ученики взять, вот и занимался бы под его присмотром.

— Так я и хотел с Александром Всеволодовичем посоветоваться по поводу артефакта, а оно вон как получилось, — смущённо взлохматив волосы, ответил Гарри.

— Вот и ладно, будет тебе впредь наука, — подвела итог разговорам Надежда Сергеевна. — Всё хорошо, что хорошо кончается. Налей-ка, зятёк, ещё винца, надо бы выпить за прибавление в вашем семействе. Эх, даже интересно, кто ещё свалится на вашу голову?..

Валя рассмеялась, представив себя всеобщей матерью малолетних героев Поттерианы, страдающих от невнимания взрослых, и Гарри подхватил её смех. Скоро за столом смеялись все, кроме Снейпа — такая перспектива его откровенно пугала…

@темы: фанфики

---

Ступеньки

Основные персонажи: Гарри Поттер (Мальчик-Который-Выжил)
Рейтинг: G
Жанры: Повседневность, AU, Учебные заведения
Предупреждения: OOC
Размер: Драббл

Любопытный маленький мальчик и лестница, которая кажется бесконечной...

Примечания автора:

Это небольшой драббл из серии "Россия магическая".
Данный рассказ не является отдельным произведением. Этот драблл — продолжение "Попавшего мальчика", поэтому их следует читать именно в такой последовательности.


— Славка, а как ты думаешь, башня очень высокая? — поинтересовался у своего друга Гарри Поттер, известный окружающим как Игорь Корчагин, с задумчивым выражением лица вгрызаясь в ещё тёплую булочку, вытащенную из мешочка со стазисом, куда мама Валя складывала ему вкусняшки для перекуса на переменках.

— Не знаю, — пожал плечами Славка Бородин, которого в данный момент совершенно не заботила высота их школы. Он вдумчиво сравнивал — булочка, которой поделился друг, была почти такой же вкусной, как те, что пекла его мама, и это приходилось признать.

— Интересно, а кто-нибудь доходил до её верха? — не унимался Гарька.

— Насколько я знаю, у старших классов там проходят уроки… как их… астрологии и астрономии. А ты почему интересуешься?

— Просто так, — вздохнул тот. — Просто интересно…

Школа поразила Гарри ещё первого сентября. Казалось, что Сухарева башня, которая и являлась школой, не может вместить то количество учеников и преподавателей, которые каждое утро поднимались по широкой наружной лестнице, чтобы пройти через её ворота. Внутри башня совершенно не соответствовала внешнему виду — в огромном холле с несколькими арочными проёмами начиналась постепенно сужающаяся лестница, уходящая пологой спиралью вверх, с небольшими площадками перед дверями, расположенными, на первый взгляд, безо всяких правил. За ними скрывались маленькие классы и огромные аудитории, спортивные и дуэльные залы, столовая, библиотека…

Прекрасно понимая, что всё это существует только благодаря магии, Гарри всё же продолжал удивляться, изо дня в день спеша на уроки по лестнице, которая никогда не бывала многолюдна — её узкие ступеньки, завивающиеся спиралью бесконечности, не смогли бы вместить толпу школьников, с топотом и гамом стремящихся к знаниям.

— Вот бы забраться наверх, — прошептал Гарри, отряхивая руки от крошек и спрыгивая с парты, на которой сидел — в класс входил учитель и его следовало поприветствовать как положено.

***

— Сто сорок одна, сто сорок две… — мысль посчитать ступеньки, пока он будет карабкаться наверх, пришла в голову Поттера в тот момент, когда он шагнул на первую. Тогда это казалось интересной затеей, но сейчас язык заплетался и Гарри был уверен, что пару раз он уже сбился.

Навязчивую идею о покорении башни ему удалось осуществить через пару дней после разговора с другом. Славка сегодня спешил домой, поэтому попрощался с ним ещё в классе, а Герман, тоже числившийся его приятелем, никогда особо не следил за его перемещениями, так что улизнуть от него после уроков не составило труда. И вот теперь Гарри карабкался по бесконечным ступеням, выщербленным многими поколениями юных магов и ведьм, учившихся в этом заведении.

Изредка мимо него пробегали ученики постарше и тогда Гарька делал вид, что он идёт по делу, но те совсем не обращали на него внимания, занятые своими, несомненно более важными, чем у него, думами. Весна вступала в свои права и экзамены были не за горами. Редкие портреты на стенах тоже им совершенно не интересовались.

«А вот интересно, если я всё же доберусь до самой верхотуры, что я увижу? Волшебную Москву или обычную?»

Пару раз, запыхавшись, Гарри присаживался на ступеньки. В такие моменты он жалел, что не смог сдержаться и опустошил свой мешочек с запасами. Даже засохший пирожок ему бы не помешал, а уж если бы к нему прилагался стакан с маминым компотом или даже с обычной водой, он мог посчитать себя счастливым человеком. Но увы, пирожки были давно съедены, компот выпит, а наколдовывать воду Гарри пока не умел.

Тяжко вздохнув в очередной раз, отдохнувший Поттер поднялся со ступенек, на которых сидел, и побрёл дальше. Упорства ему было не занимать, хотя мама Валя называла это упрямством. Папа Стив полностью поддерживал её, а крёстный Сири утверждал, что Гарри настоящий гриффиндорец, хоть и учится в другой школе. Мама Валя на это только качала головой и выгоняла крёстного с кухни, где тот так и норовил стянуть что-нибудь вкусненькое, а потом и из дома, отправляя его к шаману.

Папа Стив, если в этот момент был дома, ухмылялся и говорил, что эта фраза очень похожа на проклятие и Нанук явно не будет рад, что его имя используют в таких целях. Крёстный только смеялся, говоря, что его учитель плевать хотел на это, а Гарри из всего разговора слышал только одно — он гриффиндорец, и в глубине души был согласен с крёстным. Точнее, с этим утверждением соглашалась та часть Гарри, которая воспринимала себя Поттером, искренне переживая, что в Сухаревке нет таких приключений, которые были у его книжной версии, а частью, ощущавшей себя Игорем Корчагиным, он прекрасно понимал, что мама Валя очень расстроится, случись с ним что-нибудь, хотя бы только отдалённо похожее на похождения Мальчика-Который-Выжил. И папа Стив решит, что он, Гарька — несерьёзный человек.

Приближаясь, наконец, к верху башни, оказавшейся совсем не бесконечной, Гарька подумал, что в этот раз победу одержал Гарри-гриффиндорец, сам нашедший себе приключение.

— Добрый день, молодой человек, — услышал он, отворив дверь, перед которой заканчивались ступеньки и решительно шагнув в проём. — Позвольте спросить, что вы делаете на смотровой площадке?

Поттер, которого ослепило весеннее солнце, стоя рядом с захлопнувшейся за ним дверью, попытался проморгаться и разглядеть человека, задавшего ему вопрос. Наконец это ему удалось и он увидел сухонького седого старичка с длинной бородой, похожего одновременно на Старика Хоттабыча, про которого он недавно смотрел кино, и на Дамблдора. Сходство придавали, с одной стороны, несколько раскосые глаза и бритая голова, а с другой — мантия густого фиолетового цвета с небольшими золотыми звёздочками, ненавязчиво мерцающими на ней.

