читать дальше
— Да не кусайся ты, чертовка! — воскликнул звероподобного вида мужик, отвешивая оплеуху неухоженной черноволосой женщине и недовольно разглядывая кровавый след от её зубов на своём запястье.
— Смолвиш, ты чего творишь? Я же сказал — обращаться аккуратно! — закутанный в плащ по самые глаза среднего роста мужчина, обругав подчинённого, легко взмахнул палочкой, опутывая силящуюся подняться с асфальта женщину верёвками, от чего она снова упала, сильно стукнувшись при этом головой.
— Да, сэр Огастус, аккуратно, сэр, — в голосе подчинённого слышалась насмешка, которую тот, кого назвали сэром Огастусом, не собирался терпеть, тут же посылая жалящие чары прямо в лицо насмешника, от чего тот с воем упал на землю, катаясь от нестерпимой боли. Но наказание пришлось прекратить, так как из дома, на заднем дворике которого и происходило это действо, выскочила ещё парочка человек, один из которых закинул на плечо яростно дёргающийся сверток, что наводило на мысль о том, что в нём находится некто достаточно живой, чтобы сопротивляться.
— Угомони щенка, Перкинс! — рявкнул сэр Огастус, с презрением глядя на вновь появившихся. — Что с маглом?
— Вам больше не стоит о нём волноваться, сэр, — включился в разговор последний из участников разыгравшейся здесь драмы, — магл мёртв.
— Тогда уходим, — приказал главарь, и рывком неожиданно легко подняв на ноги лежавшую на земле женщину, исчез в воронке аппарации. Остальные последовали за ним и через минуту ничто не напоминало о только что разыгравшейся здесь трагедии…
***
— Цезариус, всё же, несмотря на твои доводы, я останусь при своём мнении — хоть ты и можешь сейчас выполнить условия нашего уговора, но исходные данные, согласись, изменились. Я не пользуюсь вещами, бывшими в употреблении, тем более я отказываюсь вводить в свой род женщину, спавшую с маглом и родившую от него…
— Но Кирос…
— Нет, нет и ещё раз нет!.. Даже не уговаривай! Максимум, на что я могу согласиться — после необходимых ритуалов очищения ты отдашь мне её по контракту, на время, необходимое для того, чтобы она выносила моего ребёнка. Конечно, он не станет моим наследником — для этого я поищу достойную женщину, но наши договорённости я буду считать взаимно выполненными. Ну что, подходит тебе такой вариант?..
— В таком случае, я предпочту заплатить тебе виру — моя дочь, хоть и запятнала свою честь, не скатится ещё ниже… В роду Принцев ни одна женщина не опускалась до вынашивания по контракту, и Эйлин не будет первой…
***
В теле героини Поттерианы, про которую не писал фанфиков только ленивый, Елена оказалась как-то незаметно и буднично. Она не попадала под машину, не падала с крыши, и анестезиолог не ошибался в дозировке препарата при подготовке к сложной операции — просто уснула дома, а проснулась в незнакомом месте, успев удивиться, что сон о попаданстве слишком уж реалистичен. А потом начался мрак и ужас…
Откуда-то появились непонятные люди с палками в руках — и оказалось, что волшебство существует… Где-то в доме раненым бизоном взревел человек, пьяно костеря нападавших… потом он затих, заплакал ребёнок, а её схватили в охапку и куда-то потащили. Всё, что она смогла — это зубами вцепиться одному из похитителей в руку, оставляя на ней кровавый отпечаток, за что получила удар по лицу и, кажется, сотрясение мозга, которое и отправило её в бессознательное состояние.
Следующее знакомство с окружающим миром состоялось в тот момент, когда она снова открыла глаза и застонала от резкой боли, прострелившей ей висок. Рядом тут же оказалось лопоухое существо ростом с трёхлетнего ребёнка, которое протянуло ей небольшой пузырёк. Задумываться, правильно ли она поступает, не стоило — если бы её хотели убить, то давно бы уже сделали это, так что предложенное явно было лекарством и Лена выхлебала содержимое в пару глотков, пересиливая боль и косясь на непонятное существо отёкшим глазом.
— Надеюсь, Эйлин, теперь ты будешь в состоянии меня выслушать, — холодные интонации бархатного голоса заставили её вздрогнуть и обнаружить, что в комнате кроме неё и лопоухого имеется ещё один персонаж — в дальнем углу, скрываемый тенями, сидел почти седой мужчина, своим черным одеянием и постным видом остроугольного лица напоминая ей испанского монаха.
Елена качнула головой, с удивлением обнаружив, что голова больше не болит, да и тошнить вроде перестало.