— Я… мне… — замямлил Гарри, понимая, что сейчас ему влетит — ученику младших классов нечего было здесь делать, он уже давно должен быть дома.

— Ну же, смелее, — улыбнулся волшебник.

— Я хотел посмотреть, где заканчиваются ступеньки, — выпалил Поттер, почему-то стесняясь сказать, что его интересует не только это, но и окружающие башню виды.

— Похвальное желание, — одобрил маг озвученное желание. — Здоровое любопытство всегда должно присутствовать в ребёнке. Иначе это не ребёнок, а тюфяк!

Гарри вздрогнул на последнем слове, которое собеседник выпалил, повысив голос, будто желая что-то кому-то доказать. Но разобравшись, что его, кажется, не собираются ругать, несколько расслабился и завертел головой, пытаясь рассмотреть место, где оказался.

Верх башни представлял из себя площадку, прятавшуюся от солнца или дождя под островерхой крышей, и открытую всем ветрам, благодаря широким проёмам, в каждом из которых пристроилось по паре телескопов, нацеленных в небо как пушки.

— Кстати, сударь, вы не представились, — прервал свою экспрессивную речь любитель шустрых и любопытных учеников.

— Игорь Корчагин, второй класс младшей школы, — сообщил Гарька, не собираясь скрывать свое имя — это было бы глупо.

— Второй класс! — обрадовался чему-то его собеседник. — Похвально, похвально! Меня, кстати, зовут Анвар Феоктистович, в старших классах я буду рассказывать вам о звёздах, конечно, если вы, сударь, соизволите выбрать для изучения астрономию.

Следующие полчаса пролетели для Гарри, как пара секунд, и до того, как на площадке появились старшеклассники, пришедшие на урок, он успел узнать немного о звёздах и загорелся желанием вернуться сюда снова, теперь уже на законных основаниях.

— Жду вас через пару лет, — кивнул ему на прощание звездочёт, имя которого Гарри уже успел позабыть.

Поттер попрощался, краснея под заинтересованными взглядами учеников, и поспешил выскочить на лестницу, дверь на которую снова была приглашающе распахнута, но захлопнулась за ним сразу же, как только он её миновал, давая понять, что больше ему здесь делать нечего.

Посмотрев вниз через хлипкие на вид перила, он отпрянул — спираль лестницы терялась где-то далеко внизу. Покачав головой, будто удивляясь самому себе, взобравшемуся так высоко, Гарри принялся спускаться, вспомнив вдруг о времени и понимая, что будет наказан, как только окажется дома — он был уверен, что мама Валя уже давно волнуется из-за его отсутствия.

А может, она сообщила папе Стиву, который оставил ей возможность связаться с ним в случае опасности или несчастного случая. Тогда Гарька на выходе из школы мог оказаться нос к носу с рассерженным родственником, который не замедлит вспомнить, что он до недавнего времени являлся грозным Ужасом Подземелий.

Вздохнув особенно тяжко, Поттер ускорился, перескакивая сразу через две ступеньки, и в глубине души уверенный в том, что это приключение стоило ожидавшего его наказания. Мама Валя никогда не сердилась долго, да и папе Стиву быстро надоедало на него орать, а посидеть в своей комнате пару часов Гарри сможет запросто — там всегда было, чем заняться.

Когда запыхавшийся, растрёпанный и красный, он наконец-то вывалился из дверей школы, то действительно обнаружил стремительно приближающегося к нему папу Стива. Успев порадоваться, что тот только появился, Гарька скорчил жалостливую мордочку, посмотрев на того глазами кота из "Шрека" (во всяком случае, он надеялся, что получилось похоже, не зря же он тренировался несколько дней). Сумрачный длинноносый мужчина, явно собиравшийся заорать, остановился и закрыл рот, будто подавившись воздухом. Решив уступить Валентине возможность повоспитывать сыночка, перед этим немного залив его материнскими слезами, он молча ухватил Гарри за руку и тут же аппарировал домой.

***

Оказавшись дома, Гарри почти сразу очутился в объятиях всхлипывающей мамы Вали. Ему было очень стыдно, но, млея от ласки, он всё же был уверен, что поступил правильно, решив штурмовать лестницу. Приключения ждали его везде и он не собирался от них отказываться, тем более на Москву с башни он так и не посмотрел...

@темы: Фанфики

---

Зеркальный лабиринт

Основные персонажи: ОЖП, Северус Снейп (Снегг, Принц-Полукровка)
Пэйринг: Северус Снейп, Северина Снейп, Фиона Лайош, Рейнард Мальсибер, Ремус Люпин
Рейтинг: PG-13
Жанры: Повседневность, AU
Предупреждения: OOC, Насилие, Мэри Сью (Марти Стью), ОЖП, Беременность, Смерть второстепенного персонажа
Описание: У Северуса и его сестры начинается взрослая жизнь, с её проблемами и заботами. Семья и отношения, друзья и враги - лабиринт под названием "жизнь" ведёт их своими коридорами.

Начало здесь - "Гляжусь в тебя, как в зеркало..."

Встречала разное написание девичьей фамилии Эйлин Снейп - и Принц, и Принс. Обычно я пишу Принц, но здесь почему-то мне втемяшилось в голову, что она Принс, так что так и буду писать

Глава 1

Зима семьдесят девятого выдалась неожиданно холодной. Лондонцы редко имеют возможность наблюдать снег. Перебегая улицы, они смешно перебирались через сугробы, в которые превратились обочины, зачерпывая его обувью, совсем не предназначенной для такой погоды.

На Диагон-Аллее снег лежал белый и пушистый и, несмотря на участившиеся рейды Пожирателей и общее нервозное настроение, волшебная улица готовилась к праздникам. Выручку никто не собирался терять.

Северина Снейп, накинув на голову капюшон добротного, но не вызывающего лишнего внимания плаща, спешила до сумерек, уже идущих за ней по пятам, выбраться из Лютного, куда ей пришлось отправиться за ингредиентом, неожиданно закончившимся перед самыми праздниками.

Кляня себя за невнимательность, она отправилась к своему поставщику и с удивлением узнала, что и у него он закончился, но свежая партия на подходе. Оставив заказ и получив уверение в том, что соцветия адоксы омейской будут ей доставлены сразу же, как появятся, Рина приняла решение наведаться в Лютный.

Насколько она знала, в лавке Брукса, которую она не раз посещала с братом, можно было найти намного более редкие ингредиенты, так что нужными ей соцветиями она разживётся без труда.

Ходить одной в Лютный ей, конечно, ещё не приходилось. Она бывала там только в сопровождении Северуса, но брат сейчас был занят в лаборатории, увлечённо экспериментируя с кровью гиппокампуса, которую он недавно раздобыл через Люциуса Малфоя.

Тот, в благодарность за редкое зелье, сваренное Севом для беременной Нарциссы, свёл брата с нужным человеком, и вот сейчас зельевар был с головой погружён в эксперимент, а соцветия ей нужны срочно.

В конце концов Рина рискнула отправиться сама. Нужный ей ингредиент, как и следовало ожидать, у мистера Брукса был, так что теперь девушка спешила покинуть улицу, которая в тёмное время суток была достаточно опасна.

Затылком Рина уже давно чувствовала взгляд, направленный на неё, но списывала это на собственную нервозность. Когда до выхода на Диагон-Аллею остались считанные шаги, мисс Снейп краем глаза уловила тень, мелькнувшую сбоку.

Испуганная, но не подавшая виду девушка, крепко зажав в руке палочку, заторопилась и, выскочив на оживлённую улицу, впечаталась в мага, явно направляющегося туда, откуда она только что вылетела пулей.

Волшебник, что удивительно, без труда устоял на ногах, что очень порадовало мисс Снейп, которая тут же начала извиняться, даже не рассмотрев «пострадавшего».

— Снейп, это ты? — возглас мага заставил её поднять голову, встретившись с жёлто-карими глазами, которые несколько поблекли с того момента, когда она видела их так близко.

— Люпин? — удивилась Северина, тут же обратив внимание, что бывший сокурсник уже выглядит потрёпанным жизнью, и это не относилось только к одежде, которая явно знавала лучшие времена.

Весь его вид, несколько поникший и какой-то болезненный, говорил о том, что оборотень проигрывает в борьбе за достойную жизнь.

— Ты плохо выглядишь, — констатировала очевидное Рина.

— Зато ты, как обычно, прямолинейна, даже не верится, что училась на Слизерине.

— Я притворяюсь гриффиндоркой — говорю, что думаю, — парировала Снейп, и тут же поспешила развеять сомнения в своей принадлежности к змеиному факультету, укусив побольнее: — Как поживают твои друзья? Как дела, на работу устроился?

Взгляд Люпина сделался совсем больным, и девушка поймала себя на мысли, что жалеет этого не особо приятного ей человека, но всё же добила оборотня:

— Кажется, у тебя на данный момент нет ни друзей, ни работы…

— Я помню, что ты убеждала меня, что именно так и будет, — покачал головой Ремус. — Что ж, приходится признать, что ты оказалась права. Друзья дали мне понять, что в нынешние времена очень опасно водить знакомство с такими, как я.

— Думаю, ты ждёшь, что я скажу — «а я говорила!»

— Именно это ты сейчас говоришь, — улыбнулся оборотень, виновато посмотрев на девушку. — Ты оказалась права. Знаешь, я долго думал над твоими словами, пытался оправдать друзей и себя. Мечтал объяснить тебе когда-нибудь, что мы вели себя отвратительно только потому, что были детьми. Но я всё же решил быть честным сам с собой — наша компания состояла из двух избалованных богатеньких детишек, подпевалы и труса. Последний как раз и стоит сейчас перед тобой.

— Ты ждёшь, что я начну отрицать? — улыбнулась Северина, посмотрев на Люпина.

Хотелось верить, что он изменился, что эти слова сказаны не просто для того, чтобы завоевать её расположение, но Северина не была наивной девочкой — она прекрасно знала, как может извернуться человек, чтобы добиться желаемого.

— Нет, просто захотелось тебе это сказать, — пожал плечами Ремус.

— А что с работой? — поинтересовалась мисс Снейп, хотя при взгляде на оборотня ответ был очевиден.

— Сама видишь, — подтвердил он её выводы.

— К нам на работу пойдёшь?

Вместо благодарного согласия, вопрос вызвал у обычно тихого Люпина гнев, очень уж он был похож на издевательство.

— Кем? — оскалился оборотень. — Ингредиентом или подопытным кроликом для твоего брата?!

— А хоть бы и так, — спокойствию Рины в этот момент можно было позавидовать. — С тебя не убудет, если поделишься шерстью, хотя я предложила бы несколько иное. Северус вечно занят, а времена сейчас сложные, да и салон место привлекательное… Охранником пойдёшь? Правда, сомневаюсь я, что он из тебя получится, но попробовать-то можно…

Северина уже корила себя за непонятную слабость по отношению к этому гриффиндорцу. Возможно, ей было мало брата и его жены, и она искала ещё один объект приложения своей заботы.

«Правильно говорила мама, мне место в Хаффлпаффе. Вот где моё странное желание охватить заботой пришлось бы ко двору. Много друзей — больше возможностей… Ну вот зачем мне оборотень?! У меня племянник скоро родится, вот его бы и нянчить…»

— У тебя есть, где жить? — спросила Рина у Люпина, будто его согласие уже было получено. — Я не смогу предоставить тебе жильё, у нас в доме скоро будет малыш.

— То есть, ты уже всё решила? — поинтересовался оборотень, приняв к сведению информацию, что Нюниус скоро станет отцом.

— Тебе не нужны деньги? — неискренне удивилась Северина, приподнимая бровь одинаково присущим им с братом движением, и поставила в разговоре точку: — Приходи завтра к восьми. Смотри не опаздывай.

Больше не интересуясь Ремусом, она резко развернулась и поспешила уйти, оставив оборотня стоять на тротуаре, глядя вслед нечаянной надежде.

Глава 2

Полтора года, прошедшие после окончания школы, оказались очень богаты на события. Свадьба Северуса и Фионы, раскрутка совместного бизнеса, защита братом мастерства и появившиеся серьёзные заказы — время пролетело незаметно.

Салон «Афродита» уверенно набирал популярность в среде чистокровных и полукровок. Возможно, кто-то и был удивлён, что дело получилось прибыльным, при том, что любая уважающая себя ведьма могла озаботиться своим внешним видом самолично, благо косметических чар было предостаточно. А вот поди ж ты…

Северина с Фионой сменяли друг друга в лаборатории и у «прилавка» — в маленькой уютной комнате, где можно было поговорить с каждой клиенткой, прорекламировать новую продукцию, опробовать образец. Так было до недавнего времени, пока Фиона не сообщила подруге, что скоро подарит мужу сына.

Событие было радостным, но означало, что теперь Северине придётся посвящать всё своё время клиенткам, переложив изготовление продукции на брата, который, хоть и помогал беспрекословно, всё же больше тяготел к чистой науке, и Северина не могла его за это упрекать.

Пришлось пойти по странному, но проторенному многими успешными фирмами пути — улучшить качество и поднять цены, отсекая определённые категории покупателей.

Ведьмы, известные своими деньгами или древностью фамилий, зачастили в салон, оценив адаптированные к магическому миру магловские процедуры и убедившись, что те, кто работает в нём, не навредят клиентам ни словом, ни делом.

Такая тактика давала возможность зарабатывать те же деньги, при этом работая меньше.

***

В процессе привлечения богатых ведьм Северина обнаружила, что одна из её клиенток незаметно перешла в разряд приятельниц — с Нарциссой Малфой оказалось очень интересно общаться. Выглядевшая холодно и неприступно миссис Малфой оказалась особой импульсивной, но милой.