— Ну что, дочь… Как бы ты не пыталась скрыться у маглов, я всё же смог вернуть тебя обратно, но ты огорчила меня, успев связаться с животным, от которого понесла, навеки покрыв позором славное имя Принцев… Я, как и твой брат, все эти годы искали тебя, желая наказать, но ты хорошо скрывалась… до недавнего времени. Но теперь ты дома и твоя мать, добрая душа, настаивает, что ты, якобы, всё делала по недомыслию, которое я склонен называть скудоумием, и поэтому, по мнению Леокадии, тебя всё же следует простить. Я не настолько добросердечен, как она, но…
— Вы сказали — понесла?.. Значит, у меня есть ребёнок? Или вы его?.. — ахнула Елена, в этот момент с ужасом осознав, что за человек стоит перед ней, и кто она… Северус!.. Получается, это не сон и она даже не сошла с ума.
— Жив твой щенок! — рявкнул волшебник. — И так будет и дальше, если ты не попытаешься снова идти мне наперекор.
Сопротивляться было бессмысленно — ведь что могла она, беззащитная, не имеющая возможности сражаться за свою жизнь? Даже малейшее движение давалось с трудом, чужое тело не желало подчиняться невольной захватчице. К тому же, Елена была женщиной сентиментальной и добросердечной, а значит, не могла позволить всяким фашистам издеваться над ребёнком, а то, что в случае её непослушания пострадает Северус, можно было не сомневаться.
Она, конечно же, прочитала много фанфиков с попаданцами, и сама, грешным делом, мечтала оказаться на их месте, но вот на то, что интересные истории о любимых героях могут стать реальностью и, к тому же, превратиться в кошмар, она как-то не рассчитывала.
— Что я должна делать? — поинтересовалась Елена, приняв решение вживаться в роль, а там и, кто знает, может удастся сбежать, ведь у Эйлин это как-то получилось.
— На данный момент — просто вспомнить, что твой род восходит едва ли не к Мерлину и постараться не позорить его ещё больше. Сиди в своей комнате, будь послушна — скоро тебя навестит мать, не огорчай её.
— А мой сын? Мне вернут его?
Тяжёлый нечитаемый взгляд был ей ответом, после чего волшебник, не произнеся больше ни одного слова, просто вышел из комнаты, оставив Елену гадать, всё ли она сделала правильно.
***
Как ни удивительно, но Северуса ей вернули. Через некоторое время после того, как её покинул мистер Принц, появившийся с громким хлопком домовик быстренько наколдовал в одной из стен дверь, ведущую, как она поняла, в соседнюю комнату. Тут же туда сунувшись, она столкнулась со столь же любопытным ребёнком, сразу же уткнувшемся в её колени, вцепившись в юбку.
— Северус, — выдохнула Елена, заключив мальчонку в объятия. Хоть и не её это был ребёнок, и материнский инстинкт, естественно, молчал, но она была женщиной доброй, а значит, не могла обидеть мальчишку, оставшегося сиротой, хоть он пока и не знал об этом. «И не узнает», — понадеялась она, решив со всем тщанием исполнять роль его матери, нежданно-негаданно доставшуюся ей.
Северус, не зная о её душевных метаниях, хлюпнул носом и пробормотал неразборчиво что-то, не понятое Еленой. Она подхватила его на руки, прижимая к себе настолько крепко, насколько позволяли инстинкты, кричащие, что ребёнка следовало бы как минимум вымыть, прежде чем брать в руки. Мелкий, не больше трёх лет, пацан был неухожен и соплив.
Но обнимая, Елена почувствовала, насколько он худосочен, и тут же задалась более животрепещущим вопросом — будут ли их здесь кормить, а если будут, то когда?
Вопрос этот остался без ответа, зато в комнату стремительно вошла женщина, бросившаяся было к ней с объятиями, но резко остановившаяся, стоило ей увидеть ребёнка, прижавшегося к Елене.
— Почему он здесь? — и такое презрение звучало в голосе вошедшей, что Лене захотелось повернуться к ней спиной, пряча мальчика, как будто эмоции могли ранить физически, впиваясь в плоть осколками стекла.
— Он мой сын! — сообщила она, смело глядя в глаза Леокадии — ведь это явно была мать Эйлин и именно об её приходе предупреждал Принц. — И отец разрешил — Северус будет жить со мной. Точнее, в соседней комнате, — поправилась она, подмечая, что мать гневно раздувает ноздри тонкого, породистого носа. Кажется, её — Елены, то есть Эйлин — отец сильно преувеличивал, когда говорил о добродушии собственной жены…
— Лоти! — воскликнула хозяйка дома, явно приняв во внимание слова дочери, и приказала появившемуся домовику: — Возьми мальчишку и вымой его хорошенько — я не потерплю в своём доме замарашку. И напои его зельем — он явно простужен!
Забрав цепляющегося за мать ребёнка, домовик исчез в характерным хлопком, даже не пытаясь защититься от маленьких кулачков — Северус бил пугающее его существо, и даже, как показалось Елене, укусил того за ухо. Что ж, она могла только понадеяться, что эльф не обидит её сына в процессе помывки…
— Я рада видеть тебя наконец-то дома, — проговорила мать, когда они с Эйлин остались одни. — Доченька…
Резкий переход Леокадии от чёрствой мегеры к ласковой матери поразил Елену, и она совершенно не рвалась упасть в раскрытые ей объятия.