Правда, сначала та больше общалась с Фионой, хотя и не выходя из приличествующих рамок, но всё резко изменилось после того, как Люциус обратился к Северусу за помощью. Его жене, тяжело переносившей первые месяцы беременности, требовалась помощь зельевара и Малфой обратился к Снейпу, вполне доверяя молодому специалисту и желая получше к нему присмотреться. Повелителю также требовались мастера такого уровня.

Обе миссис, обнаружившие, что их дети должны родиться примерно в одно время, быстро сблизились на этой почве, тем более Фиона была чистокровной, так что Нарцисса могла общаться с ней, хоть и делала это несколько снисходительно.

Северина присоединилась к ним несколько позже, но тоже находила в общении приятные стороны. К тому же, бывшая мисс Блэк приходилась ей роднёй, хоть и не знала об этом, а с родственниками следовало поддерживать хорошие отношения, раз уж они шли на контакт. Это могло пригодиться в будущем.

***

— Я дома! — сообщила Северина, поднявшись в квартиру, после того, как заглянула в кладовую, разместив там купленные ингредиенты.

— Ну, наконец-то! — в прихожей появилась Фиона, взволнованно глядя на Рину. — Я уже начала переживать, ты ушла так давно!

— Всё нормально, просто у Мердока соцветий не оказалось и мне пришлось отправиться к Бруксу, — Северина постаралась успокоить невестку, правда, явно добившись противоположного результата.

Фиона, естественно, выразила своё негодование безответственным поступком золовки.

— Ты ходила в Лютный? Без меня? — вопрос, произнесённый голосом, который замораживал почище холодильника, заставил девушку схватиться за сердце.

Братик, резко повзрослевший, явно благодаря женитьбе, и теперь будто поменявшийся с ней местами, взялся опекать свою незамужнюю сестру, внимательно следя за её жизнью. Попытки Северины доказать, что она, вообще-то, уже взрослая ведьма и вполне может постоять за себя, ни к чему не приводили.

Северус вбил себе в голову, что он обязан присматривать за сестрой и выдать её замуж. Муж, по мнению Снейпа, должен был быть человеком обеспеченным, а для этого и у сестры должно быть не только неплохое приданое, но и безупречная репутация. Поэтому Сев не только помогал с изготовлением продукции для салона и брался за сложные заказы, чтобы обеспечить свою семью всем необходимым, но и старался контролировать Северину, никуда не отпуская одну.

— Братик, не злись, — произнесла Рина, стремительно обнимая брата, и зная, что тот теряется при проявлении чувств. — Я была очень аккуратна, так что всё обошлось.

— Тебе повезло, — скривил тонкие губы Северус, пытаясь оторвать от себя цепкие руки сестры. — Но больше не вздумай так делать.

— Зная, как ты печёшься о нашей безопасности, я наняла охрану, — «порадовала» родственников Северина.

— Зачем? Я вполне смогу вас защитить, если ты не будешь искать приключения на свою… голову, — зельевар был явно недоволен.

— Теперь ты сможешь не беспокоиться обо мне. К тому же, времена сейчас сложные, газеты только и пишут о нападениях. Я не знаю, действительно ли всё дело в Пожирателях или кто-то под шумок проворачивает свои делишки, но мне не хотелось бы, чтобы ведьмы, посещающие наш салон, подвергались нападению на нашем пороге, вот и подумала, что охрана не повредит, — Северина постаралась сделать акцент на бизнесе, чтобы отвлечь брата от претензий по поводу её прогулок.

— Толку с одного охранника, — фыркнул Северус, в глубине души признавая, что задумка сестры стоящая. — Он же тоже должен отдыхать, значит, нужно минимум два, а то и три человека.

— Этот согласится работать каждый день, правда, насчёт выходных ты всё равно прав — ему понадобится три выходных каждый месяц…

— Только не говори, что ты наняла какого-то оборотня! — Северус содрогнулся, вспоминая собственный опыт общения с этими существами.

— Не какого-то, а Люпина, и он жаждет загладить свою вину. Так что, я уверена, согласится дополнительно участвовать в твоих экспериментах.

— Я не потерплю оборотня в нашем доме! — заорал брат, и Северина поспешила его снова обнять, тут же поддержанная Фионой.

Северус, в прямом смысле зажатый в угол двумя девушками, тут же прекратил попытки вырваться и устало вздохнул: — Уж не хочешь ли ты сказать, что влюбилась в одного из Мародёров? — он больными глазами посмотрел на сестру, ища в её взгляде ответ на свой вопрос. — Это будет для меня ужасной новостью.

— Ну, Люпин не самый худший в их четвёрке, — улыбнулась Рина. — Представь, я влюбилась бы в братца Сири? Или в этого… Петтигрю…

Северуса явно передёрнуло, а Фиона рассмеялась:

— Слава Мерлину, Поттер уже занят! — тут же её улыбка увяла и она прошептала, глядя на мужа: — Извини…

Северус посмотрел на неё и она потерялась в его чёрных глазах.

— Я выбрал тебя, а значит, тебе не о чем беспокоиться.

— Спешу обрадовать, что мне, в плане замужества, глубоко безразличны все Мародёры, да и кого-либо другого на примете у меня нет, — вмешалась Рина, опасаясь проблем в семье брата. — Просто эти придурки дали понять Люпину, что дружба закончилась вместе со школой. Мне просто стало его жаль…

— Кстати, по поводу школы, — Северус обрадовался смене темы. — Дамблдор прислал мне письмо…

Снейпу не нравилась идея сестры, но он решил, что не будет возражать, чтобы ещё больше не обидеть Фиону — её замечание о Поттере явно говорило, что жена ревнует, и Северус не мог утверждать, что ревность появилась на пустом месте. Всё же воспоминание о ссоре с подругой, ставшей теперь женой этого идиота, как обычно отозвалось болью в сердце.

— Что пишет директор? — удивившись, поинтересовалась Северина.

— Старик предложил мне место зельевара и приглашал завтра в «Кабанью голову», на собеседование. Я отказался…

Глава 3

Рина с нетерпением смотрела на брата, ожидая разъяснений по поводу приглашения директора. Брат молчал, видимо, мстя любопытной сестре за непослушание, и Северина не выдержала:

— Зельеваром?

— Именно, — кивнул головой Сев, снисходя до объяснений. — Уверен, что старик в курсе моего мастерства, но зачем-то решил предложить должность, на которую обычно претендуют ученики или, в крайнем случае, подмастерья. Как я уже сказал, я отправил ему сову с отказом, правда, сообщив, что с удовольствием сварю сложное зелье, если таковое понадобится ученику. И раз уж я буду делать это для любимой школы, то так и быть — предоставлю скидку в десять процентов.

— А что директор? — Рина представила лицо Дамблдора, прочитавшего то послание. — Ты ведь понимаешь, что это только предлог?

— Сестричка, я не дурней тебя, — обиделся Снейп и устремился в гостиную, где развалился в любимом кресле. Рина поспешила следом, сгорая от любопытства. Последней в комнату вплыла Фиона, и со вздохом облегчения устроилась на диванчике. Северина заняла место рядом с братом.

— Конечно, я догадался, что ему зачем-то нужно моё присутствие на собеседовании, — продолжил прерванный разговор Северус. — Понять бы, зачем?

Сев задумчиво провел по губам пальцем и тотчас же получил по рукам от заботливой сестры, которая пыталась отучить его от этой вредной для любого зельевара привычки.

— Он попытался ещё раз, — продолжил Снейп, недовольно зыркнув на сестру.

Фиона тихонько прыснула в ладошку — уж очень смешно выглядел сейчас муж.

Вопросов на этот раз не последовало и Северусу пришлось рассказывать без уговоров. Он и сам горел желанием пообщаться на эту тему с сестрой.

— В следующем письме он извинился за свою оплошность и заговорил о должности профессора зелий, полагая, что это место поможет мне набраться опыта, а также даст возможность заниматься наукой в свободное от уроков время. Также Дамблдор намекнул, что Слагхорн в скором времени собирается оставить преподавание, и я мог бы претендовать на должность декана…

— Я совсем перестала понимать директора, — вздохнула Рина, почему-то сильно разволновавшись. — Не могу понять, на что он рассчитывает, но опасаюсь, что нам это грозит неприятностями…

— Ничего не знаю и знать не хочу, — отрезал Северус. — Я отказался ещё раз и, надеюсь, что он не будет настойчив. Пусть его любимые грифы варят ему зелья и учат таких же остолопов, а мне достаточно моей лаборатории!

Сев, явно раздражённый ещё больше, чем в начале разговора, стремительно поднялся и покинул гостиную, судя по всему, отправившись к своим любимым зельям. Рина малодушно порадовалась, что благодаря директору брат, кажется, забыл о её выходке.

— Пошли, что ли, поедим? — улыбнулась она Фионе. — Думаю, и ты, и мой племянник не откажетесь поужинать. Уверена, вы проголодались больше, чем я.

***

Люпин, давший обет о не причинении вреда, как-то легко влился в их коллектив. Сначала он явно чувствовал себя не в своей тарелке, но постепенно освоился, перестав смотреть на Снейпа виноватыми глазами, и уже через некоторое время оборотень отъедался на домашних разносолах, которые готовила Фиона.

Во время обеда, на котором обычно присутствовали все — и владельцы салона, и их подчинённые, каждая женщина, оказавшаяся сидящей возле Ремуса, старалась подложить на тарелку оборотня кусочек повкуснее. Особенно старалась мадемуазель Франсуаза, которая, как надеялась Северина, относилась к Люпину, как к сыну.

Северус только хмыкал, глядя на это, а потом шипел и плевался, когда подходило время готовить оборотню антиликантропное. Тот, в виде ответной услуги и в благодарность, снабжал зельевара то вырванным клоком шерсти, то слюной или слезами.

Ремус обычно сопровождал Рину или Фиону, отправляющихся по делам, если же они оставались дома, то он ошивался у входа в салон, зорко посматривая по сторонам, готовый в любой момент поднять тревогу, если вдруг Пожиратели решат наведаться на Диагон-Аллею или, что ещё хуже, в «Афродиту».

Но те, хвала Мерлину, не появлялись, и Северина прекрасно понимала почему — «Афродита» пользовалась популярностью именно у чистокровных ведьм, чьи мужья, как подозревала Рина, скрывались под белыми масками, наводя ужас и сея панику.

Вряд ли бы они решились пугать собственных жён. Рина даже боялась представить, что ожидало бы их дома в этом случае.

***

Время от времени появлялся Люциус Малфой, обхаживая Северуса, как богатую невесту на выданье. Рина опасалась, что ему, в конце концов, надоест распускать хвост перед её братом, расхваливая перспективы, которые появятся, если он примет покровительство и согласится познакомиться с очень заинтересованном в нём заказчике.

Северус пока делал вид, что не понимает намёков, но заказы, приносимые приятелем, принимал, не желая отказывать сильнейшему тёмному магу. Снейп догадывался, о ком толкует ему Люциус, но обзаведясь семьёй, зельевар учился обдумывать свои решения и не желал подставляться, хотя маневрировать становилось всё труднее.

В тот момент, когда Малфой предложил Северусу стать крёстным отцом маленького Драко, рождение которого ожидали со дня на день, Рина поняла, что брата прижали к стенке.

Снейпу пришлось согласиться. Отказ был бы воспринят как смертельное оскорбление, но брат и сестра понимали, что после рождения наследника Малфоев и проведения магического обряда Северус окажется связан с этим семейством неразрывными узами.

Эти белобрысые интриганы всегда и во всём искали свою выгоду, но именно сейчас это радовало, потому что предложение говорило о том, что Люциус старается не только для Того-Кого-Нельзя-Называть, но и, в первую очередь, для себя и своей семьи.

***

Племянник Северины родился в середине июня и был назван Александром в честь отца Фионы. Северус не стал противиться этой просьбе жены, тем более, что называть его именем своего отца, хоть настоящего, хоть официального, он не собирался.

Мальчик родился здоровым и радовал своих родителей и тётку хорошим аппетитом, в отличии от Драко, который, несмотря на галлоны зелий, влитых в его мамочку Северусом лично, был слабым и капризным ребёнком. Снейпу снова пришлось варить кучу зелий, чтобы поддержать здоровье этих двоих.

Пропадая в лаборатории и в поместье Малфоев, зельевар уже стал волноваться, что жена обидится на такое к ней пренебрежение, но Фиона оказалась особой разумной и, хоть и мучилась от перепадов настроения, как и любая только родившая женщина, всеми своими проблемами предпочла делиться с Риной, которая неизменно её выслушивала и утешала, с удовольствием помогая заботиться о ребёнке.

Так что лёжа в супружеской постели и обнимая жену, Северус даже не подозревал, какие страсти кипят в его отсутствие, и очень радовался, что ему досталась такая понимающая и любящая его жена.

***

Второго августа тысяча девятьсот восьмидесятого года Рина, сидя за завтраком, читала утренний «Пророк» — внимательно, как она и любила, от корки до корки. Добравшись до колонки, в которой печатались объявления о свадьбах, рождениях и похоронах, мисс Снейп поняла, почему брат, отправившийся вчера за обещанной ему редкой книгой, вернувшись, допоздна пропадал в своей лаборатории, не пожелав выйти к ужину.

Небольшая заметка, обратившая на себя внимание девушки, сообщала, что тридцать первого июля сего года у четы Поттеров родился сын, названный Гарри Джеймсом.

Неожиданное напоминание о прошлом грозило разрушить хрупкое семейное счастье брата.

Убрав газету с глаз долой, Северина порадовалась, что Фиона, держащая на руках маленького Санди, совсем не интересовалась свежей прессой. Северус же, уткнувшись носом в книгу, хранил молчание, не спрашивая у сестры, куда подевалась утренняя газета.

«Что ж, я тоже не буду обращать на это внимание», — решила Рина, отдавая должное завтраку.

Глава 4

— Послушай, Северус, я хочу, чтобы ты, как зельевар и крёстный отец моего сына, сопровождал Нарциссу с Драко. Конечно же, Фиона с Санди тоже отправятся с вами, я заказал порт-ключ на троих взрослых и двоих детей. Особняк на Корфу прекрасен, а Драко вреден английский климат, он постоянно болеет, и я рассчитываю, что проведя в Греции год, он укрепит своё здоровье, не без твоей помощи, конечно же.