Резкий переход Леокадии от чёрствой мегеры к ласковой матери поразил Елену, и она совершенно не рвалась упасть в раскрытые ей объятия, но та, похоже, не заморачивалась такими мелочами, так что, шагнув к Эйлин, заключила её в объятия.
— Всё теперь будет хорошо…
Елена очень сильно сомневалась в том, что хорошо станет только от того факта, что она находится здесь, но спорить не стала — пусть думает как хочет.
— Ты несколько дней отдохнёшь, — между тем продолжала говорить Леокадия, так и не отпустив дочь из объятий, и легонько поглаживая её по спине. — Мы вызовем портниху, обновим тебе гардероб, а потом устроим приём в честь твоего возвращения в отчий дом из долгого путешествия по миру…
— Да, путешествия, в котором я обзавелась ребёнком, — улыбнулась Елена. — Ведь скрыть факт существования Северуса вряд ли получится…
— Ничего не хочу знать об этом! — воскликнула миссис Принц, отталкивая от себя дочь. — Как ты могла?!
— Как могла — это уже не актуальный вопрос, но вот признать наличие у вас внука придётся, как и тот факт, что я вдова. Правда, чтобы смягчить позорную для вас с отцом правду, можете говорить всем, что мой муж был сквибом — это ведь не так ужасно, как маггл? Или я ошибаюсь?
— Это правда?
— Да какая разница! Его всё равно уже убили, а теперь ты хочешь избавиться от моего сына! Но знайте, — Елена явно скатывалась в истерику, но уже не могла остановиться — все события этого насыщенного дня явно перегрузили её психику, — если с моим сыном что-нибудь случится, я покончу с собой и стану привидением, чтобы преследовать вас, не давая жить спокойно. Ты этого хочешь, мама?!
Та, ничего не ответив, покинула комнату, заставив Елену задуматься о её вменяемости. Странные перепады настроения миссис Принц совершенно не радовали — попробуй подстроиться под её тараканов. Нет, решила Лена, нужно очень постараться и покинуть этот дом, а в оптимальном варианте и эту страну — связываться с разборками по поводу чистоты крови она не хотела, и Северуса в них втянуть не позволит, тем более пока вообще непонятно, попала ли она в так называемый канон, или же здесь царит родомагия, а всем заправляют лорды, как во многих фанфиках, что она прочитала.
Впрочем, разбираться со здешними заморочками тоже не хотелось. Оставалось лелеять надежду, что контроль над ней и Северусом не будет тотальным, и она сможет сбежать в мир обычных людей, известный ей намного больше, хотя Англия шестидесятых годов двадцатого века — эта не та страна, в которой она чувствовала бы себя, как рыба в воде. Но оставался ещё вариант с Россией, как бы она здесь и сейчас не называлась, а значит, нужно найти посольство — ей думалось, что русские не откажутся насолить бриттам, дав политическое убежище подданным их королевы, кем бы они ни были — простыми людьми или волшебниками…
***
Первая возможность осмотреться вокруг, глядя на мир не только из окна, появилась у неё не раньше двух недель, прошедших с того дня, когда она заняла это тело. В сад первое время её не пускали, хотя Северус, как она знала, гулял там с эльфийкой, которая стала при нём кем-то вроде няни — лечила, кормила, укладывала спать, позволяя Елене только рассказывать мальчику сказки, чем она с превеликим удовольствием и занималась, заодно используя тактильный контакт — объятия и поцелуи — как средство приучить ребёнка к тому, что мать изменилась — хотелось верить, что в лучшую сторону, — и уже не будет прежней.
Планируемый приём, который, что греха таить, пугал до дрожи, оказался не столь грандиозным событием, да и особо сглупить ей не дали, ненавязчиво присматривая, чтобы она не ляпнула чего-нибудь, могущего повлиять на пошатнувшийся было, а теперь с трудом восстанавливаемый статус. Рядом постоянно крутился старший брат — тот самый Огастус, с набега которого на дом Эйлин и началось знакомство Елены с волшебным миром.
В домашней обстановке он не выглядел столь уж жутким типом, но она не забывала о том, что именно он со своей шайкой убил Тобиаса Снейпа, устроил ей сотрясение мозга, слава богу, лёгкое, и напугал Северуса. Так что она смотрела на него с явно выраженным страхом, который безуспешно, как ей казалось, старалась скрыть от гостей, и который ему очень нравился — именно об этом говорил его взгляд, когда её глаза встречались с его — столь же тёмными, как глаза Эйлин…
Гости, как назло, интересовались путешествием, она отделывалась общими фразами, пытаясь делать вид, что помнит тех, кто напоминал о себе — некоторые фамилии были знакомы по книгам, но большинство ей ни о чём не говорило — память Эйлин исчезла вместе с ней. Впрочем, если бы Принцы вдруг заинтересовались её неожиданной амнезией, у неё была отговорка — муж часто бил по голове, а уж когда братик тюкнул любимую сестричку об асфальт, вот тут-то память и отказала окончательно.