Люциус Малфой, сидя в гостиной Снейпов, недовольно постукивал тростью по голенищу элегантного сапога из драконьей кожи. Он злился на недогадливого зельевара, который упёрся в своём нежелании сопровождать в поездке крестника и Нарциссу.

В конце осени Люциусу с трудом удалось добиться разрешения на эту поездку у отца, не хотевшего отпускать внука из вида. Пришлось долго доказывать, что ребёнок слаб, и требуется смена климата, чтобы укрепить его здоровье.

В конце концов глава их семьи признал доводы Люциуса убедительными. Так нет же, теперь упёрся Северус!

Повелитель с каждым днём становился всё более неадекватным, а появившееся пророчество совсем затуманило ему разум. Как смог догадаться Люц, прислушиваясь к разговорам в ставке, и сопоставляя распоряжения Лорда, речь в нём шла о младенцах, рождённых в конце июля.

Чего испугался Лорд, Малфою узнать не удалось, но он порадовался, что его сын родился раньше.

Поразмыслив, Люциус решил перестраховаться и отправить малыша Драко подальше из страны. Кто его знает, что взбредёт в голову повелителю… Сам Малфой уехать не мог, поэтому решил, что Северус идеально подходит на роль сопровождающего, и будет только рад, если с ним отправятся его жена и ребёнок. Так и Нарциссе не будет скучно, и Северус в итоге будет благодарен, а значит, более сговорчив.

А теперь этот осёл упёрся, не желая покидать свою лабораторию.

— Люциус, мы очень благодарны тебе за заботу и, конечно же, принимаем твоё предложение, — Малфой расслабился, услышав голос Рины. — И Северус, и Фиона будут рады сопровождать Нарциссу в этой поездке, а мальчики, я надеюсь, подружатся, когда подрастут.

«Ну наконец-то, хоть один здравомыслящий человек в этой семейке!» — обрадовался Люциус, обретя поддержку.

— Я рад, мисс Снейп, что вы по достоинству оценили моё предложение, — произнёс он, снова становясь вальяжной сволочью и снисходительно улыбаясь сестре приятеля.

— Северус, вам с Фионой и Санди пойдёт на пользу эта поездка, а за меня не волнуйтесь, я справлюсь с салоном сама. В лаборатории мне поможет Люпин, у него, как вы помните, неплохо получалось, так что всё будет хорошо, — оценив поступок Малфоя, решительно произнесла Северина, взглядом умоляя Фиону её поддержать.

— Милый, я с удовольствием пожила бы в Греции, и нашему сыну тоже не повредит побольше солнышка, — согласилась с золовкой Фиона. — К тому же, я не сомневаюсь, что мистер Малфой позаботился о том, чтобы там, где мы будем жить, была лаборатория. Ты сможешь продолжить свои эксперименты.

— Зовите меня Люциусом, мы почти родня, — любезно улыбнулся Фионе Малфой, не подозревая, насколько он прав.

— Хорошо, Люциус, раз моя жена не имеет ничего против этой поездки, то я согласен, — Северус решил не спорить с таким количеством оппонентов.

К тому же, он и сам понимал, что в Англии становится опасно, и поддерживал желание Малфоя отправить отсюда жену и ребёнка, но согласиться сразу не мог, не желая показывать Люциусу заинтересованности.

Снейп не возражал, если бы Малфой предложил поездку только женщинам, его сестра тоже была отличным зельеваром. А теперь Северусу казалось, что он сбегает от войны, бросая сестру, ещё и вдвоём с оборотнем.

— Рина, я не могу оставить тебя одну с Люпиным, — возмутился зельевар, скрывая беспокойство. — Это опасно!

— Братик, не переживай, я заведу себе компаньонку, — Северина улыбнулась, не желая, чтобы Люциус догадался о сущности Ремуса, сводя всё к шутке и радуясь тому, как складываются обстоятельства. Они хотели остаться в нейтралитете и Малфой давал им возможность подумать над решением этой проблемы. — Всё будет хорошо, я сумею за себя постоять…

***

— Так, Люпин, можешь радоваться, — Рина поприветствовала оборотня, появившегося в салоне на следующий день после того, как она, наконец, отправила брата с семьёй в Грецию. — Тебе грозит повышение до помощника зельевара, надеюсь, ты справишься. Я наняла ещё одного человека, так что нам с тобой и миссис Поджер скучно в лаборатории не будет.

— А как же твой брат? — удивился Люпин.

— Северус уехал в Европу и увёз с собой семью. Ему предложили интересную работу, так что я теперь за главную и решила тебя повысить. Надеюсь, ты оправдаешь доверие.

— Конечно, я сделаю всё, чтобы ты была довольна, только попроси, — в глазах Люпина загорелся огонь, давно не наблюдаемый Риной.

— Всё мне не надо, а вот непреложный обет о том, что не выдашь никому наши секреты и рецепты, я попрошу обязательно.

Порадовавшись скисшей физиономии Ремуса, мисс Снейп отправилась на склад. Надо было решить, что требуется доварить и какие запасы пополнить.

Глава 5

Ремус оказался неплохим помощником и они с миссис Поджер были допущены к самостоятельному изготовлению шампуней и некоторых кремов. Рина не могла всё своё время проводить у котла, ей надо было и общаться с клиентками, и следить за работой салона, и вникать в отчёты бухгалтера, которого они наняли, когда дело пошло на лад.

Непонятный порыв Северины взять на работу Люпина оказался вполне оправдан, хотя должность охранника была в большей степени видимостью, в лаборатории он оказался нужнее. К тому же Рина пересчитала ему зарплату и теперь оборотень не чувствовал себя ни нахлебником, получающим деньги ни за что, ни обиженным работником, эксплуатируемым на двух должностях.

В скором времени после отъезда Северуса с семьёй работа салона снова наладилась и Рина порадовалась тому, что теперь брат, даже когда вернётся, сможет уделять больше времени научной деятельности и семье, которая у него, как надеялась Северина, ещё немного увеличится.

***

От Фионы и Северуса совы прилетали достаточно часто, чтобы Рина была в курсе их жизни на Корфу. Подруга делилась успехами сына и Драко, которого уже приняла как родного, и описывала красоты острова, прекрасного в любое время года. Северус советовался по поводу ингредиентов, которые он смог раздобыть и делился мыслями о своих разработках.

Время от времени в письмах и брата, и подруги упоминались Нарцисса с Люциусом, который изредка навещал их. Сев с удовольствием описывал тренировочные дуэли с Малфоем, проводимые в эти посещения и упоминал, что продолжает разрабатывать новые боевые заклинания, проверяемые им на друге, который тоже не оставался в долгу.

Фиона же делилась с Риной «открытием» Нарциссы. Высокомерная мисс Блэк, которую с школе называли то льдинкой, то чем похлеще, оказалась не только неплохой собеседницей, как миссис Снейп уже успела узнать раньше, но и заботливой матерью, души не чаявшей в своём Дракончике.

Первое время женщины более внимательно присматривались друг к другу, но постепенно научились доверять. Этому способствовало и то, что дети были почти одного возраста, родившись с разницей всего в несколько месяцев, которая станет совсем незаметной, когда они подрастут.

Общие интересы — первые улыбки, лезущие зубы, проблемы кормления и обсуждение узоров на милых кофточках, связанных для любимых сыночков — всё это привело к тому, что они смогли стать хорошими подругами.

***

Год пролетел незаметно. Северина очень скучала по брату и племяннику, но пыталась отговорить брата возвращаться сейчас. Нарцисса и Драко вернулись в Англию летом, уступив настойчивым требованиям Абраксаса, но Снейпы, поддавшись давлению Рины, отправились в путешествие по Европе.

Фиона мечтала побывать в Будапеште, Вене, и других европейских столицах, хотя Северус стремился на родину. Совместные разработки с Дамоклом Белби требовали его личного присутствия, к тому же он был уверен, что не должен бесконечно сидеть в Европе, свалив на сестру весь бизнес.

Так что в один из промозглых дней октября они появились на пороге своего дома. Рина, встречавшая их, тут же расцеловала брата и Фиону, порадовавших её лёгким загаром, и схватила в объятия сильно подросшего племянника, который тут же залился слезами, оказавшись на руках давно позабытой им тётки.

Мальчик, темноволосый и темноглазый, тоже мог похвастаться слегка золотистой кожей, и Фиона убедилась, что эти полтора года отсутствия явно пошли всем троим на пользу. Северус оставался таким же худым, как и раньше, но уже не напоминал фестрала. Видно было, что теперь под его мантией имеется не только скелет. Он явно нарастил мышцы, что говорило о том, что он не проводил всё своё время только в лаборатории.

Рубашка и мантия, подобранные в общей серой гамме, радовали глаз безупречным покроем. Рина почувствовала, что на глаза наворачиваются слёзы — её братик превратился в уверенного в себе джентльмена и она была благодарна всем, кто помог ему стать таким.

***

О событиях, произошедших на Хэллоуин, они, как и все волшебники, узнали на следующий день. Северина, обрадованная тем, что проблема выбора стороны теперь не будет мешать им жить, всё же внимательно следила за братом. Но гибель миссис Поттер, как ей показалось, не подействовала на брата так остро, как можно было бы ожидать, помня о его болезненной в неё влюблённости.

Северус, конечно же, был явно расстроен, но старался не подавать виду, хотя и уединился всё же после обеда, во время которого он трогательно ухаживал за Фионой. То, что брат отправился не в лабораторию, а в комнату сына, тоже очень порадовало Северину. Зная характер брата, Рина пришла к выводу, что Сев либо излечился от любви к Лили, либо научился хорошо скрывать свои эмоции.

***

Люпин ходил подавленный, но молчал, и Северина предпочла не трогать его, хотя оборотня следовало бы загрузить работой, но сейчас салон не нуждался в новых партиях шампуней. Их богатые клиентки сидели по домам, неуверенные в собственном будущем.

Через несколько дней после того, как на улицах перестали обсуждать трагедию Поттеров и победу над Тем-Кого-Нельзя-Называть, Пожиратели напали на Лонгботтомов. Те попали в Мунго, а в газетах началась истерия… Тут же активизировались авроры, хватая всех, кто подозревался в поддержке идей Волдеморта.

Оборотень снова переквалифицировался в охранника и занял свой пост при входе. Рина не возражала, опасаясь провокаций.

***

Поздним ноябрьским вечером в гостиной Снейпов зазвонил колокольчик, сообщая, что кто-то стоит у дверей салона. Присутствующие в комнате маги и ведьмы переглянулись. В это время к ним могли прийти только авроры, хотя с их стороны было несколько странно звонить в дверь.

Появление представителей закона ожидалось со дня на день. Салон обслуживал жён тех, кто сейчас сидел в аврорате, будучи арестованными по обвинению в сотрудничестве с Волдемортом. Естественно, что владельцы салона тоже были под подозрением, и сейчас он был закрыт.

Да и не мудрено — все работники, за исключением мадемуазель Франсуазы и Ремуса, уволились, побоявшись действий властей. Двое же оставшихся не сомневались в правильности своего решения и с разрешения Рины переселились в гостевые комнаты, собираясь поддержать Снейпов и ожидая, когда волнения улягутся и всё станет, как прежде. Теперь они все вместе коротали длинные осенние вечера.

Колокольчик зазвенел вновь и Фиона побледнела, прижав к себе сына и посмотрев на мужа, чья невозмутимость действовала на неё успокаивающее. Северус встал, намереваясь пойти и открыть дверь. Он был хозяином дома и если пришли авроры, значит, они пришли за ним.

Тут же из кресла напротив поднялся Люпин, намереваясь сопровождать зельевара. Переглянувшаяся с Франсуазой Рина тоже решительно поднялась с места. Если брата пришли арестовать, то она отправится с ним и докажет, что он невиновен.

Зазвеневший в третий раз колокольчик ясно дал понять, что они ошибаются по поводу визитёров. Авроры давно бы уже ворвались в дом. Северус поспешил вниз, сопровождаемый сестрой и оборотнем, и распахнув дверь, сначала не увидел никого за стеной дождя. Потом откуда-то сбоку появился человек, закутанный в мантию, и хриплый, но знакомый голос произнёс:

— Я уж решил, что зря пришёл. Северус, могу ли я надеяться, по старой дружбе, что ты пустишь меня в свой дом?

Глава 6

Узнав пришедшего, Северус быстро сориентировался в обстановке и не хуже змеи прошипел:

— Совсем сдурел, да? Колотишься в дверь как ненормальный. Входи быстрее, Мальсибер, ты и так уже, наверное, привлёк внимание соседей.

Маг, стоящий на улице, не заставляя себя долго ждать, мгновенно просочился в дверь, принеся с собой потоки дождя, льющегося теперь не с неба, а с его мантии. Северус небрежно высушил вошедшего и уставился на него нечитаемым взглядом.

— Спасибо, что пустил, — заговорил Рейнард, откидывая капюшон, — я уж думал, что и у тебя не найду приюта.

— О каком приюте ты говоришь? Готов спорить на что угодно, уже с утра здесь будут авроры, науськанные законопослушными соседями. — Ты о чём думал, когда звонил в нашу дверь?

— Мне некуда больше идти. Отец арестован, дома авроры, а я скрываюсь…

Северус схватился за голову, чувствуя огромное желание вырвать у себя на голове волосы.

«Надо же быть таким придурком — пустить в свой дом Пожирателя Смерти! О чём я думал, у меня семья! Но ведь Мальсибер друг, не могу же я оставить друга в беде…»

— Так, заканчиваем страдать, мальчики! — трое магов с удивлением уставились на Северину, которая явно не собиралась паниковать. — Северус, ты помнишь координаты того места, куда мы недавно отправляли письмо?

Брат удивлённо кивнул, догадавшись, что надумала Рина.

— Значит, ты аппарируешь Рея, а я Люпина. Сейчас его нахождение в нашем доме может сыграть на руку аврорам.