Но ни Цезариус, ни Леокадия, ни Огастус совершенно не интересовались её странными провалами в памяти, наводя на мысль, что у Эйлин была причина исчезнуть из поля зрения столь скудных на тепло и заботу родственников. Что послужило толчком этому поступку, Лена не знала и знать не хотела, только надеясь, что теперь уже ей не придётся отдуваться за Эйлин, выполняя требования, из-за которых та предпочла сбежать.
***
Через месяц после попадания, видимо, убедившись в том, что она не собирается взбрыкивать, родитель наконец-то разрешил ей поход по магазинам — в сопровождении матери и брата. Северусу пришлось остаться дома, как ни просила за него Елена. Но добилась только того, что мать пообещала сама отвести его на Диагон-аллею, если только Эйлин не удовлетворится тем огромным выбором детских костюмчиков и мантий Огастуса, что имелись в гардеробной, бережно сохраняемые домовиками. Представив Северуса в обществе Леокадии, Елена предпочла согласиться, что одежды для ребёнка действительно достаточно…
Малыш уже освоился в своей комнате, но засыпать все ещё предпочитал под её размеренный голос — Лена садилась на пол возле его маленькой кроватки и взяв его за руку, начинала рассказывать сказки — те, что рассказывала ей мать и бабушка, и те, что, научившись читать, прочитала сама — сказки разных народов мира, запомнившиеся ей.
Северус засыпал и она тихонько уходила в свою комнату — читать немногочисленные волшебные книги и журналы, не вызывающие удивления у родственников — справочники по зельям и ингредиентам, «Вестник зельевара», «Чары сегодня» и глупейший, по словам брата, «Ведьмополитен», на который он смотрел с презрением, если заставал Эйлин с ним в руках. Она и не возражала — пусть смотрит как на недоразвитую, не будет же она объяснять, что разные женские штучки, которыми делились ведьмы на страницах этого издания, можно использовать в несколько иных целях, чем предлагалось там.
Главное, что и миссис Принц не мешала тоже. После приёма та почти потеряла к ней интерес, видимо, убедившись, что с её помощью репутацию не улучшить — в гости ни Леокадию, ни Эйлин не приглашали, из чего Елена сделала вывод, что общество так и не простило Принцам выходки дочери, хотя и не отказалось полюбоваться на её отнюдь не триумфальное возвращение. И мать будто снова забыла о дочери, встречаясь с ней только во время совместных трапез…
***
Мысль в очередной (если считать действия Эйлин) раз сбежать из дома не исчезала из головы Елены, став почти навязчивой. Всего один месяц скучного существования под тотальным контролем довёл обычно деятельную женщину до состояния, когда хотелось просто и незатейливо разбить одну из многочисленных ваз, в избытке имеющихся в будуаре Леокадии, и заорать в полный голос, выплёскивая на неё свой страх, старательно спрятанный поглубже, и боль — от желания вернуться в привычную жизнь и от понимания, что этого никогда не случится.
Так что предложение посетить Диагон-аллею — как подозревала Елена — для того, чтобы в очередной раз напомнить о себе и показать, что семья снова является достопочтенной, что бы это ни значило в волшебном мире, было принято ею с радостью, и с тайной надеждой через «Дырявый котёл» ускользнуть на волю. Но надежде не суждено было сбыться — Северуса оставляли заложником, как она правильно догадалась, и это заставляло её быть правильной дочерью, которая будет раскланиваться со знакомыми, сопровождая мать, в обществе брата, чинно поддерживающего ту под руку.
***
Северус быстро освоился в доме, который Елена всё никак не могла признать своим, хотя относился настороженно к его хозяевам, не желая признавать их своими бабушкой и дедушкой. Впрочем, это было совершенно неудивительно — они тоже не спешили раскрывать ему любящие объятия, воспринимая скорее как досадную обузу. Зато эльфийке, приставленной к малышу, судя по всему, очень нравился неконфликтный ребёнок, с удовольствием съедающий всё, что бы она ему не предложила и не капризничающий по любому поводу.
Елена считала такое поведение ненормальным для мальчика трёх лет, но помалкивала — в её голове зрел план побега, в котором эльфийка играла не последнюю роль. А уж если всё получится, она сумеет скорректировать и её поведение, дабы из Северуса не получился закормленный поросёнок, и ребёнка, который, она была уверена, должен уметь отстаивать своё мнение, не запираясь при этом и не становясь упрямым ослом.
— Да не кусайся ты, чертовка! — воскликнул звероподобного вида мужик, отвешивая оплеуху неухоженной черноволосой женщине и недовольно разглядывая кровавый след от её зубов на своём запястье.
— Смолвиш, ты чего творишь? Я же сказал — обращаться аккуратно! — закутанный в плащ по самые глаза среднего роста мужчина, обругав подчинённого, легко взмахнул палочкой, опутывая силящуюся подняться с асфальта женщину верёвками, от чего она снова упала, сильно стукнувшись при этом головой.
— Да, сэр Огастус, аккуратно, сэр, — в голосе подчинённого слышалась насмешка, которую тот, кого назвали сэром Огастусом, не собирался терпеть, тут же посылая жалящие чары прямо в лицо насмешника, от чего тот с воем упал на землю, катаясь от нестерпимой боли. Но наказание пришлось прекратить, так как из дома, на заднем дворике которого и происходило это действо, выскочила ещё парочка человек, один из которых закинул на плечо яростно дёргающийся сверток, что наводило на мысль о том, что в нём находится некто достаточно живой, чтобы сопротивляться.
— Угомони щенка, Перкинс! — рявкнул сэр Огастус, с презрением глядя на вновь появившихся. — Что с маглом?
— Вам больше не стоит о нём волноваться, сэр, — включился в разговор последний из участников разыгравшейся здесь драмы, — магл мёртв.
— Тогда уходим, — приказал главарь, и рывком неожиданно легко подняв на ноги лежавшую на земле женщину, исчез в воронке аппарации. Остальные последовали за ним и через минуту ничто не напоминало о только что разыгравшейся здесь трагедии…
— Цезариус, всё же, несмотря на твои доводы, я останусь при своём мнении — хоть ты и можешь сейчас выполнить условия нашего уговора, но исходные данные, согласись, изменились. Я не пользуюсь вещами, бывшими в употреблении, тем более я отказываюсь вводить в свой род женщину, спавшую с маглом и родившую от него…
— Но Кирос…
— Нет, нет и ещё раз нет!.. Даже не уговаривай! Максимум, на что я могу согласиться — после необходимых ритуалов очищения ты отдашь мне её по контракту, на время, необходимое для того, чтобы она выносила моего ребёнка. Конечно, он не станет моим наследником — для этого я поищу достойную женщину, но наши договорённости я буду считать взаимно выполненными. Ну что, подходит тебе такой вариант?..
— В таком случае, я предпочту заплатить тебе виру — моя дочь, хоть и запятнала свою честь, не скатится ещё ниже… В роду Принцев ни одна женщина не опускалась до вынашивания по контракту, и Эйлин не будет первой…
В теле героини Поттерианы, про которую не писал фанфиков только ленивый, Елена оказалась как-то незаметно и буднично. Она не попадала под машину, не падала с крыши, и анестезиолог не ошибался в дозировке препарата при подготовке к сложной операции — просто уснула дома, а проснулась в незнакомом месте, успев удивиться, что сон о попаданстве слишком уж реалистичен. А потом начался мрак и ужас…
Откуда-то появились непонятные люди с палками в руках — и оказалось, что волшебство существует… Где-то в доме раненым бизоном взревел человек, пьяно костеря нападавших… потом он затих, заплакал ребёнок, а её схватили в охапку и куда-то потащили. Всё, что она смогла — это зубами вцепиться одному из похитителей в руку, оставляя на ней кровавый отпечаток, за что получила удар по лицу и, кажется, сотрясение мозга, которое и отправило её в бессознательное состояние.
Следующее знакомство с окружающим миром состоялось в тот момент, когда она снова открыла глаза и застонала от резкой боли, прострелившей ей висок. Рядом тут же оказалось лопоухое существо ростом с трёхлетнего ребёнка, которое протянуло ей небольшой пузырёк. Задумываться, правильно ли она поступает, не стоило — если бы её хотели убить, то давно бы уже сделали это, так что предложенное явно было лекарством и Лена выхлебала содержимое в пару глотков, пересиливая боль и косясь на непонятное существо отёкшим глазом.
— Надеюсь, Эйлин, теперь ты будешь в состоянии меня выслушать, — холодные интонации бархатного голоса заставили её вздрогнуть и обнаружить, что в комнате кроме неё и лопоухого имеется ещё один персонаж — в дальнем углу, скрываемый тенями, сидел почти седой мужчина, своим черным одеянием и постным видом остроугольного лица напоминая ей испанского монаха.
Елена качнула головой, с удивлением обнаружив, что голова больше не болит, да и тошнить вроде перестало.