Ремус обиженно вскинулся:

— Я не собираюсь предавать вас!

— Конечно, нет, да и обет тебе не позволит, но я почему-то уверена, что авроры будут знать о твоей пушистой проблеме. А сейчас это, знаешь ли, чревато.

Оборотень опустил глаза, в очередной раз кляня свою сущность, которая мешала ему жить спокойно. Он не собирался подводить людей, которые поверили ему, когда от него отвернулись друзья, и которые помогли в трудную минуту, несмотря на неприятности, что он им причинял.

И, надо признать, Северина была права — если в доме обнаружат тёмную тварь… Аврорам будет плевать, что он не был последователем Того-Кого-Нельзя-Называть. Бесчинства Сивого и его стаи добавили нелюбви к давно ненавидимым всеми оборотням.

— Я пойду, соберу вещи, — Ремус сгорбился, признавая, что понимает желание Снейпов избавиться от него.

— Нет времени, — отрезала Рина, не желая выпускать оборотня из вида и решив, что возьмёт с него ещё одну клятву в дополнение к уже имеющимся — не сообщать никому, где он находится. — Давай, Северус, идём на задний двор, оттуда нам будет удобно аппарировать.

Через несколько минут прозвучали два тихих хлопка. Хозяева и гости аппарировали в неизвестном направлении.

***

— Не могли бы вы вести себя потише, а то сейчас перебудите всю округу! — Рина недовольно оглянулась на трёх магов, стоящих за её спиной. — Ну вот, кажется, нам сейчас откроют.

Словно в подтверждение её слов в доме, перед которым они стояли, раздались шаги и через некоторое время, скорее всего потраченное на изучение посетителей, щёлкнул замок и дверь распахнулась.

— Добрый вечер, Тобиас, мы можем войти? — Рина улыбнулась хозяину дома, мимоходом отметив, что сегодняшний день можно считать днём открытых дверей. Сначала напросились к ним, теперь напрашиваются они…

— Скорее ночь, и я не могу сказать, что добрая, — буркнул отчим, совсем нерадостный от того, что на его пороге обнаружились те, кого он надеялся больше никогда не видеть. Хотя не стоило обманывать самого себя — он много лет считал Северуса сыном и увидеть его оказалось неожиданно приятно, но что-то подсказывало ему, что за порогом стоят проблемы. Тобиас вздохнул и решился: — Входите, чего уж там. Хотя чувствую, что я ещё пожалею.

***

— Оставить этих двоих у себя?! — возмущённый Тобиас несколько повысил голос. — Вы понимаете, о чём просите? Два мага в моём доме! Я думал, что теперь, когда вы выросли, я смогу жить спокойно. А Абигайль? Как она отреагирует на волшебство?

— Они не будут колдовать, — Рина скорчила зверскую рожу в ответ на протест Рейнарда и произнесла. — Они уберут палочки подальше и будут изображать маглов. Пусть все думают, что ты сдал комнаты двум студентам.

— Я заплачу, — произнёс Мальсибер.

— Дело не в деньгах, хотя и они не помешают, — махнул рукой Тобиас. — Я просто догадываюсь, что обычно маги не прячутся у обычных людей без веской причины. Что они натворили и как во всё это замешаны вы?

— Тобиас, что случилось, и почему ты ругаешься с детьми? — в гостиную вошла Абигайль Снейп и Северина обнаружила, что та беременна. — Что происходит? Где вы пропадали все эти годы?

— А вы не сообщали, что ждёте ребёнка, — почему-то обиделась Северина.

— Тоби, ты не написал детям, что у них скоро будет ещё один братик или сестрёнка? Как ты мог? И что это за разговоры про волшебство?

Мистер Снейп обречённо застонал, закрывая лицо руками. Он так надеялся, что его новая семья никогда не узнает о существовании волшебников. Он даже специально обговорил это с Северусом и его сестрой.

Они должны были вести себя обычно, решив навестить его. Но нет, им надо было притащить с собой друзей-волшебников, которых надо спрятать. И хуже всего то, что Абигайль слышала разговор! Тобиас даже боялся представить, как отреагирует его жена.

— Хорошо, пусть остаются, — принял он решение, — только пусть всё же спрячут палочки и не вздумают ими пользоваться.

— Мы понимаем, мистер Снейп, к тому же это самое верное решение в нашей ситуации, — согласился Мальсибер, поблагодарив хозяина дома за оказанное гостеприимство.

— Как я поняла, Тоби, нам надо приготовить комнату. Но вам придется жить вместе, молодые люди, комната для гостей у нас одна, — улыбнулась Абигайль, поддерживая мужа в его решении. — И мне очень хотелось бы услышать, о чём шла речь, если вы не против.

— Только не сейчас, — ответила Северина. — Нам нужно домой, но мы вернёмся, как только сможем. А теперь не могли бы вы показать нашим друзьям комнату?

— Часть этой истории смогу рассказать и я, — пообещал заинтригованной жене Тобиас, выходя из комнаты и предложив магам следовать за ним.

Поднявшись на второй этаж, он распахнул одну из дверей, демонстрируя спальню.

— Это ваша комната, ванная находится за соседней дверью, — произнёс он.

Рина, ни разу не бывавшая в новом доме отчима, с интересом заглянула в спальню. Шедший следом Рейнард тут же втолкнул её вовнутрь, заставив зашипеть рассерженной кошкой.

— Кровать, как видите, одна, — Рине показалось, что Снейп-старший скрывает усмешку, радуясь, что может хоть так насолить незваным гостям, — но она достаточно широкая. Так что располагайтесь, а я вас покину. Завтрак в восемь.

Мальсибер и Люпин вошли в комнату, с некоторым возмущением рассматривая интерьер.

— Так, претензии выскажете потом, — сообщила им Рина, — а теперь давайте по делу.

***

— Значит, так, — ещё раз решила уточнить мисс Снейп, устало посмотрев на оборотня и Пожирателя, — палочками не пользоваться, нашего отца и его жену не обижать, на улицу не высовываться. Мы появимся, как только сможем.

Взяв с Люпина клятву о том, что тот не сообщит никому, где скрывается он и Мальсибер, а также о том, что оборотень не тронет маглов, Рина успокоилась. Но палочки заставила спрятать в комнате, чтобы у волшебников не было желания доставать их по любому поводу. С Рейнарда Северус взял такие же клятвы.

— Очень бы хотелось узнать, как ты жил эти годы, Рейнард, — заговорил предпочитающий отмалчиваться Северус. — Но думаю, что Рина права, это может подождать до новой встречи.

Сев развернулся и не попрощавшись, стремительно вышел из комнаты, тут же застучав башмаками по лестнице.

— Я хотел сказать спасибо, но Сев, как всегда, стремителен, — устало улыбнулся Рей, глядя на Северину. — Я благодарен, что вы не отвернулись от меня.

— Ты наш друг, — отрезала Рина, прерывая разговор. — Поговорим позже. И надеюсь, что вы не поубиваете друг друга. В этом случае я буду очень недовольна.

@темы: Фанфики