— Ну что, дочь… Как бы ты не пыталась скрыться у маглов, я всё же смог вернуть тебя обратно, но ты огорчила меня, успев связаться с животным, от которого понесла, навеки покрыв позором славное имя Принцев… Я, как и твой брат, все эти годы искали тебя, желая наказать, но ты хорошо скрывалась… до недавнего времени. Но теперь ты дома и твоя мать, добрая душа, настаивает, что ты, якобы, всё делала по недомыслию, которое я склонен называть скудоумием, и поэтому, по мнению Леокадии, тебя всё же следует простить. Я не настолько добросердечен, как она, но…
— Вы сказали — понесла?.. Значит, у меня есть ребёнок? Или вы его?.. — ахнула Елена, в этот момент с ужасом осознав, что за человек стоит перед ней, и кто она… Северус!.. Получается, это не сон и она даже не сошла с ума.
— Жив твой щенок! — рявкнул волшебник. — И так будет и дальше, если ты не попытаешься снова идти мне наперекор.
Сопротивляться было бессмысленно — ведь что могла она, беззащитная, не имеющая возможности сражаться за свою жизнь? Даже малейшее движение давалось с трудом, чужое тело не желало подчиняться невольной захватчице. К тому же, Елена была женщиной сентиментальной и добросердечной, а значит, не могла позволить всяким фашистам издеваться над ребёнком, а то, что в случае её непослушания пострадает Северус, можно было не сомневаться.
Она, конечно же, прочитала много фанфиков с попаданцами, и сама, грешным делом, мечтала оказаться на их месте, но вот на то, что интересные истории о любимых героях могут стать реальностью и, к тому же, превратиться в кошмар, она как-то не рассчитывала.
— Что я должна делать? — поинтересовалась Елена, приняв решение вживаться в роль, а там и, кто знает, может удастся сбежать, ведь у Эйлин это как-то получилось.
— На данный момент — просто вспомнить, что твой род восходит едва ли не к Мерлину и постараться не позорить его ещё больше. Сиди в своей комнате, будь послушна — скоро тебя навестит мать, не огорчай её.
— А мой сын? Мне вернут его?
Тяжёлый нечитаемый взгляд был ей ответом, после чего волшебник, не произнеся больше ни одного слова, просто вышел из комнаты, оставив Елену гадать, всё ли она сделала правильно.
Как ни удивительно, но Северуса ей вернули. Через некоторое время после того, как её покинул мистер Принц, появившийся с громким хлопком домовик быстренько наколдовал в одной из стен дверь, ведущую, как она поняла, в соседнюю комнату. Тут же туда сунувшись, она столкнулась со столь же любопытным ребёнком, сразу же уткнувшемся в её колени, вцепившись в юбку.
— Северус, — выдохнула Елена, заключив мальчонку в объятия. Хоть и не её это был ребёнок, и материнский инстинкт, естественно, молчал, но она была женщиной доброй, а значит, не могла обидеть мальчишку, оставшегося сиротой, хоть он пока и не знал об этом. «И не узнает», — понадеялась она, решив со всем тщанием исполнять роль его матери, нежданно-негаданно доставшуюся ей.
Северус, не зная о её душевных метаниях, хлюпнул носом и пробормотал неразборчиво что-то, не понятое Еленой. Она подхватила его на руки, прижимая к себе настолько крепко, насколько позволяли инстинкты, кричащие, что ребёнка следовало бы как минимум вымыть, прежде чем брать в руки. Мелкий, не больше трёх лет, пацан был неухожен и соплив.
Но обнимая, Елена почувствовала, насколько он худосочен, и тут же задалась более животрепещущим вопросом — будут ли их здесь кормить, а если будут, то когда?
Вопрос этот остался без ответа, зато в комнату стремительно вошла женщина, бросившаяся было к ней с объятиями, но резко остановившаяся, стоило ей увидеть ребёнка, прижавшегося к Елене.
— Почему он здесь? — и такое презрение звучало в голосе вошедшей, что Лене захотелось повернуться к ней спиной, пряча мальчика, как будто эмоции могли ранить физически, впиваясь в плоть осколками стекла.
— Он мой сын! — сообщила она, смело глядя в глаза Леокадии — ведь это явно была мать Эйлин и именно об её приходе предупреждал Принц. — И отец разрешил — Северус будет жить со мной. Точнее, в соседней комнате, — поправилась она, подмечая, что мать гневно раздувает ноздри тонкого, породистого носа. Кажется, её — Елены, то есть Эйлин — отец сильно преувеличивал, когда говорил о добродушии собственной жены…
— Лоти! — воскликнула хозяйка дома, явно приняв во внимание слова дочери, и приказала появившемуся домовику: — Возьми мальчишку и вымой его хорошенько — я не потерплю в своём доме замарашку. И напои его зельем — он явно простужен!
Забрав цепляющегося за мать ребёнка, домовик исчез в характерным хлопком, даже не пытаясь защититься от маленьких кулачков — Северус бил пугающее его существо, и даже, как показалось Елене, укусил того за ухо. Что ж, она могла только понадеяться, что эльф не обидит её сына в процессе помывки…
— Я рада видеть тебя наконец-то дома, — проговорила мать, когда они с Эйлин остались одни. — Доченька…
Резкий переход Леокадии от чёрствой мегеры к ласковой матери поразил Елену, и она совершенно не рвалась упасть в раскрытые ей объятия.
Резкий переход Леокадии от чёрствой мегеры к ласковой матери поразил Елену, и она совершенно не рвалась упасть в раскрытые ей объятия, но та, похоже, не заморачивалась такими мелочами, так что, шагнув к Эйлин, заключила её в объятия.
— Всё теперь будет хорошо…
Елена очень сильно сомневалась в том, что хорошо станет только от того факта, что она находится здесь, но спорить не стала — пусть думает как хочет.
— Ты несколько дней отдохнёшь, — между тем продолжала говорить Леокадия, так и не отпустив дочь из объятий, и легонько поглаживая её по спине. — Мы вызовем портниху, обновим тебе гардероб, а потом устроим приём в честь твоего возвращения в отчий дом из долгого путешествия по миру…
— Да, путешествия, в котором я обзавелась ребёнком, — улыбнулась Елена. — Ведь скрыть факт существования Северуса вряд ли получится…
— Ничего не хочу знать об этом! — воскликнула миссис Принц, отталкивая от себя дочь. — Как ты могла?!
— Как могла — это уже не актуальный вопрос, но вот признать наличие у вас внука придётся, как и тот факт, что я вдова. Правда, чтобы смягчить позорную для вас с отцом правду, можете говорить всем, что мой муж был сквибом — это ведь не так ужасно, как маггл? Или я ошибаюсь?
— Это правда?
— Да какая разница! Его всё равно уже убили, а теперь ты хочешь избавиться от моего сына! Но знайте, — Елена явно скатывалась в истерику, но уже не могла остановиться — все события этого насыщенного дня явно перегрузили её психику, — если с моим сыном что-нибудь случится, я покончу с собой и стану привидением, чтобы преследовать вас, не давая жить спокойно. Ты этого хочешь, мама?!
Та, ничего не ответив, покинула комнату, заставив Елену задуматься о её вменяемости. Странные перепады настроения миссис Принц совершенно не радовали — попробуй подстроиться под её тараканов. Нет, решила Лена, нужно очень постараться и покинуть этот дом, а в оптимальном варианте и эту страну — связываться с разборками по поводу чистоты крови она не хотела, и Северуса в них втянуть не позволит, тем более пока вообще непонятно, попала ли она в так называемый канон, или же здесь царит родомагия, а всем заправляют лорды, как во многих фанфиках, что она прочитала.
Впрочем, разбираться со здешними заморочками тоже не хотелось. Оставалось лелеять надежду, что контроль над ней и Северусом не будет тотальным, и она сможет сбежать в мир обычных людей, известный ей намного больше, хотя Англия шестидесятых годов двадцатого века — эта не та страна, в которой она чувствовала бы себя, как рыба в воде. Но оставался ещё вариант с Россией, как бы она здесь и сейчас не называлась, а значит, нужно найти посольство — ей думалось, что русские не откажутся насолить бриттам, дав политическое убежище подданным их королевы, кем бы они ни были — простыми людьми или волшебниками…
Первая возможность осмотреться вокруг, глядя на мир не только из окна, появилась у неё не раньше двух недель, прошедших с того дня, когда она заняла это тело. В сад первое время её не пускали, хотя Северус, как она знала, гулял там с эльфийкой, которая стала при нём кем-то вроде няни — лечила, кормила, укладывала спать, позволяя Елене только рассказывать мальчику сказки, чем она с превеликим удовольствием и занималась, заодно используя тактильный контакт — объятия и поцелуи — как средство приучить ребёнка к тому, что мать изменилась — хотелось верить, что в лучшую сторону, — и уже не будет прежней.
Планируемый приём, который, что греха таить, пугал до дрожи, оказался не столь грандиозным событием, да и особо сглупить ей не дали, ненавязчиво присматривая, чтобы она не ляпнула чего-нибудь, могущего повлиять на пошатнувшийся было, а теперь с трудом восстанавливаемый статус. Рядом постоянно крутился старший брат — тот самый Огастус, с набега которого на дом Эйлин и началось знакомство Елены с волшебным миром.
В домашней обстановке он не выглядел столь уж жутким типом, но она не забывала о том, что именно он со своей шайкой убил Тобиаса Снейпа, устроил ей сотрясение мозга, слава богу, лёгкое, и напугал Северуса. Так что она смотрела на него с явно выраженным страхом, который безуспешно, как ей казалось, старалась скрыть от гостей, и который ему очень нравился — именно об этом говорил его взгляд, когда её глаза встречались с его — столь же тёмными, как глаза Эйлин…
Гости, как назло, интересовались путешествием, она отделывалась общими фразами, пытаясь делать вид, что помнит тех, кто напоминал о себе — некоторые фамилии были знакомы по книгам, но большинство ей ни о чём не говорило — память Эйлин исчезла вместе с ней. Впрочем, если бы Принцы вдруг заинтересовались её неожиданной амнезией, у неё была отговорка — муж часто бил по голове, а уж когда братик тюкнул любимую сестричку об асфальт, вот тут-то память и отказала окончательно.
Но ни Цезариус, ни Леокадия, ни Огастус совершенно не интересовались её странными провалами в памяти, наводя на мысль, что у Эйлин была причина исчезнуть из поля зрения столь скудных на тепло и заботу родственников. Что послужило толчком этому поступку, Лена не знала и знать не хотела, только надеясь, что теперь уже ей не придётся отдуваться за Эйлин, выполняя требования, из-за которых та предпочла сбежать.
Через месяц после попадания, видимо, убедившись в том, что она не собирается взбрыкивать, родитель наконец-то разрешил ей поход по магазинам — в сопровождении матери и брата. Северусу пришлось остаться дома, как ни просила за него Елена. Но добилась только того, что мать пообещала сама отвести его на Диагон-аллею, если только Эйлин не удовлетворится тем огромным выбором детских костюмчиков и мантий Огастуса, что имелись в гардеробной, бережно сохраняемые домовиками. Представив Северуса в обществе Леокадии, Елена предпочла согласиться, что одежды для ребёнка действительно достаточно…
Малыш уже освоился в своей комнате, но засыпать все ещё предпочитал под её размеренный голос — Лена садилась на пол возле его маленькой кроватки и взяв его за руку, начинала рассказывать сказки — те, что рассказывала ей мать и бабушка, и те, что, научившись читать, прочитала сама — сказки разных народов мира, запомнившиеся ей.
Северус засыпал и она тихонько уходила в свою комнату — читать немногочисленные волшебные книги и журналы, не вызывающие удивления у родственников — справочники по зельям и ингредиентам, «Вестник зельевара», «Чары сегодня» и глупейший, по словам брата, «Ведьмополитен», на который он смотрел с презрением, если заставал Эйлин с ним в руках. Она и не возражала — пусть смотрит как на недоразвитую, не будет же она объяснять, что разные женские штучки, которыми делились ведьмы на страницах этого издания, можно использовать в несколько иных целях, чем предлагалось там.
Главное, что и миссис Принц не мешала тоже. После приёма та почти потеряла к ней интерес, видимо, убедившись, что с её помощью репутацию не улучшить — в гости ни Леокадию, ни Эйлин не приглашали, из чего Елена сделала вывод, что общество так и не простило Принцам выходки дочери, хотя и не отказалось полюбоваться на её отнюдь не триумфальное возвращение. И мать будто снова забыла о дочери, встречаясь с ней только во время совместных трапез…
Мысль в очередной (если считать действия Эйлин) раз сбежать из дома не исчезала из головы Елены, став почти навязчивой. Всего один месяц скучного существования под тотальным контролем довёл обычно деятельную женщину до состояния, когда хотелось просто и незатейливо разбить одну из многочисленных ваз, в избытке имеющихся в будуаре Леокадии, и заорать в полный голос, выплёскивая на неё свой страх, старательно спрятанный поглубже, и боль — от желания вернуться в привычную жизнь и от понимания, что этого никогда не случится.
Так что предложение посетить Диагон-аллею — как подозревала Елена — для того, чтобы в очередной раз напомнить о себе и показать, что семья снова является достопочтенной, что бы это ни значило в волшебном мире, было принято ею с радостью, и с тайной надеждой через «Дырявый котёл» ускользнуть на волю. Но надежде не суждено было сбыться — Северуса оставляли заложником, как она правильно догадалась, и это заставляло её быть правильной дочерью, которая будет раскланиваться со знакомыми, сопровождая мать, в обществе брата, чинно поддерживающего ту под руку.
Северус быстро освоился в доме, который Елена всё никак не могла признать своим, хотя относился настороженно к его хозяевам, не желая признавать их своими бабушкой и дедушкой. Впрочем, это было совершенно неудивительно — они тоже не спешили раскрывать ему любящие объятия, воспринимая скорее как досадную обузу. Зато эльфийке, приставленной к малышу, судя по всему, очень нравился неконфликтный ребёнок, с удовольствием съедающий всё, что бы она ему не предложила и не капризничающий по любому поводу.
Елена считала такое поведение ненормальным для мальчика трёх лет, но помалкивала — в её голове зрел план побега, в котором эльфийка играла не последнюю роль. А уж если всё получится, она сумеет скорректировать и её поведение, дабы из Северуса не получился закормленный поросёнок, и ребёнка, который, она была уверена, должен уметь отстаивать своё мнение, не запираясь при этом и не становясь упрямым ослом.
@темы: фанфики
-
-
11.03.2020 в 20:45-
-
12.03.2020 в 13:52-
-
27.03.2020 в 20:21